Миа Тавор - Слезы звезд (СИ)

Хотела бы я иметь ту волшебную силу, которая перенесет меня туда.

Помедлив, я нащупала ручку и тоже вышла.

Снег скрипел под ногами, холодный воздух жег лицо, темнота застыла, будто слушала нас. При моем приближении он напрягся и отвернулся так, чтобы я не могла видеть его лицо.

— Это не твоя вина, — я хотела положить ему руку плечо, но так и не решилась. Вместо этого встала рядом, переминаясь с ноги на ногу. — Ты хотел ее спасти. Я была там, я знаю, на что они способны.

Майк не промолвил ни слова, его мутные глаза были устремлены к замерзшему пруду.

— Ты любил ее?

Он вздрогнул.

— Ты ведь любил ее, да? — с надеждой спросила я. — Ты не мог нарочно причинить ей боль. Я думаю, она это знала.

Несмотря ни на что, мне хотелось его утешить.

Прошло целое долгое мгновение, прежде чем он ответил.

— Я хотел в это верить.

— Что ты имеешь ввиду? — от его слов мне сделалось зябко.

Боль на его искаженном лице вдруг стала слишком отчетливой. На этот раз он молчал целую минуту, словно искал в себе силы, чтобы произнести это вслух.

— Я надеюсь, что это был не просто каприз. Пойти против всех: школы, родителей, учителей — это было так соблазнительно. Тогда мне все надоело, я никого не мог больше видеть. Меня бесило, что для меня уже выбрали путь и я должен жить их жизнью. Она… она была моим бегством.

Пошел снег. Я смотрела на его точеный профиль, бледнеющий в темноте, и не знала, что думать. Майк, снова такой рассудительный и практичный, умеющий анализировать свои поступки. Он не искал легких путей или пустых утешений.

— Что было потом? — спросила я. Больше из-за того, что мне не хотелось обдумывать его ответ.

— Из-за того, что она носила синюю форму, ее смерть наделала много шума, — стиснув зубы и отрешенно глядя вдаль, ответил он. — Эрик струсил и пытался отмазаться, как мог. Меня собирались отстранить от следующего соревнования. Но мне было все равно. Я сам хотел взять вину на себя. Тогда меня позвал учитель. Он сказал, что это мой долг… перед Айрин. Мой шанс отомстить за нее.

Он снова замолчал. У меня начали замерзать пальцы, и я сунула их в карман, отчаянно пытаясь не стучать зубами. Куртка не спасала от ночного холода, но Майк словно его не чувствовал.

— Я позволил ему убедить Совет, что моей вины там не было и что это был несчастный случай, чтобы встретиться с Эриком один на один. Когда их не внесли в список, я боялся, что план провалился. Однако же, все получилось, но потом…

Он вскинул голову. Я снова очутилась там, в огромной каменной крепости, одна против охотников.

— Потом я увидел тебя, и все изменилось. Я не мог позволить, чтобы ты повторила ее судьбу, — Майк горько усмехнулся. — Только не ты. Когда ты вошла в дверь, в этом доме впервые взошло солнце. Пока я наблюдал за тобой, я понимал, как заблуждался раньше. Ты была такой чистой, такой искренней, так преданно верила в то, что говоришь… Тогда я и понял, что все, что было до этого, я делал ради собственного эгоизма. Это и был самый большой удар.

Его плечи сникли. Я не удержалась и ступила к нему.

Майк прижался ко мне всем телом. Даже через куртку я чувствовала, как он дрожит.

— Ты не желал ей зла, — пробормотала я, уткнувшись носом в его свитер и пользуясь моментом, чтобы еще раз вдохнуть его запах. На этот раз он почему-то не ускользал, как раньше.

Не ответив, он зарылся в мои волосы, покрывшиеся снежинками.

— Ты не считаешь меня еще большим чудовищем? — сквозь мимолетную брешь в его голосе проступил страх.

Вдруг до меня дошло: Майк впервые был так откровенен с кем-то. Еще никого — ни ту несчастную девушку, ни даже учителя — он не подпускал так близко.

О, если бы он знал, что даже при всем желании я никогда не смогу считать его таким…

Мои губы выдохнули тихое «нет».

Он отстранился и взял мое лицо в свои ладони. Несмотря на холод, они были теплыми и нежными.

— Почему? — он внимательно смотрел мне в глаза, словно для него это было самым важным на свете.

— Ты — мой брат, — слова вырвались у меня сами собой. Я вдруг поняла, как давно хотела их произнести. — И ты спас мне жизнь.

Майк вздрогнул. Его губы тронула слабая улыбка.

— Ненормальная семейка, верно? — его пальцы скользнули и отпустили меня. — До твоего появления я думал, что все потеряно…

Снег усилился, но мы еще стояли перед замерзшим водоемом.

— Для меня дело не в соревновании или победе, Алекс, — после паузы произнес он. — Дело в тебе. Пожалуйста, я прошу — в этот раз переступи через свою гордость. Я не могу тебя потерять.

Я смотрела в его глаза цвета дождя и не могла поверить. Майк, такой неприступный, мечта его одноклассниц, гордость семьи и один из самых подающих надежды учеников, был так же одинок, как и я. И нуждался во мне. Эта мысль одновременно и обжигала, и заставляла мое сердце биться от неведомого прежде счастья.

Даже если бы сейчас он попросил меня прыгнуть в пруд под лед, я бы сделала это, не раздумывая.

***

С утра он свозил меня к школьному завхозу мистеру Харрису, чтобы забрать комбинезон. На этот раз вдобавок к ветронепроницаемому слою в нем была теплая прокладка, а вместо широкого горла — отделанный мехом капюшон. Мысль о том, что мех был настоящим, претила, но воротить носом сейчас было бы неразумно. При местных морозах высунуть нос наружу было настоящим испытанием. И можно было только представить, во что превратятся эти двадцать четыре часа, даже если большую их часть я проведу в башне Майка.

Мы зашли, чтобы попрощаться с учителем. Он не находил себе места, то и дело вскакивал и расхаживал из угла в угол. Давал Майку советы, в том числе непонятные для меня — насчет концентрации своей силы и тренировки внимания, чтобы лучше контролировать свое животное. Он сокрушался по поводу того, что его отстранили от тренировок красных, но Майк заверил его, что все будет нормально.

— За это время Броуди удалось сильно их испортить, — ухмыльнулся он. — Это нам на руку — остальные сильно отстали.

Учитель покачал головой.

— Он спал и видел, как бы занять мое место, — он тронул магнитные шарики на своем столе и секунду наблюдал, как они постукивают друг о дружку. — Но я всегда знал, что он к этому непригоден. Слишком неуравновешен. Боюсь, как бы ни стремилась Патриция устранить любое сопротивление ее железному режиму, Совету скоро придется вмешаться. Они не потерпят, чтобы ставили под угрозу развитие дара учеников. Особенно, когда речь идет о тех, кто носит красную форму.

Мистер Честертон вдруг встал, подошел к нам и сжал меня за плечи.

— Пожалуйста, береги ее. Это самое главное, — с нажимом промолвил он.

— Обязательно. — Майк улыбнулся, и я улыбнулась ему в ответ.

— А ты — больше никаких глупых выходок, — он щелкнул меня по носу. Учитель старался казаться веселым, но его голос то и дело предательски срывался. — Понятия не имею, как переживу эти сутки — так и знайте, что я не спущу с вас глаз. Когда это останется позади, то мы обязательно отпразднуем. Только вернитесь оба в целости и сохранности. А потом я займусь Патрицей, — хмуро пообещал он. — Ей это так с рук не сойдет.