Ким Харрисон - Игры немертвых (ЛП) (др. перевод)

Ты уверена, что хочешь потерять это? Подумала я, затем отказалась от этого. Конечно, было здорово видеть мир сквозь тысячи глаз, но это причиняло боль. Неудивительно, что Бэнкрофт покончил с собой. Богиня могла иметь их — иметь их всех. Это было похоже на постоянную связь с линией. Они никогда не молчали, а я просто хотела поспать.

— О, ради вечно любящей трах Тинки, — прошептал Дженкс, с него сыпалась приглушенная красная пыльца. — Я думаю это они. Рэйчел, ты видишь?

Я кивнула, переставляя ноги в траве, высотой по колено, и пытаясь приглушить свою ауру. Я не знала, что буду делать если они проигнорируют линию, полыхающую как миниатюрное солнце между нами и снова упадут в меня. Если бы сирен, поднимающихся следом за нами было не достаточно, я бы узнала, что это они по их короткому трезвону энергии, которую они источали как жара молнию. Тридцать секунд. Я ставила на тридцать секунд, а потом мы узнаем, напрасно это было или нет.

Хвост Биза, обвивающий мою спину и подмышку, затянулся.

— Хочешь, чтобы я что-то сделал?

Я покачала головой, мое сердце бешено заколотилось, когда облако мистиков вздыбилось над линией деревьев, конкурируя по яркости с лунным светом. Вы идите первыми, мысленно сказала я мистикам в себе, и в неохотной, скрученной волне, они поднялись с моей души. Вы все, повторила я, и с их уходом разрозненные образы последних нескольких дней искрами пронзили мою душу.

Наконец, мои мысли, опустели, и я сделала медленный вздох, наслаждаясь тишиной. Меня охватила дрожь, вызванная адреналином, когда свечение от линии внезапно усилилось из-за моих мистиков, вошедших в него.

— Идите, идите, идите… — шептал Дженкс, и я обнаружила, что отступаю от линии, когда облако отколовшихся мистиков резко развернулось к ней и остановилось.

— Забирай их! — закричала я. — Черт побери! Забирай!

— Рэйч! — пронзительно закричал Дженкс, — Ложись!

Я упала, инстинктивно вставая на линию и ставя круг. Страх прокатился вверх, одновременно с мокрой землей, ударившей меня, и высокая трава поцарапала мне лицо. Каждый раз, как я касалась линии, мистики затапливали меня. Но на этот раз ничего, кроме чистой силы линии, не было. Она забрала их. Она забрала их и они больше не были моими!

Облегчение эхом отразилось в моей новой пустоте, и одновременно с Бизом, стоящим рядом со мной, я подняла взгляд на белую вспышку энергии, вырвавшуюся из моей лей-линии. Она озарила рощу, делая листья бритвенно острыми, а траву хрупкой, как стекло. Раскрыв рот, я мгновение с благоговением наблюдала за тем, как мир замер в неподвижности, а затем чистый свет затянуло обратно в линию, забравшую все нереальное с собой.

Внезапная тишина была шоком, ее нарушали лишь журчание ручья, да стихающий вдалеке вой аварийной сирены. Лей-линия передо мной была лишь намеком на присутствие, невидимая, как и должно быть. Энергия в моем защитном круге гудела. Она была простой; одно измерение звука казалось пустым. Руки дрожали, и я протянула ладонь чтобы почувствовать ее силу, пока не приблизилась слишком близко и моя аура разрушила чары. Я вздрогнула, когда поток сместился, чтобы бежать через меня обратно в линию. Они ушли. Все казалось нормальным.

Все казалось… тусклым.

— Мы сделали это? — спросил Биз, и я медленно села и стерла сырость со своих ладоней.

— Думаю да.

Чувствуя боль, я поднялась на ноги и посмотрела на луну, не веря в то, что все закончилось.

Я перестала хмуриться и едва не заплакала. Они ушли, и все чего мне хотелось — это отправиться домой и лечь в постель.

— Биз, если твой отец еще поблизости, то я хотела бы воспользоваться его предложением, — сказала я, думая об Айви, а затем о Тренте. Прямо сейчас мне не хотелось перемещаться по линиям. Возможно, и никогда не захочется.

Он улыбнулся, его черные зубы ловили лунный свет.

— Я приведу его, — он поднялся в нисходящем движении крыльев, и Дженкс кинулся в след за ним. Почему-то мне казалось, что это будет сложнее, и я вздохнула, ощущая пустоту и одномерность.

Боль! Предательство! Врезалась в меня эмоция мистика, и я развернулась к линии, когда они бросились в меня, глубоко погружаясь.

— Нет! — закричала я, положив руки на голову и сжимаясь, пока остальные вылетали из линии. Я споткнулась, падая на руки и колени, дикая магия вспышкой пронзила меня, и мои руки сжимали землю, пока она жгла, жгла и никогда не ослабевала. Что случилось? Они ушли туда. Я почувствовала, как они оставили меня!

— Ты! — прогремел знакомый голос, и я подняла взгляд сквозь свои слипшиеся волосы, уставившись на насквозь мокрого и бледного Айера, стоящего передо мной, — слишком бледного, чтобы быть живым. К его ноге был привязан цементный блок, и он неуклюже шагнул вперед, не обращая на него внимания, пока он не вынудил его остановиться.

— Айер? — ахнула я, растерянная и не способная мыслить из-за мистиков, вливающихся в меня — все они были испуганы и заставляли мою голову гудеть. Как он здесь оказался? Как он смог дважды умереть?

Но ответ был очевиден, и я толкнулась вверх, садясь на корточки и пытаясь дышать сквозь мистиков в своей голове. Лэндон убил Айера. Судя по всему, он утопил его в реке Огайо, холод которой помог сохранить его нейронную сеть в некоторой степени функциональной, поскольку все, казалось, работало. Он очень хорошо подходил на роль зомби, поскольку это уже был не Айер. Это была Богиня.

— Гм, я могу объяснить, — сказала я, с трудом поднимаясь на ноги. Мистики скапливались в знакомых местах, делая укусы дикой магии почти сносными. Тем не менее было больно, укрепляя мою идею о том, что мистики в конечном счете все-таки убьют меня, даже если не нарочно. Я не состояла из энергии и пространства. Я была сделана из массы и когда мои мышцы напряглись, я ощутила, как энергия выжимается из меня.

Глаза Богини впились в мои, замораживая своей напряженностью.

— Ты забрала их, — сказала она, прекрасное лицо и голос Айера кривились от гнева, пока не стали уродливыми. Я научила ее этому: либо через моих вернувшихся мистиков, либо когда она захватывала меня. Ее сила явственно танцевала по бледной коже Айера, вздымаясь над ним как фиолетовая волна, маленькие искры энергии вспыхивали в лунном свете как ее глаза.

— Ты бросила их! — я попятилась, морщась от пореза, оставленного тысячами ее крыльев на своих мыслях, и мои мистики поднялись в негодовании. — Я привела их обратно к тебе! Всех их! Я освободила их и привела домой! Они мне не нужны! Забирай их!

Она вновь подтолкнула Айера вперед, и он споткнулся, едва не падая из-за блока, остановившего его.

— Я не могу, — сказала она сквозь него, и веревка растворилась. Его кожа, бледная от смерти, светилась. — Ты заставила их стать. Если я их приму, это заставит стать меня. А я не стану. Ты умрешь, лгунья Морган!