Марта Брокенброу - Игра в Любовь и Смерть

— А деньги? — Они уже считали, во сколько обойдется полет. Целое состояние. Музыка была половиной дохода Флоры.

— Я нашла спонсора. Поэтому из группы ухожу я, а не ты.

Новость ошеломила Генри. Он попытался порадоваться:

— Могу ли я узнать, кто этот спонсор?

Флора удивленно округлила глаза, словно думала, что он в курсе.

— Странно, что она тебе не сказала. — Она обеспокоенно сжала губы. — Это Хелен. Она купила для меня самолет. Будет готов через неделю.

Пятница, 2 июля 1937 года

Смерти всегда нравилась Амелия Эрхарт, которая во многом напоминала ей Флору. Летчица с песочного цвета волосами не готова была легко отдать свое сердце. Ее муж шесть раз делал ей предложение и наконец добился согласия, но Амелия отправила ему письмо, в котором просила позволить ей уйти, если спустя год брака она будет несчастна.

В письме говорилось: «Вполне возможно, у меня будет некое убежище, куда я буду удаляться время от времени, потому что не могу гарантировать, что не устану от заключения даже в самой привлекательной клетке».

Флора могла бы написать Генри те же самые слова. О, как же она боялась привлекательной клетки любви. Небеса были ее убежищем, и Смерть могла сделать его еще более манящим. Она могла устранить соперницу Флоры.

Летчица и ее штурман весьма удивились, увидев Смерть на борту своего «Локхид Электра» десятой модели. Еще больше они удивились, когда отказала система радиосвязи. Смерть поглотила их души еще до того, как самолет рухнул в воду, и пока их жизни перетекали в нее, кровь пела о том, чего Смерть больше никогда не ожидала почувствовать. Люди и их тайны… Возможно, однажды они перестанут ее удивлять.

На следующий день она в личине черной кошки заглянула в окошко гостиной Флоры, подсматривая за тем, как хозяйка домика читает утреннюю газету. Реакция Флоры на новость еще больше удивила Смерть. Девушка не выглядела преисполненной надежды или задумавшейся, как обычно, когда открывается новая возможность.

Наоборот, она свернула газету, спрятала лицо в ладони и заплакала.

Воскресенье, 4 июля 1937 года

Прошло уже несколько дней с того вечера, когда Итан взял книгу, а он все еще не решил, что с ней делать. В кармане она казалась живой, дарила тепло, а время от времени вздрагивала, словно вдыхая. Итан часто к ней прикасался, не для того, чтобы удостовериться, что она не пропала, но потому, что ощущение от нее было таким странным, что ему хотелось проверить, а не живая ли она на самом деле. Пару раз он заглядывал внутрь, но пасовал перед изящным почерком.

За эти дни он ни разу не видел Генри и держался подальше от Джеймса. Отец вернул статью, размашисто написав на каждой странице «ОТКАЗАТЬ». Итан не возражал, опасаясь дать отцу повод задуматься, а не были ли их отношения с Джеймсом чем-то большим, нежели общение журналиста с источником.

Не находя себе места, он катался по городу, пока солнце не начало заходить за горизонт. Ему не хотелось ехать домой, где был отец и не было Генри, равно как не хотелось и вливаться в ожидающую праздничного салюта толпу у городского теннисного клуба. Пришла мысль остановиться и поесть, лишь бы отвлечься. Но аппетита не было, поэтому незадолго до заката он поехал домой и поставил машину под серебристым кленом у гаража. Достал из кармана книгу, твердо намереваясь наконец узнать, какие секреты она хранила. Текст по-прежнему представлял собой бессвязный набор букв.

Будь она бейсбольным мячом, он бы запустил ею в окно просто ради того, чтобы что-то разбить. Но Итан все же сунул ее обратно в карман и вошел в дом с черного хода, рискуя тем, что убирающая посуду после ужина Глэдис его увидит. Но даже если так, она просто кивнет и опустит глаза, как приучил ее мистер Торн. Пока Итан проходил по лакейской, его осенило: отец полагал, что все, что он не хотел видеть, должно оставаться в тени. Итан так давно мирился с собственной невидимостью, даже не сознавая, что скрывается.

В кухне, к счастью, никого не было. На столе стояла миска темно-красной, почти черной черешни. Итан взял горсть блестящих ягод, и тут кто-то прошептал его имя. Он вздрогнул и выронил черешню, которую уже нес ко рту. Из тени, которую он только что окинул взглядом и никого не увидел, вышла Хелен.

— Ай-яй-яй, — протянула она.

— Что ты здесь делаешь? — Итан поднял ягоду, и сок окрасил его пальцы.

— Господи, как будто кровь, — плотоядно ахнула Хелен.

— Я проголодался. — Итан был не в настроении ее подкалывать.

Хелен подошла ближе. Каблуки стучали по полу, будто кости.

— Где ты был? — Она взяла из миски черешню, сунула в рот и зажала губами стебель. Закрыла глаза и сплюнула косточку в ладонь.

— Гулял, — ответил Итан. Скрестил руки на груди, и под правой почувствовал очертания книги.

— Как загадочно, — голос сорвался, когда шагнула еще ближе, глядя на Итана из-под ресниц. — Да ладно тебе, ты можешь мне рассказать. Я унесу твои тайны с собой в могилу. Я так одинока, Итан, и мне не помешает друг поинтереснее Аннабель.

— Мы никогда не подружимся. Я тебе не доверяю. — Он опустил руки.

— Что я такого сделала, отчего у тебя сложилось подобное мнение? — Она коснулась рукой его груди над книгой. — Знал бы ты, что я натворила, никогда больше не волновался бы о чужом мнении на твой счет.

Итан стряхнул ее руку и съел еще одну ягоду. Хорошая попалась, сочная и на вкус идеально сладкая с кислинкой. Просто и совершенно. Не припомнив ни одного случая, когда Хелен выдала бы его секрет, он понял, что смягчается. Если честно, его поведение — его предпочтения — гораздо более скандальны, чем любые выходки Хелен в прошлом. Если бы люди знали… При этой мысли он закашлялся.

Итан посмотрел на Хелен и еще более остро осознал собственное одиночество.

— Положи в миску еще черешни, — попросил он и протянул ей руку. — Съедим в библиотеке.

Она улыбнулась, и Итан пожалел, что никогда не сможет полюбить ее как женщину. Но это не значит, что они не могут быть союзниками. Разум подсказывал, что лучше подождать, когда у Генри появится время прочитать книгу. Но Генри расстроится, узнав, что Итан украл ее у Джеймса. Даже больше — это может стать концом их дружбы.

Хелен поймала его взгляд.

— Мы будем лучшими друзьями, Итан, — пообещала она. — До конца твоих дней.

Он велел себе не думать о нарастающем в груди страхе.

— Я нашел одну книгу…

— Книги — это скукота, — фыркнула Хелен. — Может, лучше сыграем?

— Эта очень интересная. Мне бы хотелось, чтобы ты почитала вслух. — Такая жалкая просьба. Несомненно, Хелен тут же поймет, что он не умеет читать. Но надо узнать, о чем написано в книге, и он сможет остановить Хелен, если Джеймс написал что-то слишком возмутительное.