Елена Звездная - Лесная ведунья

Молча кивнув, подозвала снова свою клюку, и едва та прискакала, взялась за неё, да не поднимаясь, оземь ударила — один раз — и заповедная тропа открылась женщине с детьми прямо возле нужной рыбацкой избы. Второй раз — и проход в мой лес закрылся для тех их преследователей, кто ещё жив остался… осталось много, оно и не удивительно, с ними был маг. Магистр. Один из лучших магистров королевства. Третий раз удара клюкой заставил проснуться волков.

— Оттащить в охотничьи избы, — приказала я, помечая каждого из раненных защитников хлебной плесенью — она и раны затянет, и меткой станет.

И вот после этого с чистой совестью рухнула обратно на траву — спать и сил набираться.

Сквозь сон услышала сказанное охранябушкой:

— Может… в дом её?

— Нельзя, — ответил леший. — Она лесная ведунья, ей силу лес даёт и земля.

Проснулась я от того, что рядом воняло зверски. Воняло так, что глаза резало, и дышать уже не хотелось вовсе. Хотелось сдохнуть не просыпаясь! Но едва я попыталась отвернуться, как запах стал сильнее.

Подавив рвотный позыв, распахнула ресницы и потрясённо посмотрела на охраняба, который держал у моего носа какой-то ужас, в котором явно пребывал экстракт всех ароматов разложения, которые вообще могли бы быть.

— Нюхательных солей у тебя нет, пришлось импровизировать, — сообщил мне раб, всё так же невозмутимо травя меня отнюдь не благовонием.

— Всё, я проснулась! — заорала не своим голосом.

Даже клюка дёрнулась с перепугу.

— Точно? — уточнил охраняб, вскинув бровь и не убирая пузырёк.

— Да точно-точно! — подскочив, отодвинулась.

И огляделась — вечерело уже. Надо же, почти сутки проспала. Но всё равно мало было, после такого оно самое то ещё бы поспать.

— Я бы не будил, — ничуть не усовестившись деянием, произнес тощий архимаг. — Но у тебя серебряное блюдце с яблоком уже часа два трезвонит, а преследователи там потихоньку лес твой рубят.

— Что? — потрясённо переспросила я.

Сжала клюку, да и рухнула обратно, поднимаясь вверх птицей. Птица была проверенная — мой чёрный Мудрый Ворон. Древний, ему лет триста было, от того и вселяться в него было проще всего, и с самим Вороном можно было между делом поболтать.

«Ты заповедный лес вчера по всему кругу увеличила, — взлетая над деревьями, сообщила мне птица».

«Ой… — только и сказала я».

«Чего пугаться? Правильно сделала, — похвалил меня мудрый друг. — Русалки только рады. Кикиморы на Варговом болоте тоже. Люди — не все».

И Ворон поднялся выше, почти под облака, позволяя мне увидеть, что заповедный лес дошёл до стен Запядянки, и странные дела там творятся — люди выкапывают ростки деревьев в лесу, да вокруг домов своих сажают, самостоятельно и самовольно увеличивая территории моего леса. И понять то их можно — с территории Заповедного леса налоги не снимают, животные у меня на людей не нападают, и в целом — безопаснее. Деревья мои правда рубить нельзя, если только не сухие, но ветки и валежник собирать можно — так что люди по-своему, по-простецки, решили что раз такое дело, то грех не воспользоваться.

Но то люди простые, а властьимущим такое ой и не понравится, ой и шуму будет… в смысле попытаются теперь меня замуж выдать, ох и попытаются.

«На запад лети, — попросила я Мудрого».

Тому и лететь не пришлось, повернулся лишь, изменив направление полёта, и я увидела… Рубить они начали основательно — за ночь подогнали из города даже не лесорубов — лесопильные установки, теперь вот пытались пробиться через ядовитый кустарник, сплетенный покрепче иной корзины для переноски тяжестей.

«Основательно взялись» — сказал Ворон.

Я бы кивнула, да он не услышит, а голосом ответить не могла — отсюда, с высоты птичьего полёта, я смотрела на стоящих в отдалении красивую рыжеволосую ведьму и высокого светловолосого магистра… не ошиблась я вчера. Ох не ошиблась.

«Ближе не подлетай — заметят», — сходу предупредила я Ворона.

«Меня-то!» — начал он хорохорясь.

«Ближе не подлетай!» — с нажимом повторила я.

И отпустила птицу.

Некоторое время так и сидела на земле, пытаясь осознать, что увидела.

Потом вдруг поняла — спала я укрытой. На мне одеяло было, из дому принесённое, сверху шалаш с занавеской, видать от солнца поставил.

В смятении посмотрела на архимага — тот кашеварил опять, в новом казане варя какие-то травы.

— Раков принесли, — сообщил он мне, и добавил: — Русалки на рассвете заходили.

«Мужика почуяли» — мрачно подумала я.

Просто ко мне не приходили ни разу, водяной у них был главный, вот он да, захаживал по случаю, ну или я к нему.

— Леший был? — спросила у мага.

— Был, — кивнул он. — Баба с ребятишками в порядке, покормил мясной похлёбкой, оставил им хлеба и творога твоего, не серчай. Мужиков кого подлатал, кого полечил, кого похоронил… Дороги они тебе были?

Что ответить-то?

Правду ответила:

— Баба эта с детьми — жена Саврана. Мужики — из его охраны.

Архимаг покивал, доставая красных готовых уже раков на крышку, заместо блюда… просто блюда у меня не было, и уточнил:

— А Савран кто таков?

Грустно глядя на раба, тише, гораздо тише ответила:

— А Савран сын кузнеца, это тот, у кого я тебя вчера купила, в обмен на проход по моему заповедному лесу.

И раки едва не упали на землю. Упали бы, но охраняб подхватил их в последний момент, удержал крышку, и с поварешкой в руке, обвинительно глядя на меня, произнёс:

— То есть, они тебе никто!

Это был интересный вывод из всего мною сказанного.

— Слушай, охранябушка, — я поднялась, тяжело поднялась, за клюку свою придерживаясь — больно уж мир нестабильным был, да пошатывался, — понимаешь…

Сделала осторожный шаг… не упала — уже хорошо, а то бывало и ползком до избушки добираться приходилось.

— Понимаешь, — уже увереннее произнесла я, — был бы ты раб простой, Саврану дали бы простой амулет подчинения, а не это вот!

И я сняла с шеи этот самый «это вот».

— Сам видишь, — держа его на ладони и подставляя лучам заходящего солнца, продолжила я, — это не дерево, не медь, не простая поделка для рабов. Да и простых рабов Савран не возил никогда — понятийный он, честный, ты остальных в его клети видел — там все по своей воле, уходя от тяжёлой доли крестьянина-пахаря. И тут ты. Да не с амулетом подчинения, а с артефактом силы немеряной, что не подчиняет — ломает волю. Может и не умна я, да сложить дважды-два дело не хитрое. Взять тебя Саврана заставили.

Архимаг тяжело посмотрел на меня, затем вернулся к делу нехитрому — доставать раков из казана, и лишь когда последнего достал, хрипло спросил:

— Значит, ты поняла, что он волю ломает. От того терпеливо ждала, пока не поднимусь сам и приказа не отдавала, да?