Ольга Миклашевская - Тайна острова Драконов

Время от времени я вспоминала о наставнике и мысленно надеялась, что Форель будет навещать старика хотя бы изредка. Отчего-то не верилось, что она была такой уж черствой и зловредной старухой. Если бы она по-настоящему хотела сделать мне какую-нибудь пакость, то не сидела бы столько лет сложив морщинистые ручонки. Она не из таких – она баба пробивная, не то что я. Расклеилась совсем, по собственному мужу сохну, как удав по новому паркету. И было бы из-за чего терзаться – Шел не из тех мужчин, что ценят стоящую подле него женщину. Нет, красоту ее, прелести там, округлости – еще может быть, не спорю. Но, чтобы видеть в женщине человека, а не просто подсобный инструмент, мало просто казаться мужчиной. Нужно еще им быть.

Некромант относился к категории людей, с которыми тяжело находиться рядом, но к которым тянет, когда остаешься в одиночестве. Наверное, я была извращенкой с мазохистскими наклонностями, раз позволяла себе так изводиться в его отсутствие. Ему самому, наверное, до дна морского, страдает Шрам без него или нет. Конечно, у него же теперь есть Лина – царская особа, несостоявшаяся Пе́рова невеста. Девку, в принципе, мне было жалко: такая пара не состоялась. И ей страдания почти что вдовьи, и принцу загробные мучения. Если, конечно, он туда вернется еще – я имею в виду, в свой гроб.

Вблизи владелец Снежного замка выглядел немного необычно. Поднимаясь вслед за ним по широкой парадной лестнице, я долго размышляла над тем, чем же именно так сильно привлекло мое внимание его лицо. Еще и радио мешало: трындело постоянно что-то над самым ухом, не давая нормально сосредоточиться.

И тут я поняла. Все дело было в коже дракона, которая, по сути, кожей-то и не была. Все его тело было покрыто мелкими белоснежными чешуйками, но так ладно сросшимися, что «кольчуга» выглядела заметной только тогда, когда ее владелец выражал какую-то эмоцию. К настоящему моменту он выразил только безразличие, безразличие и еще раз безразличие. Обширный список чувств тысячелетнего дракона, я польщена.

– Надолго в наши края, госпожа? – спросил ящер, не оборачиваясь.

Я, может, девка малообразованная, но воспитание в свое время получила, поэтому в грязь, по идее, ударить лицом не должна. Грязнее было уже некуда.

– Мы с драконихой слегка разминулись, но я вам даю честное морское, что, как только найду Верли, то тут же покину ваши земли.

Дракон едва заметно фыркнул в белоснежные усы, думая, что я не замечу. Ничего, я и не к такому пренебрежительному отношению привыкла. Только вот потом чур не плакать, когда я с ножом за спиной подбираться буду. Тут уж ничего конкретного пообещать не могу.

Мы наконец преодолели поистине бесконечную лестницу, вошли в залу, сплошь уставленную мягкой мебелью с подушками из красного бархата, затем пересекли ее и направились в следующую… Дверь за дверью преодолевали мы шикарные, но определенно нежилые комнаты. И если во дворце Рыва у меня было ощущение, будто там живут знатные богачи, то здесь вообще казалось, что никто никогда и не жил. Да, привезли просто-таки невероятное количество разнообразной мебели, торшеров и канделябров, но все это находилось под покровом тусклого света, совсем как в музее. Вроде бы красиво, но трогать нежелательно. Неужели Снежный дракон был таким уж скупердяем?

Фисташковая комната, лимонная, слоновая кость… Каждая зала была выдержана в строго определенном стиле. Я внезапно почувствовала себя очередной женой Синей Бороды, которой тот строго-настрого наказывал не совать свой любопытный нос в запертый подвал. Здесь ситуация была похожа, только вот таких «подвалов» здесь, наверное, было не меньше тысячи.

– Откуда прибыли? – продолжал свою неторопливую беседу хозяин замка, рассекая очередные роскошно обставленные апартаменты.

Я уже стала опасаться, что мы ходим по кругу, преодолевая одни и те же комнатушки, хотя, сказать по правде, ни одной похожей комнаты я здесь еще не увидела. Где-то потолок был расписан под небо, по которому туда-сюда сновали нервозные чайки. Тумбы были похожи на птичьи гнезда, а узорчатый книжный стеллаж – на уступчатую скалу, нависшую над морем-ковром.

Прежде чем ответить, я вспомнила слова Шела. Он говорил мне когда-то: «Врагам ничего не говори, недругам – недоговаривай, незнакомцам – ври, друзьям – улыбайся».

– Меня зовут Шалот. Шалот с Летучего острова, – повинилась я, пожалев, что так непрезентабельно выгляжу.

Любой дурак из таверны, увидев меня, скажет, что в таком наряде и с такой перекошенной физиономией я больше похожа на бандитку с большой дороги, нежели на заблудшую овцу. Но мой гостеприимный хозяин тоже был не промах – он же не думал, что я полезу драться к, возможно, старейшему и легендарнейшему из всех известных мне драконов. Пусть воображает себе что хочет: я ничего против не имею.

– А я про вас читала, – ни с того ни с сего ляпнула я.

– Да? – Человек-ящер тут же встрепенулся. Даже чуть замедлил шаг, чтобы идти вровень со мной. Такой чести я и не ожидала – только вот класть чужую добродетель уже некуда, не обессудьте, господин Снежный дракон. – И что же читали, Шалот ?

Так, судя по тону, хвостатый меня раскусил. Ну и ладно – никогда не умела правдиво врать. Если уж нет у человека таланта к живописи, так нечего цепляться к криво нарисованной голове, больше похожей на другую не менее выдающуюся часть тела.

– О том, какой вы могущественный… дракон. – Щелчок зубами. – И о том, какой вы мудрый, конечно же…

Ну вот. Сама сдурила – сама и выкручивайся.

– А про диету? – заискивающе оскалился белобрысый.

– К-какую диету? Ах, эту диету?

Час от часу не легче. Сейчас он еще спросит меня, сколько во мне живого весу и не страдаю ли я какими заболеваниями. Знал бы дракон, какой деликатес самолично заявился к нему в хоромы!

Не успела я и охнуть, как перед глазами, словно молния, пронеслась яркая вспышка света. От неожиданности я зажмурилась, но тут же пожалела об этом: тяжелое драконье дыхание повисло в воздухе удушающим туманом. Похоже, теперь я начинаю понимать, почему во всех комнатах дворца такие высоченные потолки.

Пересилив себя и открыв глаза, я лицом к хвосту столкнулась с самым громадным драконом из всех, что встречались мне за всю жизнь. Огромный, с глазами, в которых отражались искорки огня, он возвышался надо мной, упираясь длинной, как у жирафа, шеей в самый потолок. Чешуя его и вправду выглядела как ледяные сосульки, смерзшиеся в один большой айсберг. Острые, словно свежезаточенные ножи, шипы угрожающе покачивались на гибком позвоночнике, очень похожем на змеиный.

Сердце забилось со скоростью улепетывающего от лисы зайца. С моей стороны наивно было предполагать, что все драконы такие уж безобидные, а я, в случае чего, уж как-нибудь выкручусь. Сейчас мне не хватало Шеллака, у которого на все случаи жизни имелся план, любовью к которым, в свою очередь, я не отличалась.