Миа Тавор - Слезы звезд (СИ)

— Вламываться в кабинет учителя и красть его личные вещи — это преступление, которое не заслуживает прощения. — Голос, который вырывался из его гортани, невозможно было узнать. Он был надтреснутым, сломленным, по-особому тонким. Он вился над двором и будто бы нашептывал каждому одновременно.

Первый удар опустился на спину Уилла, оставляя невыносимо красную линию. Он сжал зубы.

Я не смогу этого вынести. Непослушными пальцами я сжала фотографию в кармане. Может быть, это его смягчит. Стоявший с учителями Карл фон Рихтер покачал головой.

«Безумие уже не остановить, — снова прозвучал голос в моей голове. — Вы лишь позволите ему лелеять его дальше».

Уилл или она…

Лицо улыбающейся девушки с забавными кудряшками и фиалковыми глазами на фоне черных, скользких стен подвала, в который не пробивается свет. Черный, извращенный разум маньяка. Для нее уже слишком поздно, но я не могла ее предать. Я разжала пальцы и опустила залитое слезами лицо.

Второй удар последовал за первым, потом еще один и еще один. За ними, сначала сдавленные, но потом все более и более громкие крики боли. Я потеряла им счет. Каждый накладывал кровавый отпечаток на мое сердце. Я уже не видела и не слышала ничего, только голубое, какое-то слишком ясное небо над головой шло вразрез с кровью на снегу и хриплым карканьем ворон.

***

Я не знаю, когда все прекратилось. В конце я уже перестала ощущать происходящее. Колин и Адам увели меня оттуда, Эдвард Фишер помог Джин.

В тот день домой я не вернулась. Вместо этого попросила Адама отвезти меня к Мэгги, чтобы помочь ей ухаживать за Уиллом.

— Детка, тебе не стоит быть здесь. Ведь соревнование уже послезавтра.

Она накладывала свежий бинт. После того, что с ним сделали, Уилл находился в бессознательном состоянии и, по словам медсестры, которая поддалась на уговоры миссис Клиффорд и согласилась тайно осмотреть его, будет находиться в нем еще несколько дней. Его лихорадило, и нам приходилось постоянно менять холодные полотенца.

— Я не оставлю Уилла. Один раз ему уже удалось меня перехитрить, но теперь я никуда не уйду.

Я приложила руку к его пылающему лбу. «Я здесь, Уилл, — стучало мое сердце. — Я с тобой».

— Думаю, он это знает, — она протянула руку и положила ее поверх моей, а заодно с любовью откинула несколько прилипших прядок с его бледного, мокрого от жара лица. — Но тут уже ничего не поделаешь. Тебе надо подумать и о себе.

Видя, что я упрямо поджала губы, она вздохнула.

— Снова звонил Альберт Честертон. Он настаивает на том, чтобы с тобой поговорить. Может быть, тебе стоит ему ответить, Алекс. Он очень волнуется.

Притворившись, что не слышу, я старательно протирала лицо Уилла влажной губкой.

— Он сказал, что перезвонит после обеда. И надеется, что ты подойдешь, — добавила она. — Он утверждает, что это важно.

— Он хочет, чтобы я сдалась Майку! — не вытерпела я. — Я не успела рассказать Уиллу. Но, в любом случае, это уже не важно.

— Может быть, это не такая плохая идея, — осторожно заметила миссис Клиффорд.

— После того, что они с ним сделали? — мои щеки пылали.

— Дело сейчас не в Уилле, а в том, что будет с тобой, — миссис Клиффорд встала с колен и подошла ко мне.

— Какая разница…

Новая морщинка на ее переносице стала глубже.

— Я уверена, что если бы Уилл мог сейчас говорить, то убеждал бы тебя согласиться. Ты знаешь, как ты ему дорога. Он так переживает и волнуется, за тебя, Алекс…

Я посмотрела на его подрагивающие ресницы, на бледные губы, которые шевелились в горячем бреду, на покрытую бинтами и полотенцами спину. Я не знала, что ей ответить.

Печальные глаза миссис Клиффорд лучились теплотой. Она вдруг протянула руки и прижала меня к груди.

— Детка, пожалуйста, послушай учителя. Мы так не хотим тебя потерять. Сделай это ради нас… ради него. Уилл не выдержит, если с тобой что-то случится.

Позже, когда зашло солнце, я сидела в гостиной и невидящим взглядом смотрела в окно. С Уиллом сейчас были Джин и его отец. Он оказался приятным, общительным человеком с широким лицом и умными глазами. Таким, каким я его представляла из рассказов Уилла. Было видно, что он безумно переживает за сына и души не чает в жене.

Я не стала включать свет, и в комнате было довольно темно. Будь моя воля, я бы осталась тут навсегда. Мне и прежде нравился их маленький, уютный коттедж с белыми занавесками и вкусными запахами. А сейчас, когда послезавтра мне снова предстояло отправиться на соревнование, здесь я могла еще ненадолго почувствовать себя в безопасности.

На звонок учителя я так и не ответила. А час назад вдруг позвонил мой дядя с требованием, чтобы я вернулась домой. Я и не знала, что он вернулся.

— Это уже второй его звонок за сегодня, — сказала миссис Клиффорд, повесив трубку.

— С какой стати его это волнует? — равнодушно ответила я, покачиваясь в кресле-качалке.

Она промолчала.

В девять часов, когда мы с Мэгги меняли повязки, в дверь позвонили. Открыл ее муж.

— Алекс, это к тебе, — тихо позвал он.

Сначала я не хотела выходить, потому что думала, что приехал учитель. Но миссис Клиффорд уговорила меня, что я не смогу здесь вечно прятаться.

Передав ей бинт, я с тяжелым сердцем взяла свою куртку и пошла по коридору к двери. Если учитель приехал, чтобы снова меня уговаривать, то пусть знает, что я еще ничего не решила.

Но я ошиблась. У деревянной ограды, сложив руки на груди, стоял Майк. Его машина была припаркована рядом. Он не выключил зажигание и крутил в пальцах ключи.

— Что ты тут делаешь? — резко спросила я, запахнув куртку.

После нашего последнего разговора я сильно сомневалась, что ему здесь место.

— Я только что узнал, — он оторвался от ограды. — Мне жаль.

— Мне тоже.

Мы смотрели друг на друга.

— Я приехал, чтобы забрать тебя домой, Алекс.

Я напряглась, потому что он сделал шаг ко мне с явным намерением посадить в машину.

— Нет, я не поеду. Я должна остаться с Уиллом.

— Ему ты уже не сможешь помочь. Нам надо поговорить. Осталось мало времени.

Я скрестила руки на груди, жалея, что забыла в доме шарф и перчатки. Мороз крепчал.

— Тебя прислал учитель? Если так, то нам не о чем говорить.

Майк покачал головой.

— Меня никто не присылал. Я только вернулся домой и узнал, что случилось. Они сказали мне, где ты.

Под «ними» он подразумевал родителей.

— Извини, что я тогда сорвался, — проговорил он, запуская пальцы в белокурые волосы. — Мне не стоило так говорить о твоих друзьях… Я злился на Эрика, а выплеснул все на тебя. Поверь, я не горжусь.

Его тон и выражение глаз были искренними.

Я не ответила. Пусть он наконец-то признал свою вину, но сейчас, когда Уилл лежал в кровати без сознания, мне все еще трудно было ему простить.