Анна Замосковная - Иномирянка для министра

Саранда оказалась права — целитель помог Равверу совсем немного, трещина осталась более широкой, чем прежде.

Я ждала.

Саранда предложила поужинать, но думать о еде я не могла, всё смотрела то в окно, то на трещину в родовом браслете.

Пока с Раввером всё было относительно в порядке.

Чердак погружался во тьму…

Какие дела держали Раввера вдали от дома? Ведь дым над столицей угасал, патрули ходили по улицам без прежней судорожной напряжённости.

Время ползло.

Оранжевые блики заходящего солнца добавили в сад, окна, изящные крыши соседних домов огненных всполохов. Остров выглядел красивым и умиротворённым.

Но Раввер не возвращался.

Чернота неба сминала красную полосу заката.

Над столицей загорелось марево уличного освещения, намного более тусклое, чем у земных городов, но достаточно яркое.

Саранда накинула на меня плед, встревожив спавшую на плечах химеру, та недовольно уркнула и уткнулась мордой мне в волосы.

— Хозяин часто задерживается по делам, — тихо сказала Саранда. — А сейчас такое неспокойное время…

— Понимаю, — прошептала я, поглаживая браслет.

Трещины не разрастались — и это уже повод для радости.

Накрывшая небо тьма силилась погасить светильники в руках патрульных.

А Раввера всё не было дома…

***

Было уже почти четыре часа ночи, когда карета подъехала к воротам моего дома.

Придерживая подвязанную руку, я выглянул в окно, стараясь не морщиться от боли.

Полицейский подбежал, вытянулся по струнке:

— Всё спокойно. Кроме тех двух посетителей, о которых мы вас известили, в дом никто войти не пытался.

Значит, сюда Эоланд не приходил… где теперь его искать? Может, он сбежал к своей матери? Это был бы идеальный вариант.

— Спасибо, — кивнул я стоявшему на вытяжку полицейскому и откинулся на сидение, наконец позволяя себе скривиться от боли и раздражения.

Ошибка с пулей мучила, отравляла беспокойством, осознанием, что моя нерасторопность могла погубить императора и вынудила его выполнять мои обязанности.

Конечно, ранение достаточное оправдание моему бездействию, но всё же… так… стыдно, что я не справился.

Карета остановилась возле дома.

Я перебрал в памяти дела: распоряжения по дополнительной охране отдал, всех невольных соучастников убийства Какики допросил. Документы для анализа по этому делу передал Хоблу и его команде, пусть занимаются той частью, что относится к похищению Вериндера и длорок.

Вроде всё необходимое сделал.

Теперь следует просмотреть отчёты о последствиях беспорядков, списки убитых. Взяв с сидения папку, слишком тяжёлую для уставшей руки, я вышел в прохладный ночной воздух.

У бессонницы есть одно неоспоримо положительное свойство: когда надо, можно работать всю ночь.

От ночи оставалось немного, светало. Я еле двигал ногами. Поднимаясь по ступеням, поймал себя на том, что расслабляюсь. Заблаговременно открытая дверь поманила жёлтым светом.

Надо зайти к Лене. В груди потеплело от предвкушения: буду читать документы и поглядывать на неё спящую… нет, ни к чему это: вдруг разбужу. Но хочется…

Я шагнул в тёплый дом.

Дверь закрылась. И будто из меня выдернули стержень — больше не надо изображать из себя несгибаемого. Я привалился к стене. Папка тянула вниз, пальцы разжались, она плюхнулась на паркет. Я сполз следом.

Как же устал. Обхватил раненую руку и, баюкая её, наклонился. Казалось, в кости всаживали иголки. Даже дыхание перехватило. И когда боль отступила, я часто, шумно задышал.

А потом почувствовал… невесомое прикосновение. Поднял взгляд: Лена стояла на середине парадной лестницы. Тонкая сорочка просвечивала, фигура казалась почти обнажённой.

Ухватившись за ручку, я поднялся. Прислонился к двери.

Лена сурово смотрела на меня. Ах, да, её браслет должен был треснуть…

«Надо было передать ей послание, объяснить ситуацию… — запоздало подумал я. — Хотя, ей духи всё рассказали».

Лена двинулась ко мне. Выражение её бледного лица не предвещало ничего хорошего. Все мои жёны, кроме Талентины, сердились на меня за непредсказуемый график службы, за поздние возвращения…

Только ссор не хватало. Надеясь смягчить гнев Лены, я заговорил:

— Извини, следовало предупредить о…

Подойдя, Лена уткнулась в моё плечо, обхватила за талию. От неожиданности я онемел.

Что?..

Её плечи задрожали. Я не сразу осознал, что она плачет, не сразу разобрал слова:

— Я так за тебя испугалась…

Мне бы следовало напомнить, что ей выгодна моя смерть, что я для неё чужой, но сердце так сладко защемило. Здоровой рукой я обнял Лену, прижал к себе. Уткнулся носом в шёлк её волос на макушке. Закрыл глаза.

Внутри всё обмирало, отогревалось, таяло. И хотелось обнимать, обнимать крепче. В голове плыло от пьянящего ощущения, что Лена ко мне прижимается.

— Всё хорошо, — прошептал я. — Всё образуется.

И как-то поверилось в это, хотя поводов для оптимизма мало…

— Что с рукой? — Ладонь Лены скользнула по повязке. — Болит?

Собираясь сказать, что всё в порядке, я неожиданно признался:

— Да.

Совсем мысли путались, ничего не соображал. Лена отдёрнула руку, словно боялась причинить боль:

— Может, выпить какое-нибудь лекарство?

У меня обширные запасы вина… нет, не стоит: время не то, и проблем с контролем не хочется. Поглаживая Лену по спине, чувствуя жар её тела сквозь тонкую сорочку, я попытался перевести разговор:

— Мне бы горячую ванную.

Из столика для визиток вырос бокал с мутной коричневатой жидкостью, в воздухе запахло горечью корней. В памяти так живо всплыл вкус этой дряни, что скулы свело. Я обхватил Лену за талию, намереваясь провести мимо столика так, чтобы не заметила бокала, но запах был таким сильным, что Лена приподняла голову от моего плеча и оглянулась:

— Что это?

— Обезболивающее, — хладнокровно отозвался Ксал из стены.

К сожалению, духи подчинялись Лене, не стоило и надеяться избежать появления лекарства.

В грудь что-то толкнулось, пробежало по боку и обвилось вокруг шеи. Дёрнувшись, я схватился за горячий кожаный хвост. Оно живое. Потоки магии потянулись к моим пальцам.

— Не мешай, — Лена взяла неведомое существо за чёрные крылья и попыталась снять с меня, — не видишь, он устал.

Нечто заверещало мне в ухо, забило перепончатыми многочисленными крыльями. Лена отшатнулась. Хвост выскользнул из моих пальцев и между пуговицами нырнул под рубашку. Кряхтя и пыхтя, царапая коготками, существо забиралось ко мне под одежду.

— Что это? — я ухватил тварь за крыло, но её это не остановило.

— Подарок Лавентина, — ответила Лена, больше не пытаясь оттащить химеру.

Я застыл: зачем Лавентин прислал химеру моей жене? И что эта тварь задумала? Воспользовавшись моим замешательством, химера сорвала пуговицу и сползла на живот. Я потянулся за ней, но та нырнула под больную руку, пыталась пробраться на спину.