Александра Лисина - Предназначение

- Подтверждаю, - обронила леди дер Вага, кинув мимолетный взгляд на недоумевающую Айру. - Игольник. Причем, живой, активный и неплохо себя чувствующий в моей Оранжерее.

Господин Огэ задумчиво потер переносицу, внимательно изучая необычное растение, от которого даже на расстоянии ощутимо тянуло смертельной угрозой, а потом все-таки уточнил:

- Ядовитый, насколько я понимаю?

- Безусловно, - снова кивнул лер Викран. - От укола одного шипа обычный человек впадает в долгую неподвижность, которую невозможно снять ничем, кроме отвара корней этого растения. От двух теряет сознание. От трех умирает в течение нескольких минут. Причем, шипами игольник иногда выстреливает так далеко, что способен поразить цель на расстоянии в паре десятков шагов. Поэтому, во избежание неприятных сюрпризов, я взял на себя смелость вас обезопасить, коллеги.

Айра увидела, как скривился при этом лер Легран, и подумала, что он, кажется, с трудом терпит присутствие боевого мага. А вот последнего такая реакция, похоже, нисколько не тронула - сидит себе и в ус не дует. Впрочем, у него нет усов, так что он просто не обращает на раздраженного эльфа никакого внимания. И, кажется, лера Леграна это злит еще больше.

- Благодарю за заботу, мастер дер Соллен, - вежливо кивнула леди Белламора. - Но зачем вы его сюда принесли? Насколько я понимаю, ваша последняя поездка к Занду закончилась успешно и обогатила коллекцию лерессы дер Вага еще одним уникальным экземпляром?

Боевой маг неожиданно усмехнулся.

- Вообще-то, нет. Этот уникальный, как вы выразились, экземпляр появился на свет совсем недавно. Дня... ну, скажем, три или четыре назад.

- Вообще-то, два, - сухо поправил его эльф.

- Ну, значит, два, хотя по размеру я бы сказал, что побольше. Но дело в другом, леди Белламора: он пророс из зерна, привезенного из Занда почти десять лет назад. Причем, это случилось здесь, в Академии. По неясной для меня причине. Более того, он не только пророс, но и продолжает расти дальше и, судя по всему, скоро начнет размножаться. А чем нам это грозит, вы все прекрасно представляете.

В кабинете повисла напряженная тишина.

- Собственно, это и есть та причина, по которой я вас собрал, коллеги, - неожиданно встал из-за стола магистериус Альварис. - Точнее, одна из причин. Главная. А вторая состоит в том, что я, в отличие от вас, только вчера вечером узнал о том, что у нас есть лишняя ученица.

Айра вздрогнула от множества воткнувшихся в нее удивленных взглядов и звучно сглотнула.

Вэйр устал: прошедший день (впрочем, как и вся последняя неделя) выдался душным и жарким до невозможности. Вроде еще только середина весны, земля совсем недавно оттаяла, а солнце как припекло после полудня, так до самого вечера и жглось, словно восполняя недостаток тепла, которым обделяло мир в короткие зимние месяцы. Еще пара недель, и деревенским, пожалуй, можно будет вплотную заняться полями... хотя какие тут поля? Еще неизвестно, живы ли они вообще? И не оставил ли после себя проклятый туман еще более страшные следы, чем в прошлый раз?

Вспомнив о доме, юноша резко помрачнел.

Мысль о позорном бегстве из дома до сих пор отзывалась в его душе глубокой обидой. Нет, разумом он понимал, что в чем-то отец был прав. Но сердце все равно не желало смиряться. И всякий раз, когда Вэйр мысленно возвращался к той ночи, что-то болезненно сжималось у него в груди, перед глазами снова появлялось заплаканное лицо матери, а в голове упорно билась тревожная мысль о том, что если все повторится, как семь лет назад, даже отец не сумеет ее защитить. И сознавать это было настолько трудно, что юноше требовалось немало времени, чтобы взять себя в руки, и немало усилий, чтобы заставить ноги идти вперед. Вместо того, чтобы развернуться и с всей доступной скоростью ринуться обратно к дому.

Сейчас он направлялся на северо-восток, вдоль петляющей между холмами Ленточки, которая через несколько дней должна была вывести его прямиком к устью Великой Арги. Там же располагалась Парма - довольно большое село, куда иногда заглядывали большие караваны и куда они с отцом уже два года подряд ездили на осеннюю ярмарку. Именно там Вэйр надеялся если не получить ответы на свои вопросы, то хотя бы отыскать какого-нибудь заезжего мага.

Юноша был уверен: творящиеся в предгорьях страшные вещи не имеют никакого отношения к природным явлениям. Тот странный туман, от которого простые люди цепенели, а некоторые, бывало, и умирали, просто не мог быть обычным. Следовательно, маги Ковена непременно должны им заинтересоваться. Провести какое-нибудь расследование, подняться в горы, проверить Охранные леса... сделать хоть что-нибудь, чтобы на окраинах перестали бесследно исчезать люди!

Правда, в тот год, когда погиб дед, Вэйра еще не было на свете. Но отец как-то рассказывал, что однажды ночью ему приснился нехороший сон. В котором он увидел погруженную в странное оцепенение деревню, свой дом, накрытый непонятным беловатым маревом, полупустой двор и престарелого отца, который почему-то неподвижно стоял посреди плотного туманного облака и, вперив горящий яростью взгляд прямо перед собой, кого-то громко проклинал. При этом создавалось впечатление, что вязкий туман приглушает его голос и любые другие звуки, делая их невнятными, слабыми. Из-за этого жилые дома казались заброшенными и давно пустующими, а спящие в своих постелях жители выглядели всего лишь куклами, у которых нет ни разума, ни воли, ни даже слабого проблеска жизни. Только престарелый соседский пес жалобно скулил на привязи и отчаянно рвался прочь, будто пытаясь от чего-то убежать, да лениво шевелись занавески в окне одного из домов, где нерадивая хозяйка позабыла прикрыть на ночь ставни. Но самое страшное заключалось в том, что происходящее в этом сне было настолько реальным, ощущение неумолимо надвигающейся беды настолько могучим, а лицо отца до того непривычным, что наутро кузнец проснулся в холодном поту и с громко колотящимся сердцем, откуда-то точно зная, что в деревне случилась БЕДА.

Вот только про свой сон он почему-то вспомнил далеко не сразу. Наверное, лишь тогда, когда, ведомый странным предчувствием, выскочил во двор и обнаружил там бездыханного отца, рядом с которым сиротливо лежал наполовину зарывшийся в землю меч. Неподалеку нашелся и соседский пес, сумевший-таки оборвать веревку и нашедший свою смерть возле добротного плетня. Казалось, собаку что-то напугало до такой степени, что она в ужасе помчалась прочь, не понимая, куда и зачем бежит. Наверное, у нее разорвалось сердце от слишком быстрого бега. Или же просто не хватило сил перепрыгнуть через высокий плетень. Но при этом на собаке, как и на старике, не было ни ран, ни следов побоев и вообще ничего, что могло бы объяснить произошедшее.