Лиза Смит - Ярость

— Елена, о чем ты говоришь? — спросила Мередит.

Елена ошеломленно смотрела вниз, на мраморные лица Томаса и Онории Фелл, высеченные на каменной плите могилы.

— Она открывается, — прошептала она.

— Ты думаешь, что мы должны заглянуть внутрь? — сказал Мэтт.

— Я не знаю, — несчастно сказала Елена.

Сейчас она не хотела видеть, что в этой могиле больше, чем когда Тайлер предложил открыть ее, чтобы испортить.

— Возможно, мы не сможем ее открыть, — добавила она. — Тайлер и Дик не смогли. Плита начала двигаться только тогда, когда я оперлась на нее.

— Облокотись на нее сейчас; возможно есть какой-то скрытый пружинный механизм, — предположил Аларих, и, когда Елена сделала это, но безрезультатно, он сказал, — Хорошо, давайте все навалимся и напряжемся изо всех сил. Давайте, начали…

Согнувшись, он взглянул на Дамона, который неподвижно стоял возле могилы, выглядя слегка удивленным.

— Извините, — сказал Дамон, и Аларих хмуро отстранился.

Дамон и Стефан схватились за углы каменной плиты и потянули.

Плита поддалась со скрипом, когда Дамон и Стефан двигали ее к земле на другую сторону могилы.

Елена не могла заставить себя подойти ближе.

Вместо этого, борясь с тошнотой, она сконцентрировалась на выражении лица Стефана. Это сказало бы ей, что они там нашли. В ее голове проносились картины: сморщенные мумии, гниющие трупы, ухмыляющиеся черепа. Если Стефан испугается, побледнеет или почувствует отвращение…

Но когда Стефан посмотрел в открытую могилу, на его лице отразилось только смущенное удивление.

Елена не могла больше сопротивляться.

— Что там?

Он криво улыбнулся ей и сказал, взглянув на Бонни:

— Иди и увидишь.

Елена осторожно подошла к могиле и посмотрела вниз. Затем, внезапно, подняла голову и взглянула на Стефана с удивлением.

— Что это?

— Я не знаю, — ответил он, повернулся к Мередит и Алариху. — У кого-нибудь есть фонарик? Или какая-нибудь веревка?

После осмотра каменной коробки, Мередит и Аларих направились к своим машинам. Елена осталась там, где была, пристально глядя вниз и напрягая свое ночное зрение. Она все еще не могла поверить в это.

Могила была не могилой, а дверью.

Теперь Елена поняла, почему той ночью она почувствовала оттуда порыв холодного ветра, когда плита сдвинулась под ее рукой. Она смотрела вниз на своего рода подвал или погреб в земле и видела только одну стену, — ту, которая находилась прямо внизу, под ней, — на ней были железные перекладины, вбитые в камень, похожие на стремянку.

— Вот и вы, — сказала Мередит, поворачиваясь к Стефану. — Фонарик есть у Алариха, и вот мой. И вот веревка, которую Елена положила в мою машину, когда мы искали тебя.

Узкий луч фонарика Мередит осветил внизу темную комнату.

— Я не могу заглянуть глубоко внутрь, но она выглядит пустой, — сказал Стефан. — Сначала пойду я.

— Спустишься? — сказал Мэтт. — Послушай, ты уверен, что мы должны идти вниз? Бонни, как на счет этого?

Бонни не двигалась. Она все еще стояла у белого мраморного склепа с крайне отстраненным выражением лица, как будто она вокруг ничего не видела. Она, молча, повернулась, поставила ногу на край могилы и начала спускаться.

— Стой, — сказал Стефан. Он спрятал фонарик в карман куртки, положил руку на край могилы, и прыгнул.

У Елены не было времени, чтобы насладиться выражением лица Алариха; она наклонилась вниз и прокричала.

— С тобой все в порядке?

— Да, — фонарик мигнул ей снизу. — С Бонни тоже все будет в порядке. Пусть все спускаются по ступенькам вниз. Но в любом случае, лучше брось веревку.

Елена посмотрела на Мэтта, который был ближе всех. Его голубые глаза заметили ее беспомощность и некоторую обреченность, и он кивнул. Она сделала глубокий вдох и положила руку на край могилы, как это сделал Стефан. Вдруг другая рука сжала ее запястье.

— Я просто подумала кое о чем, — мрачно сказала Мередит. — Что, если «сущность» Бонни и есть Другая Сила?

— Я уже давно об этом подумала, — сказала Елена. Она хлопнула по руке Мередит, вырвала свою руку и прыгнула.

С помощью руки Стефана она встала и посмотрела вокруг.

— Боже мой…

Это было странное место. Стены были отделаны камнем. Они были гладкими и почти блестели. Через некоторые промежутки в них были вбиты железные подсвечники, в некоторых из них остался воск от свечей. Елена не видела другой конец помещения, но фонарик показал, что кованные железные ворота довольно близко, и они похожи на ворота, которые обычно используют в некоторых церквях, чтобы скрыть алтарь.

Бонни только что спустилась вниз по стремянке. Она тихо ждала, пока другие спускались: сначала Мэтт, затем Мередит, потом Аларих со вторым фонариком.

Елена подняла глаза.

— Дамон?

Через черный прямоугольник открытой могилы, открывающий небо, она видела его силуэт на фоне света.

— Ну?

— Ты с нами? — спросила она. Не «ты идешь с нами?». Елена знала, что он поймет отличие.

В последовавшей тишине она ждала пять ударов сердца. Шесть, семь, восемь…

Возник порыв воздуха и Дамон ловко приземлился. Но он не посмотрел на Елену. Его взгляд был странно отстраненным, и она не смогла ничего прочитать на его лице.

— Это — тайник, — изумленно сказал Аларих, в то время как его фонарик разрезал темноту. — Подземная камера под церковью, используемая как место погребения. Обычно они строятся под большими церквями.

Бонни подошла прямо к резным воротам и положила на них маленькую белую руку, открывая. Они качнулись прочь от нее.

Сердце Елены забилось слишком быстро. Она каким-то образом заставила свои ноги двигаться, следуя за Бонни. Ее обостренные чувства были напряжены до боли, но они ничего не говорили ей о том, куда она шла. Луч от фонарика Стефана был настолько узким, что освещал только пол скалы впереди и таинственные очертания Бонни.

Бонни остановилась.

«Вот оно, — подумала Елена и ее дыхание замерло. — О, Боже, вот оно; это на самом деле оно».

У нее было настолько сильное ощущение того, что она находится в ярком сне, — таком, в котором она знала, что спит, но не могла ничего изменить или проснуться. Она замерла.

Она учуяла запах страха, исходящего от остальных, и почувствовала сильный страх Стефана, стоящего возле нее. Его фонарик скользил по тому, что находилось за Бонни, поначалу глаза Елены ничего не различали. Она видела углы, линии, контуры, и затем что-то попало в центр внимания. Мертвенно-белое лицо нелепо свисало набок…

Елена не закричала. Это была просто статуя, и ее очертания были хорошо знакомы. Они были такими же, как на плите могилы. Эта могила была один в один похожа на ту, что находилась наверху, за исключением того, что была разорена, — плита, расколотая на две части, валялась возле стены склепа. Пол был усыпан чем-то похожим на хрупкие кости.