Александра Лисина - Восхождение

Айра заколебалась. Разумеется, ей было любопытно взглянуть на то, что творилось за таинственной дверью. Что за деревья там росли и что за кусты виднелись сквозь мутноватое стекло. Куда ушел Бриер, там ли живут виары и вампы, так ли сильно отличались они от обычных людей, будучи в человеческом облике. И почему старшекурсников так надежно отгородили от неумелых адептов первого года обучения.

Но тут за спиной несильно хлопнула дальняя дверь, пропуская кого-то невидимого, затем послышался громкий голос госпожи Матиссы, распекающей какого-то нерасторопного ученика. Что-то предостерегающее проворчал Кер, и она со вздохом отступила от заманчиво открывшегося прохода. Ладно, в другой раз. Сейчас нарушать строгие правила не время и не место. Тем более что ей вообще не положено знать о существовании этой двери.

Айра отвернулась и поспешила уйти, с облегчением отметив краем глаза, что вьюнок и Защитная Сеть вернулись на положенное место. Интересно, пропустят ли они ее в следующий раз? Не станут ли противиться? Не подведут ли?

Она прислушалась к себе и неожиданно поняла: нет, не подведут. Кажется, слишком долгое пребывание на границе Занда сделало ее Землю настолько сильной, что в ее присутствии даже самые агрессивные растения становятся мирными и на удивление покладистыми. Начиная с вьюнка и заканчивая смертоносным игольником. Более того, принимают ее за свою. Будто чувствуют слабый аромат магии Занда. Слышат биение его большого Сердца. И не решаются противиться этой силе, чтобы ненароком ее не рассердить.

"Чудно, - подумала Айра, торопясь вернуться к Иголочке. - Надо будет только узнать побольше у Бриера насчет этой дверки и, возможно, в следующий раз он не откажется показать мне свой корпус".

В комнату она, конечно, этим вечером не вернулась - сразу после Оранжереи отправилась в Хранилище навестить Марсо. Призрак, конечно же, сразу заметил ее плачевный вид и в свойственной ему манере поинтересовался, кто, чем и как долго ее бил, чтобы довести до такого жалкого состояния. Айра честно призналась, что никто, и в ответ на недоверчивое хмыканье кратко пересказала весь комплекс упражнений, начиная с растяжки, в который ее посвятил ученик мастера дер Соллена.

Признаться, она ожидала, что Марсо после этого ехидно похихикает, намекнув на ее слабость и излишнюю мягкотелость, однако он, на удивление, вдруг нахмурился и надолго замолчал, осмысливая новости.

- Говоришь, Бриер? Знаю, знаю, - задумчиво пробормотал он, наконец. - Действительно, неплохой маг. Викран его уже два года натаскивает, да так, что мальчик делает большие успехи. Очень странно, что он вдруг отправил его к Дерберу за какую-то глупость... паренек удивился, когда тебя увидел?

- Не особенно, - озадаченно припомнила Айра.

- Очень интересно. А Керу?

- Ему удивился сильно, - с улыбкой припомнила она. - Но сразу узнал и немедленно стал очень вежлив.

- Еще бы. Твой малышок умеет произвести впечатление. Комплекс Викрана он показал тебе весь?

- Да. Все двадцать упражнений и растяжку. Да еще велел повторять в любое свободное время, чтобы побыстрее привыкнуть.

- О, милая моя, да у тебя, наверное, совсем нет сил!

- Ни капельки не осталось, - призналась она, осторожно присев на краешек Кресла. - А завтра еще и заболит, наверное. Вот уж не думала, что это будет так трудно... кстати, ты не знаешь никого заклятия, способного снимать боль?

- Знаю. Но тебе все равно придется его выучить и использовать самой.

- Давай, - обреченно согласилась девушка. - Боюсь, без этого я завтра просто не встану.

- Уж это точно. Давай-ка мы сегодня третьей книгой возьмем справочник целебных заклинаний, а то, чует мое призрачное сердце, очень скоро без него тебе будет не обойтись.

- А как же ты?

- Ничего, потреплю до завтра. Мне же некуда спешить: впереди - вечность. Так что днем позже, днем раньше... время для меня в моем нынешнем состоянии значит не слишком много. По крайней мере, не столько, чтобы портить тебе жизнь четвертой книгой, когда ты и с тремя едва справляешься.

- Но, Марсо...

- Никаких "но"! - строго оборвал ее дух. - Еще не ночь, так что ты сейчас же засыпаешь, быстро считываешь, а потом я тебя бужу, помогаю с Озарением, лечением. После этого ты снова заснешь, а утром побежишь умываться, как ни в чем не бывало.

Айра только вздохнула и, проследив за тем, как он стремительно исчезает среди многочисленных стеллажей, рассеянно почесала Кера.

- Знаешь, иногда мне кажется, что он видит меня насквозь.

Метаморф негромко заворчал, а затем свернулся на ее коленях клубком, подставляя мохнатый мок, чтобы ей было удобнее.

Следующий день, как и следовало ожидать, стал еще тяжелее, чем предыдущий. Начать с того, что Марсо полночи не давал ей спать и с ворчанием заставлял войти в состояние Озарения, чтобы, как он выразился, "эта упрямая, неловкая и неуклюжая адептка явилась на уроки не умирающей устрицей, а хотя бы внешне похожей на приличную ученицу".

Айра же его старания не только не понимала, но никак не могла взять в толк, для чего использовать Озарение для такой, в сущности, мелочи, как ее растянутые связки. Призрак, разумеется, бурчал и всячески выражал недовольство, а потом справедливо заподозрил, что она просто еще ни разу не испытывала полноценного состояния внутреннего прозрения. После чего взъярился по-настоящему, обругал некрасивыми словами лера де Сигона, так же словесно пнул утонченного и высокомерного эльфа, не преминул упомянуть молчаливого и строгого господина Огэ... а потом так же неожиданно успокоился и заявил, что так, наверное, даже лучше. Потому что у него нет никакого желания просвещать живых коллег относительно того, где и когда Айра заполучила себе в компаньоны столь странного защитника, как метаморф. А еще он сказал, что им совсем не нужно знать о том, что она некогда коснулась Сердца Зандокара и осталась жива.

Айра на эту прочувствованную речь неловко помялась и запоздало признала, что временами действительно слышит биение чьего-то Сердца. То совсем рядом, то, наоборот, неимоверно далеко. Но каждый раз, когда это происходит, ей неизменно становится плохо, а потому она старается о нем даже не думать. И, если уж ничего не получается, то хотя бы думать поменьше. А поскольку каждая попытка достигнуть Озарения всегда ознаменуется мутным сиреневым туманом и сильным сердцебиением, то она, что совершенно естественно, всеми силами старалась не допустить нового обморока. И, собственно, только по этой причине еще не достигла пика своего проклятого Озарения.

Марсо, услышав правду, на долгий миг просто онемел. А когда Айра упомянула о Зорге, чьими усилиями ей всегда удавалось вырваться из лилового забытья в самый последний момент, издал какой-то странный звук и растерянно опустился на краешек стола, уставившись на девушку так, словно увидел в первый раз в жизни. Затем он немного помолчал. Подумал. Наконец, очень тяжело вздохнул и весьма странным голосом попросил описать непонятные приступы поподробнее. А когда Айра, неловко кашлянув, послушно пересказала, то вообще умолк на полчаса и замер в непонятной неподвижности, словно полупрозрачная статуя древнего мыслителя. После чего снова ожил, заметно побледнел, став просвечивать еще больше, чем обычно, а потом очень тихо предложил продемонстрировать.