Джанин Фрост - Объятые пламенем

Я разрывалась между радостью, что вижу Марти и беспокойством, что он… ну, ещё здесь.　

— Ты не… к-хм, не видишь свет в конце тоннеля или что-то в этом духе?

Даже будучи прозрачным, ему удалось изобразить муку на лице.

— Думаешь, я стоял бы здесь, если бы видел?

— Обычно призраки остаются закончить какое-то дело, — проговорил Влад, медленно подходя к нам. — Некоторые остаются дольше, чтобы убедиться, что их близкие в безопасности. Другие никогда не уходят. Я встречал несколько таких. В своей загробной жизни они живут полной жизнью.

Марти слабо ему улыбнулся.　

— Полной жизнью, да? Полагаю, если я могу пройти сквозь стены, ты не можешь запретить мне встречаться с Лейлой, если в предстоящем сезоне вернусь в цирк.

— Нет, — тихо сказал Влад. — Я не могу помешать тебя делать что угодно.

Марти обернулся ко мне.

— Одна из хороших сторон смерти. Кто же знал?

Я не могла поверить, что он с таким безразличием к этому относился. Я едва могла собрать мысли воедино, а это не меня убили, и не я стала призраком.

— Марти, я… — я пыталась говорить, не показывая слёз и провалилась. — Мне так жаль, что я подвела тебя. Я хотела бы, чтобы у меня получилось тебя спасти.

— Ох, дитя. — Он хотел обнять меня, затем замер, когда его руки прошли сквозь мою талию.

— Давай попробуем так, — сказала я, смахивая слёзы. Я встала на колени, держа руки на уровни груди. Марти хмыкнул и поднял свои. Я почувствовала легкое покалывание на ладонях.

— Ты не подвела меня, — грубо заявил он. — Ты упорно боролась. Мы стараемся изо всех сил, но иногда всё происходит не по нашему сценарию. И это не значит, что ты должна печалиться. Такова жизнь.

— Знаю, — сказала я, пытаясь улыбнуться. — Тебе не нужно беспокоиться обо мне. — Может его «дело» — убедиться, что я в порядке? Это было бы в его духе. — Марти, со мной всё будет хорошо.

— Знаю, дитя, — ответил он, поглаживая, без касания, мою щёку. — Ты сильная. Всегда такой была.

— Как и ты. Я так тебя люблю, — сказала я, даваясь слезами.

Он улыбнулся.

— И я тебя люблю. — Затем он посмотрел в потолок. И я последовала за его взглядом, но не увидела ничего, кроме символов. Поэтому очень удивилась, когда он произнёс: — Я… э-э-э, думаю, мне пора, дитя.

«Погоди! Нет!» — думала я, но заставила себя улыбнуться. Не плакать, не сметь оставлять ему последнее воспоминание о себе плачущей!

— Тогда тебе лучше идти. Передавай от меня привет своей дочери, и скажи, что у неё был лучший отец во Вселенной, хорошо?

Он начал подниматься, и с каждым футом, становился всё прозрачнее.

— Передам, — услышала я его голос. — И скажу, что когда-нибудь она встретит свою сестру…

Следом за этим Мари исчез. Я несколько минут ждала, всматриваясь, не моргая до жжения в глазах. Потом почувствовала ладонь Влада на своём плече.

— Он ушёл, Лейла.

— Знаю, — сказала я, по моим щекам потекли слёзы, потому что сказать это вслух, означало сделать реальным.

Влад развернул меня и прижал к себе, обнимая и опуская щиты, чтобы завернуть меня в теплый кокон успокоения.

— Я здесь, — проговорил он. — И всегда буду.

Я обняла его и обрадовалась, когда он теснее прижал меня к себе.　

— Я собираюсь обнимать тебя остаток наших жизней.

— Дом прекрасен, — проговорила я, глядя на бесчисленное количество нитей гирлянд, висевших вдоль стен и веточек омелы, свисавших с каждой хрустальной люстры, не говоря уже об огромной ели в парадном зале. Прежде, я никогда не видела, чтобы замок Влада был украшен к празднику, но и это он делал так же, как и остальное: впечатляюще. — Сложно поверить, что это наше первое совместное Рождество, — добавила я, ощутив укол боли, вспомнив, что это первое Рождество без Марти.

По крайней мере, звонила Леоти и сказала, что завтра утром привезет Гретхен. Или она пережила безумство голода, либо Леоти знала, что опасность того, что я передам наследственную магию, миновала. Не то, чтобы я вообще собиралась ей ее передавать. Я не желала этой силы, но она стала частью меня. Как и Марти, всегда будет частью меня, несмотря на его гибель. Я попросила Влада кремировать останки Марти, пепел я собрала в несколько маленьких урн, которые отослала друзьям Марти по цирку. Они пообещали взять его с собой в предстоящем сезоне. Это самое близкое к тому, чтобы вернуть Марти на работу, которую он так обожал.

Влад свёл брови.

— Кажется невероятным.

Я сухо усмехнулась.

— Ну, время летит незаметно, когда нас каждый раз пытается кто-то убить, да?

— Не это я имел в виду, — возразил Влад, притягивая меня к себе. Затем теплый и насыщенный поток эмоций коснулся меня, нарастая и нарастая, пока я не почувствовала себя так, словно купаюсь в них.

— Я не просто люблю тебя меньше года. С каждым днём я больше убеждаюсь, что ты всегда была частью моей души.

Я обняла его, всматриваясь в медно-зеленые глаза.　

— Нет, — прошептала я. — Это ты всегда был частью моей, даже ещё до нашей встречи.

Он поцеловал меня, губами и языком распаляя еще больше жара во мне, затем отстранился с легкой улыбкой.

— Поскольку сейчас Канун Рождества, я собираюсь подарить тебе подарок. И он должен тебе понравиться. Это секрет, который я не рассказывал тебе.

— Дай угадаю, ты прототип из романа «Франкенштейн», — поддразнила я.

Влад с привычным высокомерием выгнул брови.　

— Прототип той ахинеи, что про меня написали куда лучше этого бреда. — После того, как я отсмеялась, он принял серьёзный вид. — Ты знаешь, что я отказывался говорить, что люблю тебя, пока тебя не похитили. Но в глубине души, думаю, что я с самого начала тебя полюбил.

Я не смогла сдержать фырканье, вспоминая его слова: «Я могу дать тебе верность, моногамию и столько страсти, что ты едва можешь её выдержать, но не любовь…»

— Тогда, ты очень странно её демонстрировал.

— Помнишь, как я позвал Менчереса, сразу, как только принёс тебя в свой замок?

Я нахмурилась.

— Да, чтобы он помог найти артефакты, с которых я прочитала бы историю, чтобы выследить моих похитителей.

— И спросить у Менчереса кое-что, — продолжил Влад глубоким голосом. — Это ты не помнишь?

Я начала вспоминать, в очередной раз, поражаясь, что одиннадцать месяцев казались несколькими годами.

— Смутно помню что-то про вопрос Кости, который ты не хотел ненароком услышать…

Влад фыркнул.

— На самом деле, нет. — Затем выражение его лица изменилось, а моих чувств коснулась горечь потери. — После смерти жены и сына, я был в гневе и жаждал отомстить. Но после того как убил всех, кого считал причастным, лучше не стало. Наоборот, внутри образовалась ужасная пустота, которая продолжала расти, проникая глубоко в каждую часть меня, до тех пор, пока, ничего не казалось лучше, чем бездонное небытие, поселившееся в моей душе. Всё, что угодно.