Анастасия Туманова - Жёны Шанго

– Ты её оправдываешь?!

– Я объясняю ситуацию – и только, – извиняющимся голосом сказал Марэ. Эва глубоко вздохнула – и выдохнула.

– Не хватало нам ссориться из-за матери! Она бы только порадовалась…

Марэ кивнул. Эва взволнованно смотрела на него. И очень удивилась, когда брат внезапно заговорил о другом.

– Ты продолжаешь рисовать, Эвинья?

– Ты же знаешь, что да! – Она растерялась так, что не сразу смогла продолжить. – Я же тебе присылаю рисунки каждую неделю!

– Да… конечно. – Марэ помолчал. Эва с растущей тревогой смотрела на него.

– Скажи, ты показывала свои эскизы кому-нибудь… в «Сарайва»? Или в «Тодоливро»? Может быть, в «Эстрелу»?

– Марэ! Я ведь столько раз тебе говорила! Рисунки ещё незрелы, их нельзя никому показывать! Надо мной там просто посмеются и…

– То есть, в серьёзных издательствах их никто не видел?

– Конечно, нет! Если бы я их куда-то послала, ты бы первый об этом узнал! Но… почему ты спрашиваешь?

Марэ вздохнул. Эва взглянула в его карие, большие, печальные глаза – и испугалась окончательно.

– Марэ, что стряслось? Я что – вляпалась в какую-то историю? Опять?! Да ты будешь говорить, или нет?

– Обалу сказал, что лучше я тебе это расскажу, чем кто-то другой, – обречённо сказал Марэ. – Наверное, он прав.

В живот Эвы словно провалился кусок подтаявшего льда. Как всегда в такие минуты (во время жизни с матерью они случались регулярно), она почувствовала себя очень спокойной. Села напротив Марэ, по-мужски оседлав бабушкин стул. Взъерошила обеими руками кудряшки. Негромко, почти холодно сказала:

– Я слушаю тебя.

Марэ с убитым видом полез в свой рюкзак. О том, что Эва сейчас страшно похожа на их мать, он побоялся говорить.

На стол улёгся каталог иллюстраций «Сарайва» за текущий год – толстое, роскошное глянцевое издание. Эва хорошо знала этот каталог: все художники Бразилии готовы были отдать полжизни, чтобы их работы оказались на этих страницах. Публикация в «Сарайва» означала внимание ведущих издательств страны, гранты, профессиональные предложения, признание и славу.

В первую минуту Эва почувствовала страшное облегчение:

– Так ты опять выиграл их грант? В третий раз?! Марэ, но это же здорово! Просто прекрасно, поздравляю тебя! Я всегда знала, что ты лучше их всех! Но почему же…

– Не я, Эвинья, – усмехнулся он. – Посмотри сюда.

Эва послушно взглянула на цветной разворот. И каталог вдруг закачался перед её глазами. И, казалось, это чьи-то чужие губы, немея, беспомощно выговаривают:

– Но… как же… Это же мои «Лилии на Сатуба»… и «Йалориша»… и «Рыбаки в Итабуне»… Марэ, боже мой… Что это значит?! Я же ничего не…

– Я знаю, малышка. – Марэ ногтем подчеркнул имя художника, набранное мелким шрифтом под иллюстрациями. И, прочитав его, Эва смогла только бессильно схватиться за спинку стула и прошептать:

– Боже мой… Но как же так?..

Даниэл да Вита выскочил из машины у подъезда собственного дома. Он очень спешил: через час должен был начаться экзамен, а его, как назло, угораздило забыть дома зачётную книжку. У лифта он столкнулся с чёрным парнем в красной майке и бейсболке, надетой козырьком назад.

– Прошу прощения…

Парень ухмыльнулся: широко и, как показалось Даниэлу, издевательски. Нетропливо присел на ступеньки лестницы и вытащил из-за уха окурок.

«Зачем только платим охране, если тут ошиваются такие типы?» – неприязненно подумал Даниэл, взлетая по лестнице на третий этаж.

К своему огромному изумлению, он увидел, что входная дверь приоткрыта.

«Воры?.. Или я сам утром забыл закрыть?..»

Даниэл осторожно заглянул внутрь. Внутри кто-то негромко напевал. Даниэл сразу же узнал голос, подавил изумление и с улыбкой шагнул в квартиру. Вспомнив о чёрном проходимце внизу, аккуратно запер за собой дверь. И лишь тогда прошёл в комнату.

Эва, стоящая у кровати, повернулась ему навстречу – и Даниэл вдруг задохнулся. Никогда ещё любовница не казалась ему такой прекрасной. Её вьющиеся волосы были собраны в небрежный хвост на макушке, лицо из-за этого слегка осунулось, повзрослело, чётче обозначились скулы. В чёрных глазах блестело что-то незнакомое, зазывное, почти презрительное. Полуоткрытые, как тропический цветок, губы выбили жар на спине парня. Странный, влажный и свежий запах неизвестных цветов заполнил собой, казалось, всю огромную комнату. Даниэл испытал непреодолимое желание опрокинуть Эву на постель. «Что за новые духи у неё? Что это с ней такое?..»

– Эвинья! Боже мой, наконец-то! – с трудом сумел он заговорить. – Я боялся, что ты и на экзамены не вернёшься! Почему ты не позвонила? Я бы встретил тебя в аэропорту! Как дела в Баие? Всех духов кандомбле призвала к порядку, надеюсь? Я так скучал, а ты мне даже не позвонила ни разу, как же так можно? А… чем это ты занята?

– Собираю вещи, – спокойно сказала Эва. Сердце её колотилось как бешеное. Она рассчитывала уйти тихо, без скандала. Но теперь о незаметном исчезновении не могло быть и речи.

– Даниэл, я ухожу.

– Но… куда? Что случилось, девочка моя? – Даниэл нахмурился. – Ты на что-то обиделась? Но как я мог тебя обидеть, если ты была у себя в Баие, а я – здесь? Мы, конечно, поссорились, когда ты уезжала… Но, знаешь ли, ты сама была виновата! У меня после твоего броска чуть спина не отвалилась! Я даже собирался к врачу! Давай-давай, положи на место книги, поговорим спокойно… Объясни же, в конце концов! Я имею право знать! У нас с тобой всё было чудесно, я люблю тебя и не хочу, чтобы… Подожди! Может, у тебя что-то случилось? Может быть, я могу помочь?

Эва смотрела на красивое, искренне озабоченное лицо человека, с которым жила почти год, – и не верила собственным ушам. В глубине души закопошилась отчаянная надежда на то, что, возможно, всё это какая-то дурацкая ошибка… Что Даниэл не мог, просто не мог… Никакого обвинительного текста у Эвы заготовлено не было, и поэтому она молча выложила на стол каталог «Сарайва» с закладкой в нужном месте.

Ей даже не пришлось раскрывать каталог: по лицу Даниэла стало очевидным всё.

– Эва, но это же… Послушай, любовь моя! Я сейчас всё тебе объясню! Ты не права, обвиняя меня… и не нужно так смотреть! Я хотел только сделать лучше для тебя, между прочим!

– Для меня? – почти беспомощно переспросила Эва. – Даниэл! Ты хотел сделать лучше ДЛЯ МЕНЯ, отправив МОИ рисунки в «Сарайва» и издав их под СВОИМ именем? Там написано, что у тебя контракт с издательством! На иллюстрации к «Капитану Насименту»!

– Но, Эвинья… Я же… Я же не знал, что им так это всё понравится! Даже предположить не мог! Я рассчитывал просто пошутить! Согласись, что рисовать ты не особенно умеешь, и тебе ещё учиться и учиться… – Голос Даниэла обрёл прежние покровительственные нотки. Эве показалось, что она сходит с ума.