Дж. Уорд - Темный любовник

Дверь, которую он искал, перекрашивали столь часто, что вдавленные панели обшивки были почти неразличимы под слоями краски.

Он постучал, не надеясь, впрочем, на ответ.

Вскрыть замок оказалось плевым делом. Детектив толкнул дверь.

Закрыв глаза, Хосе сделал глубокий вдох. Тело, оставленное в квартире на четыре-пять суток, к этому времени уже бы воняло, даже с кондиционированием воздуха.

Но ничего подобного не было.

— Батч? — позвал он.

Хосе закрыл за собой дверь. Диван был завален спортивными колонками из «ККД» и «Нью-Йорк Пост» недельной давности. На столе стояла порожняя тара из под пива. На кухне в раковине пылилась посуда. На кухонном прилавке располагался целый склад пустых упаковок.

Хосе зашел в спальню. Все, что он нашел, это кровать с грязными простынями и груду одежды на полу.

Он помедлил перед дверью в ванную. Та была закрыта.

Его сердце начало колотиться.

Толкая дверь, он был полностью готов найти тело, свисающее с рукоятки душа.

Но не было ничего.

Детектив по расследованию убийств Батч О’Нил исчез. Бесследно.

Дариус огляделся вокруг. Умиротворяющий туман Забвения растаял, открывая внутренний дворик из белого мрамора. В центре находился фонтан, вода из которого падала сверкающим водопадом, улавливая рассеянный свет и возвращая его мириадами вспышек. Сладко пели птицы, как будто приветствуя и одновременно объявляя о его прибытии.

Значит, это место действительно существует , подумал вампир.

— Добрый день, Дариус, сын Марклона.

Не оборачиваясь, он упал на колени и опустил голову. — Дева-Летописица. Вы удостоили меня аудиенции.

Богиня мягко рассмеялась. Когда она встала перед Дариусом, подол ее черного одеяния оказался прямо у него перед глазами. Сияние, исходившее из-под шелка, было таким же ярким, как прямой солнечный свет.

— Дариус, как я могла отказать? Ты впервые попросил меня о встрече, — вампир почувствовал, как что-то невесомо коснулось его плеча, и волосы у него на затылке слегка всколыхнулись. — А теперь поднимись. Я хочу видеть твое лицо.

Дариус встал на ноги, возвышаясь над хрупкой фигуркой. Он сжимал руки перед собой.

— Значит, Забвение не нравится тебе, принцепс? — спросила она. — И ты хочешь, чтобы я отправила тебя обратно?

— Я скромно обращаюсь с просьбой. Если только это не является оскорблением. Я выждал требуемое время. Мне хотелось бы увидеть свою дочь. Лишь однажды. Если это не является оскорблением.

Дева-Летописица вновь рассмеялась.

— Должна сказать, ты выступил гораздо лучше, чем твой король. Для воина ты неплохо обращаешься со словами.

Повисла пауза.

Дариус использовал это время, чтобы подумать о своих братьях.

Как он скучал по Рофу. По всем ним.

Но единственным человеком, которого он хотел бы увидеть, была Бет.

— Она вышла замуж, — внезапно произнесла Дева-Летописица. — Твоя дочь. Ее взял в жены достойный мужчина.

Он закрыл глаза, сознавая, что не имеет права спрашивать. До смерти желая знать. Надеясь, что его Элизабет будет счастлива, кого бы она ни выбрала.

Дева-Летописица, казалось, была удовлетворена его молчанием.

— Посмотрите-ка на него, ни единого вопроса. Какой самоконтроль. В награду за твои хорошие манеры я скажу то, что ты так жаждешь узнать. Это Роф. И он взошел на престол. Твоя дочь — королева.

Дариус опустил голову, не желая показывать свои эмоции, не желая, чтобы она видела его слезы. Возможно, она могла бы подумать, что он слабак.

— О, принцепс, — сказала Дева-Летописица мягко, — в твоей груди теснятся такая радость и такая печаль. Скажи мне, общества сыновей в Забвении недостаточно для того, чтобы твое сердце успокоилось?

— Я чувствую себя так, будто бросил ее.

— Она больше не одинока.

— И это хорошо.

Повисла пауза. — И тем не менее, ты хочешь увидеть ее?

Дариус кивнул.

Дева-Летописица отошла к стайке птиц, которые выводили веселые трели, сидя на белом дереве, усыпанном белыми цветами.

— Каково твое желание, принсепс ? Ты добиваешься разрешения, чтобы посетить ее? Что-то мимолетное? В ее снах?

— Если это не является оскорблением, — он старался, чтобы его слова звучали официально, потому что она была достойна почтительного отношения. И потому, что надеялся — это склонит ее на его сторону.

Одежды всколыхнулись, и из-под них появилась сияющая рука. Одна из птичек — синица — прыгнула к ней на палец.

— Ты был убит бесчестным способом, — сказала она, поглаживая грудку крошечной птички. — Кроме того, ты верно служил расе на протяжении столетий. Ты был благородным принцепсом и прекрасным воином.

— То, что я угодил Вам своими поступками, является для меня самой лучшей наградой.

— Несомненно, — она тихонько свистнула птичке. Птица, в свою очередь, прочирикала что-то, будто бы отвечая. — Что ты скажешь, принцепс , если я предложу тебе больше, чем ты просишь?

Сердце Дариуса забилось быстрее. — Я скажу «да».

— Не зная, что я хочу предложить? Или какой жертвы это потребует?

— Я доверяю Вам.

— И почему ты не король? — спросила она с легкой иронией, отпуская птицу. Богиня посмотрела на него в упор. — Вот что я предлагаю. Возможность прожить жизнь заново. Встречу с твоей дочерью. Шанс снова вступить в борьбу.

— Дева-Летописица… — он вновь опустился на колени. — Я согласен, хотя и сознаю, что не заслуживаю такой милости.

— Я не приму от тебя этот ответ. Вот чем ты пожертвуешь. У тебя не будет никаких осознанных воспоминаний о ней. Ты не будешь тем, кто ты сейчас. И я потребую взамен как жертвенный символ одну из твоих способностей.

Дариус не знал, что означает последняя фраза, но не собирался спрашивать.

— Я согласен.

— Ты уверен? Тебе не нужно время, чтобы обдумать все еще раз?

— Благодарю Вас, Дева-Летописица. Но мой выбор сделан.

— Да будет так.

Она подошла к нему, и из-под черного одеяния показалась сияющая рука. В тот же момент покров, закрывающий ее лицо, начал сам собой приподниматься. Свет был настолько слепящим, что Дариус даже не мог рассмотреть черты ее лица.

Когда богиня обхватила его подбородок и затылок, вампир затрепетал перед лицом ее силы. Она могла бы уничтожить его, если бы это вдруг взбрело ей в голову.

— Я дарую тебе новую жизнь, Дариус, сын Марклона. Возможно, ты найдешь то, что ищешь, в этом воплощении.

Она прижалась к его губам, и вампир почувствовал такой же шок, как в момент смерти. Весь этот молекулярный взрыв, как будто его тело растворилось в воздухе, а душа вырвалась на свободу и воспарила.

Мистер Икс открыл глаза и увидел перед собой несколько размытых, неясных вертикальных линий. Решетки?