Галина Чередий - Ключик

Девушка прикоснулась к заклятью, и оно пришло в движение, словно стремясь максимально прижаться к ее руке, как ласкающаяся кошка. Эмма ответила на это поглаживанием, умиротворяя силу, заключенную в этом магическом творении и мысленно уговаривая его покинуть предназначенное для него место. В ответ пришло замешательство и сомнение, но стоило лишь чуть попытаться отстраниться, как сразу две силовых нити захлестнули руку Эммы, намертво вцепляясь в нее. И это было больно. Пожалуй, больнее всего, что ей случалось терпеть в жизни. Сжав зубы, Эмма застонала, и Сейм резко подался к ней, рыча и выискивая угрозу.

— Назад! — собрав силы, приказала она. — Не смей касаться меня!

Вот теперь монстр был недоволен, болезненно переживая запрет на прикосновения. Но ослушаться не посмел. Эмма же, вытерев свободной рукой выступившую от боли испарину со лба, стала быстро наматывать на предплечье заклятье, как могла поступить с обычной веревочной сетью. Боль нарастала с каждым новым витком. К прежнему невыносимому жжению добавилось и грызущее ощущение, будто магические нити собирались пробраться под кожу и прорасти внутрь.

— Похоже, нам нужно поторопиться. Айчин, полная готовность! — сдавленно, но четко произнесла Эмма не оборачиваясь. Заколебавшись на секунду, девушка замерла, ища в своем сердце всю отвагу, на которую была способна, и ей вдруг показалось, что ее совершенно недостаточно. Эмма посмотрела сквозь невидимый барьер на Беллами и испытала приступ обездвиживающего ужаса. Что, если все неправильно? Что, если она ошиблась? Что, если не сработает, и она следующим движением обречет всех на гибель? Но тут Беллами остановилась перед своими заготовленными жертвами и, схватив за плечо, подняла с земли подростка. И все сомнения молниеносно смыло мощным приливом гнева. Нет, больше никогда она не позволит этой жестокой твари кого-то убить. Эмма глубоко вдохнула и рванула заклятье на себя, уничтожая его связь с убежищем. Уже знакомый удар, похожий на перепад давления, подействовал на всех, как команда «На старт!».

Рычание, шум, голоса обрушились на Эмму, словно удар по голове, на мгновение оглушая. Тяжелый запах сродни насыщенному мускусу, исходящий от скопища животных, пребывающих в постоянном нервном движении, был подобен сбивающей с ног волне. Сотни глаз, уставившихся на них, и торжествующий возглас Беллами: «Наконец — то!». Это были последние вещи, которые девушка восприняла в нормальной системе координат. А затем реальность сорвалась с цепи, так, словно кто-то придал ускорение всему и всем вокруг. События понеслись со страшной неподдающейся осознанию скоростью, следуя одно за одним без остановки. Беллами, отшвырнув мальчишку, ринулась на Эмму, и едва девушка открыла рот, дабы дать монстру Сейма свободу действий, он уже обрушил на всех первую волну своей силы. Демонесса рухнула, будто ей нанесли сокрушительный встречный удар, а животные и люди, отчаянно завопив, покатились по земле, извиваясь явно в неимоверных мученьях. Леденящие кровь визги и рычание заглушили прежние звуки, и ближайшие к ездовым громадинам жриц хищники сцепились, покатившись им под ноги, похожие на стволы деревьев. Несчастные огромные, но явно кроткие каами, в ужасе выкатив глаза, стали метаться и шарахаться, давя рвущих друг друга моллонов и криа и практически сбрасывая всадниц. Но Беллами моментально оклемалась и, в мгновение оказавшись на ногах, бросилась на них снова, являя свою мерзкую личину. Эмма едва открыла рот, чтобы приказать Сейму атаковать, а он уже сшибся с демонессой, сплетаясь в огромный клубок чистейшей ненависти и жажды убийства. Эмма смотрела только на их бой, выискивая момент для броска, и совершено не замечала, как близнецы лишили жизни четырех есуров раньше, чем те сообразили, что уже являются объектами нападения. Остальные серокожие громилы разделились на две части, одна из которых без оглядки рванула прочь в лес, сшибая деревья на своем пути, а оставшиеся неуклюже вертелись, выискивая агрессоров. Одновременно с этим Эйден и Пич меткими выстрелами прервали жизненный путь не успевших ничего понять жриц и переключились на тех хищников, которые то ли из-за природной злобности, то ли еще не отойдя от воздействия на их мозг жриц стали остервенело бросаться на всех. Майор и его женщина, сейчас больше похожа на взбешенную валькирию, буквально прорубали себе путь к Айчин и Киросу, которые неистово дрались, защищая бывших приговоренных Беллами. Несколько десятков криа, чувствуя их слабость, уязвимость и запах крови, рвались к ним, несмотря на яростную защиту блондина и маленькой иномирянки.

Эмма же, борясь со все усиливающейся болью, которую причиняло прирученное заклятье, кружила вокруг сражающихся Сейма и Беллами, ища возможность. С момента начала заварушки едва прошло несколько минут, а девушке уже казалось, что это длится вечно, и ей с ее медлительностью и отвратительной по сравнению с другими реакцией ни за что не успеть. Она ведь даже не могла толком рассмотреть, кто и кому наносит очередной удар, с такой запредельной скоростью все происходило. Но вот, когда она уже была готова орать от мучения и всепоглощающей досады, Сейм нанес удар такой силы, что контузил демонессу и резко откатился, давая Эмме пространство для маневра. И она тут же этим воспользовалась и, стряхнув магическую сеть с руки, накрыла ею Беллами почти полностью. Демонесса взвыла низко-утробно, загораясь, как спичка, но при этом не обращаясь в пепел, подобно другим. Ее тело регенерировало почти с той же скоростью, что и сгорало. Теперь Беллами не была больше прежней красавицей, и даже личина чудовища почти не проглядывала. Она стала одним куском бесконечно горящего живого мяса. Ошалев от тошнотворного запаха и страшной картины, Эмма замешкалась, и этого было достаточно, чтобы Беллами извернулась и вцепилась в ее лодыжку, моментально ломая кость в своей мертвой хватке.

— Замкнешь — останешься со мной! — прогрохотало ужасающее нечто, во что превратилась демонесса. — Ты моя, Ключик. Не мне, значит никому!

Сейм, взревев, бросился к ним.

— Не сметь касаться! — заорала Эмма, забыв о собственной боли.

Лишь на несколько мгновений монстр заколебался, решая — следовать этому приказу или пренебречь им, но новый болезненный вопль девушки определил этот выбор. Мужчина схватил руку демонессы, не обращая внимания на то, что его собственные тут же охватило пламя, и сломал ее пальцы, освобождая свою женщину, и отпихнул. Извернувшись, Эмма коснулась ладонью заклятья, замыкая, и полыхающая Беллами просто исчезла для всех. Для самой девушки остался видимым лишь бесконечно и беззвучно пылающий изнутри шар, плотно опутанный силовыми линиями. Рухнув на спину, Эмма закричала громко и отчаянно от одинаково сильных ликования и боли. А потом ее взгляд упал на руки Сеймаса, и крик превратился в отчаянный вой ужаса. Там почти не осталось живой, не сгоревшей плоти.