Марина Ефиминюк - Лучшие враги [litres]

– Притащишь сундук в спальню? – немедленно попросил Холт и, щелкнув пальцами, потушил последние, с трудом убереженные от летаргического сна живые светляки. Не удивлюсь, если теперь в покоях придется полностью менять магическое освещение.

Пока я от возмущения таращилась на потушенные лампы и подбирала цензурные выражения, чтобы выставить наглого захватчика из покоев, он содрал с плеч рубашку и «засиял» белесым торсом среди безлунной темноты.

– Не смей ложиться в мою кровать! – рявкнула я, но Холт уже повалился на матрац и как ни в чем не бывало натянул на себя одеяло. – Ну все!

Я ринулась в гардеробную, чтобы зачаровать дорожный сундук, принадлежащий нахальному гостю, и спустить вместе с этим самым гостем в холл, но вдруг услышала голос Калеба, пробормотавшего:

– Где лежат мои подушки, там и сплю.

Выглянув из гардеробной, я заметила, как тенью он нырнул в кровать, накрылся свободным краем одеяла и притворился трупом. Его сосед уже дрых и остановить вторжение оказался не в состоянии. В общем, «лучшие друзья» во сне охраняли собственные вещи: один одежду, второй постельные принадлежности.

– Кретины, – покачала я головой и, прихватив смену белья, отправилась ночевать в соседние покои.

Суматошный вечер меня доконал, и проснулась я в то время, когда в Истване давно закончился второй завтрак для тех, кто сильно любит поспать. Без спешки приведя себя в порядок, отправилась разыскивать «лучших друзей». Оказалось, что они трогательно дрыхнут на одной подушке, практически утыкаясь носами.

– Добрый день, господа чародеи! – Резким взмахом руки я сняла непроницаемый для строительного шума полог.

Рабочие не подвели: сегодня они особенно отчаянно долбили стены, словно прорубали в башне новые окна. Зубодробильный скрежет заставил собутыльников подскочить на постели. Некоторые речевые обороты, которые они выдали в торжественную секунду пробуждения, стоили того, чтобы оказаться в словаре самых цветистых ругательств Сартара. Особенно умилило, что подданный другого королевства тоже резко заговорил по-сартарски без какого-либо акцента.

– Заглуши эти адские звуки! – простонал Калеб и схватился за взлохмаченную голову.

Мучить я их не собиралась, а только будить, так что вновь опустила на окна полог.

– Демоны! – болезненно поморщился Холт, растирая виски. – Я решил, что вчера умер и сегодня попал в преисподнюю.

Одновременно они упали на подушку, стукнулись головами и замерли. Полагаю, секунда, когда идейные враги осознали, что самозабвенно дрыхли в одной кровати, возглавила список самых худших моментов в их жизни.

– Доброе утро, – улыбнулась я и из деликатности отвернулась к окну.

За спиной началась судорожная возня, доносились сдавленные ругательства. Удержаться от ехидной шуточки было просто невозможно:

– Просто смиритесь с тем, что спали вместе, и живите дальше.

– Только не это! – простонал Калеб.

– Обещаю унести тайну о вашем пижамном мальчишнике в могилу, – уверила я.

– Нет! – рявкнул Холт.

– Тебе, может, поклясться? – начала раздражаться я.

– Лучше бы я умер вчера! – заявил он.

– Тогда случился бы международный скандал, – справедливо заметила в ответ.

– Да наплевать! – рявкнули мужики в два голоса, и стало ясно, что общая ночевка уже не главная проблема.

– Что у вас еще произошло? – оглянулась я через плечо.

Оказалось, что они перепутали портки! Узкие брюки Холта до треска во швах обтянули крепкие ноги моего жениха, зато на темном Реграме штаны висели как на вешалке.

– Пожалуй, подожду вас в гостиной, – решила я их оставить наедине друг с другом и страшным пониманием, что придется снова раздеться и поменяться одеждой.

В этот трагичный момент на пути в соседнюю комнату взорвалось облако густого белого дыма. Я раскашлялась и помахала ладонью перед лицом, пытаясь развеять туман и вернуть видимость. В дверном проеме, ловко избежав столкновения плеча с косяком, возник пресветлый дед. С посохом королевского мага в руках. Было страшно представить, зачем он его прихватил с собой, разве что из внучкиных покоев гонять мужиков.

– Умеете вы, дедушка, выбрать удачный момент для утреннего визита, – прокомментировала я.

– Эннари, твой ведьмак… – Узрев двух «лучших друзей», Парнас подавился словами.

Если фразу назад в его пресветлой голове не возникало мысли размахивать священным артефактом, символом власти и высшей королевской милости, то при виде полураздетых мужчин, судорожно застегивающих портки, эта замечательная идея появилась. Кровожадным блеском она отразилась в ясных дедовских глазах. Крепко сжав посох обеими руками, дед сделал маленький шажок по направлению к кровати.

– Какая неожиданная встреча!

– Господин Истван, все не так, как кажется со стороны! – уверил его Калеб, оказавшийся единственным из нас порядочным человеком, попытавшимся внести ясность в абсурдную ситуацию.

– И что вы здесь делаете? – Цедя слова, Парнас медленно к ним приближался. Полы мантии волочились на полу, а круглое навершие посоха прояснилось, и в нем принялись танцевать раскаленные добела магические разряды.

– Не видите, дедушка? Это очевидно: они переодеваются, – фыркнула я.

– Я спрашиваю, на кой демон? – возвысил он голос и от злости потряс посохом. В разные стороны разлетелись искры, заставив нас всех со сдавленным оханьем пригнуть головы.

– Дедушка, поминать идейных врагов – дурная примета! – придумала я на ходу. – Они брюки перепутали, когда проснулись в одной кровати.

– В одной? – изогнул он кустистые брови и кивнул в сторону застывших магов. – Они?

– Представляете, как им не свезло, а тут вы своим посохом размахиваете!

Видимо, Парнас оказался не готов узнать, что именно довело двух взрослых мужчин до совместной ночевки, и, поумерив гнев, тихо проворчал:

– Тогда… одевайтесь, что ли. Встретимся во время обеда.

Он исчез, а вместе с ним в портал втянулся весь дым из комнаты. Воздух очистился, остался лишь слабый запах громовой магии.

– Думал, что он нас поколотит, – признался Калеб. – Никогда не видел его в таком гневе.

– Я тоже, – согласилась с женихом.

– Все-таки лучше бы я вчера издох, – пробормотал Холт, пытаясь справиться с перепутанными пуговицами на рубашке.

Еду попросили принести в покои. Вскоре горничная, больше с любопытством, нежели с опаской поглядывающая на темного колдуна по-настоящему ангельской внешности, вкатила тележку с традиционными сартарскими блюдами, обычно такими острыми, что из тела мигом выбивало похмелье, душу и любые мысли. Расставила похлебку на столе, в центр пристроила банку с перцем, кувшинчик с бальзамическим уксусом и миску с острыми солениями.