Анна Невер - Потерянные (СИ)

— Даже если дома, то вам с ним говорить не о чем.

— Откуда вам знать? — Тиса почувствовала, как теряет терпение. — Вы, кажется, здесь служите? Так выполните свою прямую обязанность, доложите о посетителе.

— И не подумаю, — ухмыльнулась нахалка. — Идите отсюда, милочка. Вам здесь не рады. А-яй-яй. И не стыдно вам девицам так на мужика-то вешаться? А?

От возмущения у Тисы на миг отнялся язык. Этого хватило, чтобы служанка юркнула за дверь и заперлась изнутри.

Вот противная тетка. Войнова задрала голову и заметила, как закачались плюшевые шторы в окне второго этажа. Рука стиснула в кармане пузырек. Использовать вторую пилюлю ужасно не хотелось. Тиса вернулась к воротам. Поглядев через стекло на сиреневые капсулы, девушка вздохнула и спрятала пузырек обратно в карман.

Какое-то время она двигалась по-над забором с внутренней стороны владений градоначальника, затем углубилась внутрь обширного сада. Стараясь держаться за стволами деревьев, Тиса вскоре вышла к особняку. Где-то здесь в правом крыле должен был быть черный ход. Девушка заметила на первом этаже приоткрытое окно. Шальную мысль, забраться через него в дом, Тиса отогнала. Но из окна донеслись знакомые голоса, которые заставили ее задержаться.

— Эта девчонка совсем стыд потеряла! Подумать только, заявиться сюда и спрашивать Филиппа!

— Я все же думаю, что мне стоило ее принять, — расстроенный голос Тонечки. — Ордосия Карповна, вдруг у девочки что-то случилось?

— Вам придется выбрать, дорогая, — прокаркала Ордосия. — Принимая у себя эту грубиянку, вы тем самым нанесете оскорбление мне и моему сыну. Но мы можем съехать, если нам здесь не рады, — голос женщины истерично дрогнул.

— Что вы! Что вы! Ордосия Карповна! Даже не говорите такого! Мы с Лаврушей никуда вас не отпустим! Я просто пожалела девочку. Она потеряла отца и…

— Девица сама виновата, — оборвала Куликова хозяйку дома. — Якшалась с этим безумным отступником! А как говорится, коль пьешь с ворами, не удивляйся, что на утро без кошелька останешься.

Тиса сжала губы. Слова задевали ее, но не настолько, чтобы забыть, что она здесь делает. Стараясь не выдать своего присутствия, девушка нырнула под окно. Затем осторожно заглянула в одну из гостевых комнат Тонечки. Две женщины сидели на диване. Был ли Филипп в комнате? Пока не понятно.

— Конечно, сударыня, вы бесспорно правы, — пролепетала Тонечка. — Но девочка еще молода, ей не ведома ваша мудрость.

— Хорошо, что вы это понимаете, милая, — кивнула Ордосия. — Но хватит об этой оборванке. Из-за нее у меня разболелась голова! Ах! — женщина манерно взялась за виски. — Вот здесь будто дятлы клюют.

Тонечка подскочила с дивана и, шурша пышными юбками, исчезла в глуби комнаты. Затем появилась с ложечкой в руке и маленькой фарфоровой чашечкой.

— Вот, выпейте, Ордосия Карповна.

Квартирантка Тонечки глотнула снадобье и тут же скривилась. Отмахнулась.

— Фу! Какая гадость эта настойка от мигрени! Никогда к ней не привыкну, как и, простите, к этому городу! Он сведет меня с ума! Скорее бы уже прошел этот суд! Тогда бы мы смогли вернуться в Крассбург.

— Но пока вам лучше оставаться у нас. После нападения на базаре, выходить из дома опасно, — Тонечка отставила чашку на резной столик.

— Ну, почему Филипп отказывается подписаться под этой бумагой? — заныла Ордосия. — А вдруг этот начальник не наберет семи голосов? Боже, я знаю, что тогда будет! Изнань сожжет нас всех до косточек!

Войнова отпрянула от окна, когда увидела Филиппа, входящего в комнату.

— Вижу, тема не изменилась, — услышала Тиса голос вэйна. — Вы меня звали, ма?

Снова заглянув, девушка увидела, как погодник нагнул голову и поцеловал руку матери.

— Неблагодарный! — упрекнула его Ордосия.

— Чем я провинился на этот раз? — вздернул брови Филипп. Вэйн смотрелся необычно в тяжелом бархатном халате до пят с атласными отворотами.

— Ты сам знаешь, — Ордосия обиженно выпятила нижнюю губу.

— Не имею и малейшего понятия.

— Почему ты не хочешь подписать бумаги, Филипп? Этого дикаря-отступника нужно судить, пока он не сжег полгорода! Ты должен их подписать!

— И сделаться таким же убийцей, как и подсудимый? Уволь, матушка. Я этого делать не буду. Пусть кто-то другой пачкает руки в крови, без меня.

— Вы видите, милочка? Видите? — обратилась Ордосия к Тонечке. — Как с ним можно говорить? Единый! Он точно хочет моей смерти!

При этих словах Ордосия схватилась за сердце, а погодник возвел глаза к потолку.

— Ну, что вы! — постаралась успокоить квартирантку хозяйка. — Филипп Дронович и в мыслях такого не держит.

— Если вопросы ко мне исчерпаны, я, пожалуй, пойду к себе, — вэйн шагнул к порогу.

Под упреки матери погодник покинул залу.

Тиса покинула место наблюдения. Теперь она знала, где искать вэйна. Когда на садовой дорожке показалась стройная мужская фигура, завернутая в узкий длинный плащ модного кроя, Войнова шмыгнула за куст садового жасмина. Синий чуб колдуна в свете пасмурного дня уже не казался таким ярким, как при свете солнца. Вэйн свернул в противоположную от нее сторону и довольно бодро зашагал вглубь сада. Тиса поспешила следом. Как удачно. Теперь ей не придется штурмовать особняк градоначальника. Погодник пару раз сменял одну гравийную тропинку на другую и через минуту оказался у широкой беседки с плетнем вместо перил. Здесь девушка и догнала колдуна.

— Филипп Дронович!

Вэйн обернулся, и красивое лицо вытянулось. Тиса поспешно стянула с головы капюшон.

— Тиса Лазаровна? Это вы?

Девушка кивнула. Колдун бросил взгляд на пустую тропинку за ее спиной:

— Что вы здесь делаете?

— Филипп Дронович, мне нужно с вами поговорить, — горячо прошептала Тиса. — Это очень важно!

Погодник растерянно оглянулся на беседку.

— Эм-м… Надо сказать, для меня большая неожиданность видеть вас здесь, — промямлил колдун. — Не сказать, что это неприятно…. — колдун запнулся. — Да что я говорю? Мне очень приятно вас видеть, Тиса Лазаровна, — заметив нетерпение на лице девушки, вэйн добавил. — Ох, да, прошу меня простить. Я весь во внимании.

Колдун коротко поклонился.

— Я не займу у вас много времени, — пообещала Тиса. — Прошу, лишь выслушать меня. Мне очень нужна ваша помощь! Это вопрос жизни и смерти одного человека.

По мере того, как Тиса говорила, лицо Филиппа менялось под силой эмоций. Но удивление, пожалуй, преобладало над всеми. Когда же она, наконец, дошла до просьбы, погодник округлил небесного цвета глаза и испуганно захлопал по-девичьи длинными ресницами.

— Вы хотите, чтобы я присутствовал на суде?

— Да, мне очень нужно, чтобы там на время образовался непроглядный туман. Это же по вашей части, я знаю. Вы в этом великий мастер! На площади большое количество пожарных бочек с водой и лужи…