Елена Ромова - Одна из тридцати пяти

Женщина сжала кулаки, понимая, что от нее ждут решения, которого нет, и не может быть. Молчание длилось целую вечность.

— Он хоть что-нибудь передал? — ее голос дрожал, а мускулы на лице свело судорогой.

— Да. Он прислал своих переговорщиков.

Возня на полу, где корчились от боли трое лордов с вырванными языками, привела королеву в чувства. Она сделала несколько шагов вперед, стирая со лба испарину.

— Пригласите их, — она не могла сделать с его переговорщиками то же самое, что Райт сделал с ее людьми. И это ее бесило, лишая жалости ко всему, включая несчастных. Оглянувшись, она поочередно вглядывалась в лица своих сторонников, видя лишь отчаяние. — Сотрите это выражение со своих высокородных морд! Я не собираюсь сдаваться! Я не уступлю трон недоноску! — ее вопль потонул в тишине, и она припала к стене, тяжело дыша.

— Ваше величество, — произнес де Хог мирно, — никто из нас не сомневается в вас.

— Уберите их отсюда! — не глядя в сторону переговорщиков, закричала она. — И уберите кровь! Ничего, даже вид этих людей, меня не напугает!

Приказ королевы выполнили беспрекословно. Но пока искалеченных мужчин не вывели из зала, она не обронила ни слова. И ярость в ней лишь росла, подпитываясь настоящим ужасом. На секунду она подумала о той участи, которую приготовит для нее Райт, когда придет сюда, чтобы занять престол.

Де Хог аккуратно коснулся ее руки, и она облокотилась на мужчину, чувствуя, что не в силах сделать нескольких шагов по ступеням, чтобы сесть на трон, который сейчас казался особенно далек.

Все то время, пока она ждала вестников Райта, она сжимала веер и обкусывала губы, пребывая в совершенной растерянности. Но, когда королева увидела мужчин, с которыми будет вынуждена вступить в переговоры, лишилась дара речи.

Оба незнакомца раскланялись с раздражающим позерством. Один из них, с черными длинными волосами, схваченными лентой, проявлял особое усердие. На его губах сверкала спокойная разнузданная усмешка. Другой мужчина был довольно кроток, с открытым ясным взглядом, который заскользил по лицу королевы.

— Ваше величество, — насмешливый и наглый голос длинноволосого брюнета заставил ее сжать от безысходности зубы, — мы прибыли по приказу регента Хегея…

— Назовитесь! — перебила она, взирая на незнакомцев с яростью.

— Господин Дэш Кайетан, ваше величество, — отозвался один из них. — Капитан отряда городской стражи.

— А я Аарон, — произнес брюнет, — наемник темных ветров.

Генриетта нервно передернула плечами, глянув на лорда де Хога, который развел руками.

— Капитан и убийца? — хмыкнула она. — И вас удостоили чести вести переговоры от имени изменника? Что ж, это даже не удивительно, хотя Райт должен был знать, что нельзя отправлять на переговоры всякую безродную падаль.

Ее ядовитая речь ничуть не повлияла на спокойный сдержанный настой пришедших.

— Наш господин, коего стоит именовать его величество регент Хегея, — вымолвил наемник, — видимо знал, что мы найдем общий язык. Падаль будет разговаривать с падалью.

Стражники королевы, стоящие позади переговорщиков, обнажили мечи, но Генриетта вмешалась:

— Не трогать их, — ее голос звенел от злости, но она покорно мирилась с положением вещей, — я прощу вам несусветную наглость, но лишь потому что не хочу превращать столицу в кровавый ад. Я готова выслушать условия Берингера…

— Его величества, — поправил Аарон, наслаждаясь разъяренным видом королевы.

— Что? — зашипела она.

— Вы должны называть лорда-протектора его величеством, — спокойно пояснил наемник, — и я передам ему, что вы были очень покладисты и отзывались о нем с уважением, в противном случае он сам придет сюда, и тогда вы точно придумаете тысячу хвалебных титулов для нашего господина.

В отчетливой тишине присутствующие услышали, как скрипнули зубы монаршей особы.

— Вы, наверно, забываете, что у меня его девчонка! — выпалила Генриетта.

— О, как раз напротив. Мы прибыли, чтобы удостовериться, что с леди Джиной прекрасно обращаются. И об условиях, которые готов предложить вам лорд-протектор, мы поговорим только после того, как пообщаемся с этой дамой.

Королева глядела на самодовольного наемника, понимая, что иного выхода у нее нет.

— Разрешаю, — бросила она сдавленно. — Лорд де Хог, распорядитесь привести Джину.

Двое стражников покинули зал, но через несколько минут вернулись один бледнее другого, и сообщили что-то старому лорду, с которого сразу схлынуло спокойствие.

— В чем дело? — напрягся и Аарон, видя, как де Хог быстрой походкой направляется к ее величеству и, спросив дозволения, шепчет ей что-то на ухо.

Взгляд Генриетты наполнялся мраком, пока она слушала неведомые слова старого лорда.

— Нам нужно время, — вдруг сказала она, заглатывая ртом воздух, будто разом разучившись дышать.

— Что-то случилось с леди эль-Берссо? — изогнул бровь наемник. — Она жива? Или, быть может, передать моему господину, что ее у вас нет?

— Не горячитесь, — примирительно ответил де Хог, видя, что королева едва сохраняет лицо, — леди Джина еще в постели. Ей нужно время, чтобы предстать перед нами.

— У вас нет ни секунды, — произнес Аарон, — видите ли, лорд-протектор человек крайне нетерпеливый. Он отвел нам ровно час, и если по истечении этого времени мы не вернемся, это будет воспринято, как отказ от сотрудничества.

Королева поднялась, выронив веер.

— Я… я сама потороплю ее… — задыхаясь, сказала она, спускаясь со ступеней.

Наемник и Кайетан переглянулись, одновременно подмечая, что творится что-то неладное.

Генриетта прошла мимо, быстро, подобно тому, как спасаются бегством. Едва двери тронного зала захлопнулись за ней, она рухнула на пол, горько рыдая. Лакеи не смели притронуться к ней, глядели с опаской, понимая, что железная леди, злая и жестокая пала на их глазах, превратившись в простую напуганную женщину, у которой не было никакой опоры. И вслед за этим пониманием грянул страх, растекаясь волнами по дворцу.

Одна из фрейлин рухнула на колени, поднимая свою госпожу, за что получила тычок в плечо.

— Где мой сын? Где этот… — она проглотила слова, быстро стирая слезы и подчиняя себе эмоции.

— Он в покоях…

Королева побежала, приподняв платье. Встреченные ею слуги и придворные изумленно расступались, пропуская ее, замечая, что по ее напудренным щекам льются слезы.

— Открыть! — закричала она лакеям, которые бросились распахивать двери в апартаменты ее отпрыска.

Отталкивая камергера, Генриетта влетела в спальню, увидев, наконец, сына. Его окружали слуги и телохранители, которые разошлись в стороны, оставляя в поле зрения грозной женщины лишь успевшего надеть штаны Эдмунда.