Юлия Вариун - Интриги королевского двора

Комната в светлых тонах. Нейтральная. Без опознавательных знаков кому принадлежит, скорее всего - гостевая.

Попытка подняться отозвалась во всем теле жуткой болью. В голове снова цепью болезненных взрывов прошлась мигрень. В боку заныло. Или мои «внутренние тайники» не сработали, или мы слишком быстро попали в Япираннию, что я не успел регенерировать. Сейчас в антимагических наручнях, я не мог почувствовать, насколько эффективно работает магия и спрятанные заранее заклинания. Превозмогая боль я все же поднялся, перекатился на бок, охнул, но все же сел на кровати, свесив ноги на пол. Ступни тут же утонули в густом светлом ковре. А мозг возмущенно фыркнул:

«Как люди живут с такими слабыми оболочками и без магии? Это же ужасно больно и унизительно быть такими… слабыми»

Заткнув подальше недостойные мысли о бренности человеческих тел, я неуверенно встал, еле успев ухватиться за спинку кровати, чтобы не упасть.

Нагота меня не смутила от слова совсем. Мне нечего устыдиться даже войди сейчас в эту комнату сама Картарина. Пошатываясь и держась за холодные стены, я добрался до ближайшего окна. Холодный ветер обласкал обнаженное тело, но я не дрогнул, жадно поглощая скудные солнечные лучи, пробивающиеся из-за низких свинцовых туч. Подставил лицо, широко раскинул руки, уперев их в оконные откосы. Со стороны, наверное, кажется, что мне плохо, что я на ногах не могу устоять и поэтому держусь так. А на деле, мне становится лучше с каждым новым прикосновением своего покровителя.

Да, на мне наручни. Меня ограничили в магии. Но! Кто не знает, магию у меня не отняли. Антимагические артефакты устроены по одной общей схеме. Они работают по принципу блокиратора. Просто не позволяют носителю наладить связь со своим даром. Но дар от этого не пропадает. Магия продолжает жить во мне. Заранее заготовленные заклинания исправно латают мое тело. Ослабленная оболочка поглощает солнечную энергию, напитывая мой резерв, но я этого не чувствую. Я просто знаю, что так есть. Проверить смогу только лишившись своих сомнительных украшений на запястьях.

- Бар нок кэ вушу, ган дрованзир? – раздается за моей спиной встревоженный голос. Женский. Я нехотя отворачиваюсь от солнечной терапии, чтобы узнать, кого это интересует, почему господин дознаватель встал.

- Бон-вантей, - здороваюсь еле слышно, не узнавая своего голоса, и делаю шаг от окна. В голове раздается взрыв, заставляя меня морщиться от боли, а комнату вокруг кружится. Демоны, хорошо же меня приложили по черепу. Твари!

- Ган жюри, - кидается ко мне молодая женщина, игнорируя мой непотребный вид, и помогает вернуться к кровати. – Ан вушу, ган жюри. Кэ плаче. – Храбрая женщина просит меня не вставать с кровати, мол я слаб. Ее обращения ко мне «господин маг» или «господин дознаватель» вводят меня в заблуждения. Непонятно, с какого перепугу уважительное обращение, если я в плену?

- Сэ вэй дра? – не могу не спросить. Все же интересно, довезли ли меня до столицы? Или мы остановились где-то по дороге не доехав.

- Кэ Стлара, ган жюри. Дровка Даж. – Отвечает незнакомка и укладывает мою светлость, изучая рану на боку. Снимая повязку, опоясывающую мой торс, пробегается нежными, прохладными пальцами, пуская маленькие серебристые искры на уже порозовевший рубец. Не веря своим глазам, что под повязкой оказалась почти зажившая рана, женщина, переводит взгляд на мое лицо, где я помню, тоже были рассечения. Я не реагирую. Я думаю. Она сказала, что мы в столице. Королевский дворец. Значит, я достиг цели. Только вот, своей ли?

Мы с незнакомой магиней – лекаркой перебрасываемся еще несколькими фразами. Я выясняю, что доставили меня сюда двое суток назад. Изначально, конечно в темницу бросили. Но потом по приказу Ее Величества перевели в эти покои и приставили лекарей. Наивная душа, представилась Амаллой, и нетерпеливо поинтересовалась, тот самый ли я страшный дознаватель из Торлерини, которым пугают людей в обеих странах. Я даже рассмеялся такой наивности. И заверил, что вовсе я не страшный, а бываю очень даже милым, если меня не злить.

«Наверное, вы очень важный пленник, - задумчиво спросила она, - раз Ее Величество о вас печется. Должно быть, вас будут выменивать на наших полководцев»

Я снова улыбнулся, не давая любопытной даме ответов, сам же потешаясь над слухами ползающими по дворцу и, наверное, по всей столице.

- Оттаяра, - почти командует лекарка мне отдыхать, закончив свой осмотр и оставляя меня в одиночестве. Я выждал минут десять, не вернется ли она, и снова побрел к окну. Судя по расположению солнца, до закатных лучей, у меня еще есть время покормить свой дар энергией.

***

Тронный зал был почти безлюден. Я шагал по натертому до блеска паркету, выложенному в редкой красоты узоры. Мимо белоснежных колон с лепниной, мимо огромных растений с разлапистой листвой, что росли в мраморных кадках. Мимо цветных витражных окон, и начищенных до слепящего сияния доспехов. Меня конвоировали пятеро инквизиторов. Угрюмые, даже можно сказать злые. Они держали меня на прицеле своих механических игрушек, боясь, что я выкину какой фортель. Но я не был настроен на самоубийственные меры. Очень даже наоборот, собирался совсем скоро вернуться домой. К жене.

Одежда выданная мне была не очень удобна. Не по размеру, это уж точно и подозреваю, что это не ошибка, а чья-то мелкая мстя. И если кожаные брюки еще можно было стерпеть, то рубашка трещала по швам от любого моего неосторожного движения. Сапоги тоже были немного малы, что досадно раздражало. Через большие окна влетал прохладный воздух, кажется, тут любят холод.

Ее Величество Картарина восседала на троне своего отца. Рядом стояли ее советники, с которыми мне слава всем богам раньше не приходилось пересекаться. Ибо слава об их уме и хитрости ходила дальше, чем сами эти советники. Даже бытует мнение, что своего монарха они изжили целенаправленно и так чисто, что никто не подкопается. Чтобы посадить на трон девчонку, которой можно управлять.

Вот и стою я теперь пред прекрасными очами юной королевы и куда более ужасными взглядами ее советников. За моей спиной вооруженные инквизиторы, готовые в любой момент пальнуть по мне огнестрельным зарядом.

- Бон-вантей, - хотел было я прервать затянувшуюся паузу, но меня грубо перебили. Грубее не бывает. Ударив со всей дури мне в спину своим оружием. Но так, как я остался стоять, выдержав подлый удар, мне еще добавили с ноги под колено. Заставляя все же упасть перед Картариной ниц. Я поднял злой взгляд на королеву и осекся, считав ее эмоции. Она совершенно не умеет держать лицо. Не умеет скрывать свои мысли и чувства. И видя меня таким, перед ее троном, коленопреклоненным… Ее Величество в замешательстве. Ей неприятно то, что она видит. Она хочет прекратить этот цирк, но бросает осторожный взгляд на советников. Кивает им, позволяя говорить от ее имени.