Галина Чередий - Ключик

Айчин осторожно избавилась от обуви и разрезала брючину, добираясь до места перелома, и едва она наложила на него горячую ладонь, боль резко пошла на убыль, и Эмма благодарно улыбнулась всем, позволяя себе в этот раз медленно погрузиться в сон вместо болезненного забытья.

— Хорошо! — пробормотала она едва разборчиво. — Хорошо, пусть все будет, как ты сказал.

Год спустя.

— Ну вот, похоже, что все, — крикнул Сидда, когда последняя группа людей и тяжело навьюченных ездовых животных, растянувшись в длинную цепочку, стала медленно входить в портал, расположенный между двумя старыми высохшими деревьями.

Эмма внимательно следила за его стабильностью. За все месяцы в родном по факту, но чужом по сути мире она многому научилась. Причем касалось это не только взаимодействия с функционалом данной межмирной переправы вселенского масштаба. Постигать знания, которые, очевидно, когда-то передавались от поколения к поколению Ключей ей, не имея учителей, приходилось больше на уровне интуиции. Не все удавалось, и многое было совершенно непонятно. Были и удачи, и среди них — навык поддерживать стабильную работу портала при переходе большого числа беженцев, которые забирали с собой не только домашний скарб, а часто даже скот целыми стадами. Ну, еще бы, на новом месте им предстояло начинать все с нуля. Однако помимо постоянного взаимодействия с творением древних гениев ей пришлось учиться искусству общения и убеждения, дабы суметь выполнить поставленную перед собой задачу — спасти всех, кого только будет можно. Но в этом она была не одинока. Вся их дружная команда была вынуждена постигать науку общения с местными. Иногда это проходило мирно, но чаще всего нет.

— Все, теперь вольно, можно расслабиться! — крикнул Сеймас, проводив взглядом последнее животное с ездоком, и усмехнулся. — Как всегда: ни спасибо, ни до свиданья!

— Ну, командир, тяжело благодарить за то, что тебе приносят такие вести и убеждают бросить все и уйти не знамо куда, — безразлично пожала плечами Пич. — К тому же видала я их благодарность. Спасибо, еще сражаться с этими не пришлось.

— В этот раз все целиком и полностью заслуга Айчин, — в голосе Кироса отчетливо зазвучала гордость и при этом печаль. — Ты, кстати, готова, темная красавица? Джимми пора закрывать портал.

— Гонишь? — усмехнулась Айчин, сверкнув на блондина глазами.

— Отпускаю, — пробормотал еле слышно Кирос и отвернулся, сжав челюсти.

Темнокожая девушка посмотрела на него долгим испытывающим взглядом.

— Закрывай, Джимми! — крикнула она, и все уставились на нее с удивлением.

— Что ты хочешь сказать? — напрягся Кирос. — Ты остаешься?

Айчин кивнула и, развернувшись, пошла к своему оседланному длинношеему камелусу.

— Но все твои ушли! — крикнул ей вслед Кирос. — Соплеменники… родня.

— Все мои как раз остались, — беззаботно ответила Айчин.

Мужчина догнал ее и встал на дороге.

— Почему? Ты для своих сейчас звезда и великий вождь-спаситель.

— Потому что мне один человек сказал, что те, кто предал тебя, когда ты проиграл и слаб, не стоят того, чтобы думать о них, когда ты оказался прав и победитель!

— Я не совсем так выразился, вроде, — фыркнул подошедший сзади Сеймас.

— Это не дословная цитата! — усмехнулась Айчин, забираясь в седло.

— Айчин, ты абсолютно уверена? — громко спросила Эмма. — Изменить решение возможности не будет!

— Абсолютней некуда! — отмахнулась маленькая иномирянка и послала ездового зверя вперед.

Кирос же так и остался стоять, глядя ей вслед со счастливой и глупой улыбкой.

— Эй, мужик! Отомри! — хлопнул его по плечу лейтенант. — Вот, если честно, не представляю, сколько вы еще будете ходить кругами?

— Меня все устраивает, — беспечно пожал плечами Кирос. — Однажды я найду способ быть вместе и не подвергать ее воздействию моего яда. А пока просто подожду. Оно того стоит.

— Главное верить, ведь так? — Сеймас посмотрел на свою Эмму.

— Ты прав. Это самое главное. Давай, Джимми, закрывай очередную дырку, и двинем дальше.

— Ладно, — девушка глубоко вдохнула и протянула руки, погружая в ткань портала и будто поглаживая тугие гладкие разноцветные ленты энергии, и сосредоточилась, постепенно затормаживая их вращение.

Как всегда в первый момент, Эмма ощутила сильное сопротивление, возмущение силы, не желающей прекращать движение. Но постепенно оно затухло, и скольжение, похожее на прикосновение к лучшему шелку, стало сходить на нет. Некая часть сознания Эммы испытывала огромную и всеобъемлющую печаль, зная, что это будет не сон для этого совершенного творения, а окончательная смерть. Последняя волна энергии, омывающая, будто в ласковом прощании, и все, портал закрыт. Теперь навсегда. Вздохнув, Эмма отошла, чтобы тут же оказаться в объятьях своего мужчины, который прекрасно знал и понимал, каково это для нее.

— Это правильно, ты же знаешь? — тихо сказал он, целуя в висок.

— Да. Знаю.

Сколько десятков раз она это уже сделала, и сколько они говорят об этом? А сколько еще впереди?

— Ну что, двигаем? — Сидда подъехал на своем камелусе, ведя на поводу зверя Эммы.

— Ориентир на восток. В двух днях пути большое поселение алтео, — сообщила Айчин.

— Это еще кто? Такие не попадались, — нахмурился Брант.

— Да их нам не приходилось встречать. Они живут очень замкнуто и даже почти не торгуют с соседями.

— О, ну тогда жди проблем, — проворчал Сидда. — Точно придется гнать пинками к порталу.

— А может, фокусами Джимми обойдемся? — с надеждой спросил его брат.

— Или за них нас опять попробуют спалить или закидать камнями.

— Не ошибается тот, кто не пытается, критиканы! — отмахнулась от них Эмма. — Несколько раз это прекрасно срабатывало.

— Объявляю привал! — спустя несколько часов крикнул Сеймас. — Пора отдохнуть, народ!

Весь переход он, не отрываясь, следил за своей Эммой, прекрасно зная, как каждый раз на нее действует сам факт закрытия очередного портала. За этот год они буквально срослись в своих эмоциях, желаниях, мыслях, порождая свое собственное, ни на кого не похожее понятие душевной и телесной близости. Сейму не нужно было слов и даже красноречивых взглядов, чтобы понять, какие думы сейчас угнетают его любимую. Каждый закрытый портал — это очередной шаг, приближающий их к завершению добровольно взятой на себя миссии, а значит, и к неминуемому возвращению на Землю. Ту самую, что, являясь их домом и матерью, обращалась прежде с ними, как жестокая мачеха с нелюбимыми детьми. Дар Эммы неумолимо указывал на исключительность именно этого пути для них. Но дар не мог дать им гарантии, что они не просто будут там живы, но и свободны, и счастливы. За месяцы, проведенные здесь, Сеймас почти полюбил этот умирающий мир. За то, что он дал жизнь его обожаемому сокровищу. За то, что все они тут впервые делали то, что хотели и считали нужным сами, а не по чьему-то приказу. Да, они постоянно пребывали в пути, терпя лишения и часто жутко уставая. Конечно, им не хватало уединения и времени полностью утолять чувственный голод друг друга. Но скорее всего тут дело не во времени и удобствах, а в том, что перестать так неистово взаимно желать, так отчаянно нуждаться в близости они просто не могли ни физически, ни душевно. Частенько их жизни здесь подвергались реальной опасности. Но все это ничто по сравнению с чувством полной свободы и правом принимать собственные, никем не навязанные решения.