Тара Фюллер - Проводник

Мое сердце упало, но тишина от объявления Бальтазара превратилась в хаос из-за толпы, которая подталкивала Мэв вперед. Я попыталась улыбнуться, но чувствовала только, как сжималась во что-то, это было больше похоже на удар в живот, чем радость за Мэв. Мэв здесь всего два года, и не было ничего, кроме грубых душ, пытавшихся подружиться с ней. Хуже того, у нее все еще оставалось время. А у меня нет.

Мэв пролетела словно ветерок мимо меня и подмигнула.

— Эй, Эмма. Ты выглядишь довольно… мрачно. Это восхитительно, что твой жнец-парень может стоять и обнимать тебя, несмотря на то, что ты пахнешь смертью.

Я сморгнула боль и шок, когда стала смотреть за ее проходом через толпу. Некоторые яркоглазые так напирали, желая получить представление о том, что ожидает их в будущем. Другие выглядели темными и безнадежными, пытаясь получить представление о том, чего у них никогда не будет. Финн сжал мою руку, и темный рычащий звук вырвался из его горла.

— Финн! — Бальтазар двигался через толпу, но Финн не собирался отпускать мою руку. — Ты мне нужен.

Финн посмотрел на меня и от отчаянья сжал челюсти.

— Могу я остаться с ней? Она близка к переходу.

Бальтазар посмотрел на меня и поджал губы.

— Возьми ее с собой.

— Давай. — Он схватил меня за руку и стал проталкиваться через души, пока мы не прижались к порталу, наблюдая, как выбранные души попадают в свет, чтобы возродиться. Портал был очень красивым, с ослепительными полосами света с золотым сиянием. Мы были настолько близки, что я почувствовала его тепло. Если бы мы добрались до него, я смогла бы прикоснуться к нему.

— Один шаг через этот свет, и ты возродишься, — сказал Бальтазар шестой по счету душе, молодому парню, который был в Межграничье чуть больше года. — Не стесняйся, сынок.

Лишь на секунду я представила себе, что хватаю Финна и перехожу в свет вместе с ним, но быстро отогнала эту мысль в сторону, когда страж пришпилил меня мрачным взглядом, как будто умел читать мысли. Я проигнорировала его и обратила внимание на единственную душу, оставшуюся на линии. Мэв. Ее рыжие волосы падали на плечи, а карие глаза блестели от волнения.

Финн потащил меня ближе, брови Бальтазара поползли вверх, когда он заметил. Я была уверенна, что в этот момент он убрал бы Финна от меня, но он перевел внимание на стража, смотревшего на меня.

— Иосиф, — крикнул он в толпу, показывая двумя пальцами стражу следовать за ним. Он скользнул внимательным взглядом по нам, а затем повернулся к толпе.

Финн притянул меня к себе.

— Элли, — начал он, затем покачал головой. — Я люблю тебя. Мне жаль, что прошло так много времени, прежде чем я сказал это. Мне жаль, что я ждал до этого момента. — Он взял мое лицо в ладони, не давая мне сказать ни слова. — Запомни это. Что бы ни случилось, мы увидимся с тобой вновь. Пообещай, что запомнишь это.

— Ты пугаешь меня.

— Пообещай мне! — потребовал он.

— Обещаю.

Его губы коснулись моего уха. Его голос остался там, причиняя в моей груди невообразимую боль.

— Пожалуйста, прости меня за это, симпатичная девушка.

Без предупреждения, он схватил меня за плечи и толкнул вперед. Я ахнула и наткнулась на свет. Позади меня кричала Мэв.

— Финн! — кричала я навстречу ветру. — Финн, подожди!

Но никто не ответил. Я пролетела через лазурное синее небо, клубящиеся вздымающиеся облака пронеслись по моим волосам. Я была свободна, наконец, мои руки превращались в крылья, и я летела, кружась, через мерцающие цвета.

И в течение нескольких секунд я растворилась в драгоценном тепле вокруг меня, я не могла вспомнить, к кому я тянулась.

Финн

Она жива. Это все, что имело значение.

Я продолжал думать снова и снова, но не мог себя одурачить. Эмма почти снова умерла. Из-за меня. Я закрыл глаза, вынуждая себя вспомнить то, как она выглядела в последний день. Когда тьма была готова поглотить ее. Я должен был увидеть это, так я мог оправдать то, что теперь с ней сделал. То, что я с ней сделал семнадцать лет назад, когда толкнул ее в жизнь, которую она не выбирала.

Я вошел в тихую палату и нашел Анаю, освещающую угол комнаты, ее глаза были сосредоточены на Кэше, спящем на стуле с другой стороны кровати.

— Эй, — сказал я мягко. — Все хорошо?

Она немного дольше посмотрела на Кэша, а потом уделила мне свое внимание.

— Он не уходил. Даже в туалет. Ты считаешь это странным?

Я прислонился к стене рядом с ней.

— Нет. Он заботится о ней, как о семье. Разве ты не помнишь, каково это — заботиться о ком-то?

Ее золотые глаза потускнели.

— Иногда, настолько легко забыть.

— Почему ты думаешь, что я всегда любил ее? — Я смотрел на взлет и падение грудной клетки Эммы под одеялом, чувствуя, как мою грудь наполняет тепло. — Она не позволяет мне забыть.

Когда Аная ничего не ответила, я толкнул ее в плечо.

— Спасибо за то, что не оставила ее.

Она разгладила руками свое платье.

— Это самое малое, что я могла сделать. Она не заслуживает того, чтобы пройти через что-то подобное.

Вина горела в моей груди. Нет. Нет, она абсолютно не заслуживала ничего из этого.

— Кроме того, — продолжила она, кивая на беззвучный телевизор, мерцающий в углу комнаты. — Я должна нагнать современное телевидение.

— У тебя даже звук не включен.

Она рассмеялась.

— Это единственная вещь, которая сделала его терпимым.

Я заметил, что коса Анаи пульсирует светом на боку.

— Я уже здесь, если тебе нужно идти.

Она посмотрела на Эмму, и мягкая улыбка появилась на ее губах.

— Я знаю, что ты делаешь. Независимо от того, что ты думаешь, Финн, ей повезло, что ты у нее есть.

Ее руки опустились на мои плечо, и через секунду она исчезла, оставив меня наедине со звуком гудящих машин и рваным дыханием Эммы.

Я опустился на стул рядом с кроватью и уперся локтями в колени, приняв решение смотреть на кардиомонитор вместо Эммы. Она была слишком черной и синей. Слишком изломанной, чтобы смотреть на нее дольше, чем пару секунд. Было трудно справляться с чем-то настолько ужасающим, когда я знал, что я был тем, кто вызвал все это… я был причиной всего этого. Склонившись над кроватью, я поцеловал ее в макушку. Это не был реальный поцелуй, не такой, какая я хотел дать ей, но это было все, что я мог сделать.

Я поднялся и подошел к окну, чтобы не дать себе сделать что-то глупое. Луна пылала между скелетных верхушек деревьев, отбрасывая паутину теней через сверкающую белую автостоянку. Звезды мигали. Жгли. Жестоко упрекали меня воспоминаниями о Межграничье.

Если я не смог защитить ее от этого, я был бесполезен для нее.

Позади меня открылась дверь, и медсестра вошла в комнату. Она убрала волосы Эммы с лица, потом проверила ее наиболее важные показатели, делая свою работу быстро и эффективно, так же, как и я, как ожидалось, делал мою работу в течение прошлых семи десятилетий. Различие между нами? Она сохраняла жизни. Я заканчивал их. После того, как она ушла, мой взгляд вернулся к Эмме. Она застонала в своем сне и повернула голову так, чтобы опухшая линия стежков, которая шла по всей длине ее тонкой шеи, стала видна. Столько вещей горело во мне. Гнев. Вина. Боль. Я сжал кулак и слушал обнадеживающий звуковой сигнал кардиомонитора, позволяющий ритму жизни, текущему по ее венам, успокаивать меня.