Елена Звездная - Лесная ведунья

А беда? Беда любой опытной ведьме была очевидна — архимаг он, а на него печать замыкающую наложили, на архимага. Словно знать не знали, ведать не ведали — что рано или поздно, магия его проломит и печать, и оковы разума. И вместо вменяемого заклеймённого — обезумевший неограниченный архимаг будет, да такой силы, что весь мой заповедный лес одним движением руки сметёт… Убивать его надобно. Сейчас, пока сила из-под контроля не вырвалась, пока ещё можно убить. И тут уж любая лесная ведунья убила бы не задумываясь, да и ведьма опытная — убила бы тоже… а я… я просто дурёха неопытная, глупая, да безрассудная.

И ведь даже сейчас понимаю — не убью. Рука не поднимется.

Хотя вот он мой шанс в силу войти — принеси я в жертву архимага, и даже Сила Лесная мне станет не страшна… И будь я ведуньей лесной воспользовалась бы… Не от того ли он сняв рубашку спиной к окну обернулся, словно знал — приглядывать буду, да и увижу. Неужто настолько жизнь немила?

И тут со дна постучали.

Не ко времени постучали, да делать нечего — схватила блюдце серебряное, по нему яблоко наливное пустила катиться, да и ответила на зов ведьминский.

Стучала Славастена. Ведьма она была древняя, опытная, опасная. Она вот как раз в силу вошла мага убив, с тех пор даже Изяслава к ней прислушивается, и первая голову опускает при встрече.

— Чего хотела-то? — спросила я, снимая иллюзию и запирая дверь на засов одним движением руки.

Славастена тоже без иллюзии была — а потому встретил меня ясный взгляд зелёных глаз, насмешливо изогнутые губы молодой девицы, да рыжие косы, что Славастена носила не прибирая.

— Что ж ты такая грубая-то? — насмешливо поинтересовалась она. — Мала ещё старшим грубить.

Может и мала, да со Славастеной у меня свои счёты были, от того и извиняться не стала.

— Твой бык-то? — насмешливо поинтересовалась ведьма.

И взмахнув рукой перед серебром, показала мне картину неприглядную — как идёт маг королевский к спальне своей, как изогнулись губы его в кривой ухмылке, едва шум в спальне услышал, как дверь распахнул магией, руками не прикасаясь, да от всей одежды одним движением избавился…

Дверь захлопнулась, прикрывая обнажённый магический тыл.

Затем раздался рёв. Для начала мага, под конец быка… Причём именно бык ревел обиженно и оскорблённо…

— Да чего ж это деется?! — не выдержала я. — Да чего ж он со скотиной то беззащитной творит, бесстыдник!

Скотина оказалась далеко не беззащитной и в следующее мгновение мага вынесло из номера гостиничного вместе с окном. Маг, смущаясь присутствия многочисленных зрителей, в полёте попытался одеться и одел — столб, дерево, окно на котором летел, и кузнеца Ивана, со всеми оторопело наблюдая за действом. А себя маг так облачить и не смог — видать летел слишком быстро, так что наземь упал в чём мать родила, на потеху мужикам и к смущению женской половины Веснянок.

А потом, прямо со второго этажа, на землю спрыгнул оскорблённый бык, который копал землю копытом, пускал пар ноздрями и пригнул рогатую голову, демонстративно намекая, что он этого так не оставит, и вообще очень даже лежачих бьёт… Магу пришлось улепётывать обнажённым, одаривая на ходу одеянием всех, кроме себя — столбы в Веснянках ещё никогда не были такими нарядными.

Когда парочка «орущий маг и требующий справедливости бык» исчезла за поворотом, Славастена вернула изображение, вновь продемонстрировав себя, и вопросительно вскинула бровь.

— Ну… — промямлила я. — Так получилось.

— Да неужели? — издевательски переспросила ведьма.

— Я же не виновата, что бык обидчивый попался, — попыталась оправдаться хоть как-то.

— А кто поверит тебе, ведунья? — и теперь не только издевка в голосе её была, но и угроза.

Практически угроза.

Чуть не сглотнула нервно, сама не знаю, как удержалась.

— Сделаем так, Весенка, — голос Славастены сладок стал как мёд. — Я тебя прикрою, и от Совета, и от магов, от тебя лишь одного прошу — не сегодня-завтра по твоей территории обоз с невольниками пройдёт — пропустишь. Пропустишь и Саврану слова не скажешь!

Так значит, да?

Очень медленно подняла руку, да и сделала то, о чём давно мечтала — показала фигу бывшей наставнице. Внушительную такую фигу.

И глаза Славастены вспыхнули зелёным огнём.

— Пожалеешь ведь, — прошипела она.

— Так уже, жалею-то, — едко ответила я.

— Я тебя дуру, пожалела тогда! — прошипела стремительно стареющая ведьма.

— Ну так а я не поумнела, не видно что ли? — нагло спросила в ответ.

И остановила бег наливного яблочка, прерывая связь.

Посидела, сама не заметила, как задумчиво яблоко сгрызла, на сутки, не меньше, отрезая себя от всего мира. Может и к лучшему… Потому что не поумнела, нет. И тогда мимо несправедливости не прошла, и сейчас вот в неё же вляпалась да так, что выберусь или нет не ясно.

Из печи высунулся домовой, посмотрел на меня, догрызающую черенок от яблока укоризненно, покачал головой и сказал:

— Ничему тебя жизнь не учит.

Даже отвечать не стала.

Поднялась, плащ на плечи накинула, капюшон на голову, иллюзию на лицо и руки, захватила клюку с артефактом раба подчиняющим и вышла на двор.

Охраняб мой ел сидя перед сдвинутым в сторону котлом и горящим огнём костра, в мокрой рубашке, некрепко держа тарелку, но с грацией орудуя ложкой. Меня он не услышал, сидел спиной к избе, да и шла я босая, но почувствовал — замер.

— Не оборачивайся, — приказала, убирая иллюзию.

— Что так? — хрипло спросил.

Объяснять не стала, предупредила только:

— Артефакт подчиняющий при мне.

Понял, сглотнул гулко.

Застыл, напряжённо.

Я медленно подошла вплотную, прикоснулась ладонью к рубашке так, чтобы мокрая ткань обрисовала клеймо — едва ли я рискнула бы прикоснуться к нему напрямую. А так, через ткань, провела, касаясь каждой из пяти меток. Три оставили те трое архимагов, что оставались в королевстве последними, раз этот четвёртый, а вот две метки… Одну магистр ставил, много сил в неё вложил, почти выгорел, а пятую… того кто ставил пятую, последнюю, усиливая метку магистра, я не смогла определить.

Но стоило мне прикоснуться к ней — мага затрясло.

— Не бойся, вреда не причиню, — тихо сказала я.

— Не боюсь, — с трудом сдерживая ярость, произнёс он. — Но где твои когти, ведьма?

Я вздрогнула. Мгновенно отняла руку. Помолчала, а воинственно выдала:

— Так подпилила. Мужик же в доме, надо соответствовать.

Он усмехнулся.

А затем как-то очень странно сказал:

— Ты слишком хорошо вымыла котелок, ведьма. Он прямо сияет.

Меня пробрала дрожь. Очень медленно повернув голову, взглянула в сторону котла с похлебкой и увидела своё отражение — растрепанные волосы, виднеющиеся из-под сползшего назад капюшона, лицо девчачье испуганное, глаза широко распахнутые и ужас, который я, к стыду своему не скрыла.