Лизи Харрисон - Монстр лазейку найдет!

– Ык! – рыгнул Ниньо. Парни взвыли от хохота. – А вот во мне место еще есть! Люблю мамочкины бифштексы! – добавил он, смахивая челку с глаз.

– И не ты один, сынок. Нормалы просто из себя выходят, когда видят эту табличку. Они подсели на стряпню вашей матушки!

Кларк окинул взглядом пустой зал.

– Да, эта передача так ударила по нашему бизнесу, так ударила…

– А че? – с чавканьем осведомился Кирпич. – «Логово» же даже не показывали в передаче…

Клодин закатила глаза.

– Да потому, что мы все тут прячемся, и отель пока закрыт!

Кирпич непонимающе уставился на нее.

– Денег нам не платят! – объяснила она.

– Ага, – фыркнул Войу. – А кто, спрашивается, виноват?

Клодин швырнула в брата огрызком бифштекса.

– Ты больше не хочешь? Давай, я доем! – немедленно предложил Ниньо.

– Ой, фу! – Клодин захихикала.

– Кстати, пап, – сказал Клод, – помнишь, я тебе говорил, что в Мерстон должны приехать футбольные агенты? Ну так вот, тренер Доннелли мне эсэмэс прислал. Они приезжают в понедельник.

Кларк открыл банку пива и сделал большой глоток.

– Тренер видел передачу, он знает, что я ЛОТС и все такое, но его все устраивает, – продолжал Клод. – Он даже обещал, что сам привезет меня домой после матча. И если мне нужна стипендия, то…

Кларк с размаху опустил банку на стол.

– Ты же не сказал ему, где мы?

– Нет, конечно! Но даже если бы и сказал, ничего страшного. Он классный мужик.

– А он знает, что отель принадлежит нам? И что Чарли и Джоанна Стюарт – подставные владельцы?

– Да нет, клянусь! – повторил Клод. – Я этого никому никогда не говорил. И не скажу.

– А я читал, что за нас награду назначили! – вставил Войу.

– Ты? Читал?! – поддела его Клодин.

– Интересно, сколько за тебя просят? – задумчиво произнес он.

– У тебя столько нету, братишка!

– Это ты так думаешь! – Войу сунул руку в карман джинсов и кинул Дону пятицентовую монетку. – Сдачу оставь себе!

Все расхохотались, кроме папы, который обдумывал просьбу Клода, и Клода, который ждал решения своей судьбы.

– Мне надо поговорить с тренером.

– Пожалуйста! – Клод протянул ему телефон.

– Возьмешь машину. Я не хочу, чтобы он знал, где мы.

Клод кивнул.

Кларк посмотрел в сторону кухни, словно советуясь с женой. Закатал рукава замызганного белого свитера и сказал:

– Но ты ж смотри, чтобы эти агенты в обморок попадали! И сережку эту девчачью из уха вынь.

– Попадают, обещаю! – Клод потянулся через стол и дал отцу «пять». Братья радостно взвыли.

– Поеду-ка я с тобой, пожалуй, – небрежно заметила Клодин. – Мне надо проверить почту, что там ответили на мое приглашение, переодеться в чистое, пересечься с подругами…

– Ты что, по-прежнему собираешься устраивать вечеринку на свой день рождения? – осведомился Войу со своим обычным всезнающим видом.

– День Варенья! – поправила Клодин. – А почему нет? Это же через две недели. К тому времени все уляжется!

– Ага, конечно! – Войу недоверчиво покачал головой. – Кто тебе такое сказал? Прочие национальные меньшинства?

– Может быть! – ответила Клодин.

– Те самые, кто борется за свои права уже… я не знаю… пять тысяч лет, да?

Остальные братья фыркнули.

– Да уж, могу поручиться: они трудятся в три смены, чтобы ликвидировать все расистские предрассудки как раз к твоему дню рождения – ах, извини – Дню Варенья!

– Ну, хватит! – пришел на выручку дочери Кларк.

– Спасибо, папочка! – проворковала Клодин. – Я просто хотела проверить, все ли в порядке с нашим домом, и забрать оттуда кое-что нужное. Разумеется, я не пойду ни в школу, никуда…

– Даже и не думай! – отрезал папа. – Сиди здесь вместе с братьями. Тут безопасно.

«Что?! Почему?!» Клодин ощутила в животе вихрь разочарования. Он набрал силу, сдавил сердце, подкатил к горлу. Если бы она позволила ему вырваться наружу, то завопила бы: «Что за двойные стандарты? Это нечестно! Возьму и уйду жить к Кардашянам!»

Но по темным кругам под глазами отца, его сгорбленной спине и обгрызенным ногтям было видно, что сейчас не время бороться за равноправие. Его и так явно тяготила мысль о том, что придется уехать на стройку, и он не сможет их защищать. Зачем усложнять ситуацию? Вместо этого Клодин, как послушная девочка, вытерла губки салфеткой. Именно этого от нее и ждали.

В ту ночь она проснулась от хруста гравия под колесами. Спросонья никак не могла сообразить, где находится. Темнота. Одеяла, от которых пахнет мокрой псиной вместо душистого смягчителя. Да, она явно не у себя в спальне на Рэдклиф-вэй…

Что-то зашуршало, как будто кто-то елозил по кожаному сиденью. Этот кто-то дышал. Пульс у Клодин участился. Всплеск адреналина заставил ее проснуться.

«Ой!» Ее ткнули в бок носком ботинка. Потом еще раз. Потом еще, уже полегче. Девочка закусила нижнюю губу, отказываясь шевелиться.

– Я знаю, что ты там! – сказал Клод.

«Опаньки!»

Клодин ногами стряхнула с себя вонючее покрывало.

– Откуда? – спросила она, поднимаясь с пола машины и выползая на сиденье.

– Ты захрапела в ту же минуту, как мы выехали на шоссе.

– И что, ты повез меня дальше? – спросила она. Старший брат не переставал ее удивлять. – А если папа узнает?

– А я скажу, что не знал про тебя!

– А если со мной что-нибудь случится? – поддела она.

Он обернулся к ней:

– Этого я не допущу.

– Зачем ты это делаешь?

– Потому что я вижу, иногда с тобой поступают несправедливо, – признал Клод.

Клодин расплылась в улыбке. «Наконец-то хоть кто-то это понял!»

– А что скажут мама с папой, когда проснутся и увидят, что тебя нет? – осведомился Клод.

– Папа уезжает в Бивертон часа в четыре утра, а мама едет на рынок в Сиэтл за продуктами. Она уедет до того, как мы встанем, и вернется только в понедельник, после обеда. Если мы вернемся сразу после матча, мы приедем раньше нее.

– А братья?

– Ты же сунул им под дверь записку, в которой обещаешь подарить им на Рождество Wii, если они будут держать язык за зубами.

– Я?!

Клодин хихикнула.

– Да не переживай, я с тобой расплачусь сразу, как только раскрутится мое шоу. Ладно, слушай, пошли домой, а? Если я немедленно не вылезу из этих сувенирных тряпок, я линять начну!

– Погоди! Надо соблюдать осторожность, – сказал Клод, открывая дверцу. – Я припарковался в трех кварталах от дома, чтобы не привлекать внимания. Пойдем оврагом!

– Давай лучше улицей. В овраге нас точно будут искать. А если мы пойдем как нормальные люди, никто и внимания не обратит.

– Это глупо! Мы сами лезем в западню.

Клод бесшумно закрыл дверцу машины.

Клодин открыла свою дверцу.

– Ничего подобного! Вот если мы пойдем оврагом, то точно попадем в западню.

– Моя поездка, значит, будет по-моему! – настаивал Клод.