Юлия Вариун - Интриги королевского двора

Прежде, чем чернокнижники научились более или менее противостоять магам, они начудили столько, что простые люди стали бояться всех, обладающих силой, не разбирая, кто защитник, а кто дебил с неуправляемой магической дубиной. Нас стали опасаться. Потом бояться. Потом перестали слушать. Законы, установленные ранее попирались. Число жертв и разрушений от стараний недомагов росло и пропорционально росла ненависть людей к нам. Пошли восстания. Появились секты, борющиеся с нами силами этих самих чернокнижников. На каждого мага приходилось по десятку и более носителей псевдосилы. Наша мощь была несокрушима, но кто сказал, что малое не может пошевелить великое, тот не учел эффект комара. Мелкие и неприятные укусы были досадны, а порой даже смертельны для кого менее опытного из нашей братии.

Мы убивали друг друга. Да, еретики гибли пачками, но их были целые массы. Мы тоже несли потери. К моменту, как противостояние достигло эпических размахов, нас всех уже было за что ненавидеть. Люди обозлились и не доверяли больше тем, кто до этого обеспечивал их спокойное и благополучное существование. Маги же тоже обиделись, что их старания канули в лету и оказались недооцененными… словом, нашла коса на камень.

И тогда пришли они… Раса, что ввергла нас всех в небытие. Были ли они посланниками богов, что устали смотреть, как их дети убивают друг друга? Или же их приход на нашу планету был лишь эпическим совпадением событий. В любом случае, они наваляли всем. Не стали разбираться, кто первый начал, кто прав, кто виноват. Отгребли все. По полной. Мало, кому из магов удалось выжить в той зачистке. Удалось ли избежать смерти кому-то из чернокнижников неизвестно, в любом случае, если кто и выжил, то залег на дно. Настала эпоха магического затишья.

Когда мой учитель рассказывал мне историю, я не знал, что он был там тогда, когда сквозь порталы пришли каратели. Много позже я понял, что полтора столетия для мага – это ведь не срок, и наставник действительно мог видеть, как творилась история собственными глазами. А возможно, он и сам ее вершил, эту историю.

- Ильиз! – раздается со всех сторон сразу рычащий голос, словно зверь еще не определился, человеческая у него гортань или животная. – Ваше магичество! – издевательски порыкивает враг, но я знаю, что бравада его пустая. Мое солнце беспощадно и оно повсюду. Оно ослепляет противника, обжигает, причиняя боль, впрочем, на оборотне могут быть артефакты, что позволят ему какое-то время сопротивляться жару моей магии. Кроме того, оборотническая регенерация и высокий порог боли должны помочь Эрнсту выстоять какое-то время.

Возможно, я бы даже поиграл с ним. Мог бы дать твари лживую надежду, что меня можно сразить. Возможно… не будь у меня перед глазами маленького лица девочки, с застывшей маской боли на нем. Не видь я тело, небрежно брошенное в центр пентаграммы, изломанное, словно кукольное. Словно никогда не было живым. Возможно, если бы не Рарюша, я мог бы проявить милосердие или… не знаю, попытаться что-то доказать, как-то меряться силами или размерами эго с чернокнижником. Но нет! Не будет никаких игр. Даже битвы не будет. Только казнь.

- Ты же знаешь, маг, что ты не всесилен, - рычит оборотень и делает стремительный бросок в неизвестность, метит очевидно, ориентируясь на запах, на животные инстинкты, ибо слеп. – Вас уничтожали мои предки с завидной прытью!

У самого моего лица щелкает клыками звериная пасть, обдавая меня смрадом инфернальной магии. Но пройти мою защиту нет возможности, а потому страшные зубы скрежетов проходятся по солнечному щиту, не доставая до меня.

- С чего ты взял, маг, - буквально выплевывает мне в лицо зверь, - что ты справишься со мной? Ты хоть представляешь, какую силу я получил?!

Я знаю, какую силу. А еще я знаю, что этого явно недостаточно, чтобы победить мощь солнца, чтобы справиться с даром Создателя. Но, кажется, сам Эрнст, думает иначе, хотя мы оба чувствуем, что его щиты не выдерживают моего давления.

Чернокнижник не будет сдаваться. Оборотень… он получил возможность обращаться в зверя. Это стало и его силой, его темным даром Отреченного, но и проклятьем тоже. В отличие от истинных оборотней, от расы разумной, созданной Вселенной, вот такие вот выкидыши Холодных Чертогов получают звериную ярость. А судя по его тяге к Леоль, у Эрнта еще и зов пары. Поэтому сдаться он не может. Слишком близко самка, которую он выбрал. И ее запах сводит с ума чернокнижника, заставляет отчаянно рваться сквозь все преграды. Даже… сквозь меня.

У меня ушло не больше пары минут на все мысли, пока я справлялся с защитой Эрнста. Сначала раздался треск, словно камень раскололся, очевидно, оберегающий артефакт пал смертью храбрых и следом взвыл от боли сам зверь. Попытался в последнем рывке броситься на меня, но не смог преодолеть мой световой барьер. Сквозь выжигающую глаза и разум ярость солнца прорезались еще более яркие лучи – концентрированная энергия, сформированная в толстые нити.

- Нет! – ревел и бесновался зверь, к которому я даже руки не протянул, чтобы справится с этой падалью мне достаточно усилия мысли. Руки пачкать не хочу. Как и затягивать казнь! Поэтому планомерно окружал зверя солнечными лучами, загоняя того в магическую клеть. – Нет! – рык прерывался скулежом. – Маг, чем ты лучше меня? С чего решил, что достоин того, чего мне не даешь взять? Я выбрал себе пару! АРРР! – взревел особо пронзительно Эрнст, полностью обращаясь к звериной ипостаси. Я не щадил его. Лучи, из которых сплеталась клеть причиняли ужасную боль чернокнижнику, ужимаясь до контролируемого мной размера, опаляя и поджаривая. – Я просто хочу забрать свою самку!

После обращения, разобрать речь стало не в пример сложнее, но все же возможно. Даже звериной глоткой Эрнст умудрялся не только рычать, но и говорить.

- Я не тронул твою женщину! – в отчаянии выдал свои «смягчающие обстоятельства» зверь, - отдай мне мою!

- Ты не достоин святой невинности Леоль, - мой голос тих, но потрескивает, словно в горле горит костер. – Ты убийца, чернокнижник, душегуб, преступник.

- Это… необходимость, графиня оказалась не там и не тогда… - пытается что-то объяснить, скуля пятится от меня и упирается в солнечные прутья. Рев боли и запах опаленной шерсти. Запах паленного мяса. Вонь инфернальной магии, которую я рассеиваю, дабы не надышаться и не отравиться.

- Рарюша… - подхожу вплотную к узилищу зверя и берусь руками за смертоносные прутья. Мне они не вредят, они часть моей сути. Такие же беспощадные и бескомпромиссные. Низким, тихим голосом произношу, – такова ли была необходимость? Только чтобы отвлечь меня! Ради десятка минут промедления! – бью со злостью по клети, от чего та идет энергетическими волнами и шарахает зверя разрядом огненной мощи. – Помогли тебе эти минуты?! А?! – теряю свое напускное спокойствие и ору. – Спасла тебя смерть девочки?! - И прохожу сквозь прутья, оказываясь рядом с деморализованным зверем лицом к лицу, вернее к смердящей морде. Одно движение и у меня в руке зажато горло зверя, а под пальцами разгорается смертельный разряд.