Марина Ефиминюк - Лучшие враги [litres]

В похоронном молчании мы расселись вокруг стола. Калеб осторожно попробовал дымящуюся похлебку, с непроницаемым видом зачерпнул из банки жгучий перец и добавил в еду. Холт проследил за противником и подколол:

– Совсем не любишь острое, светлый?

Желая уесть противника, он насыпал себе в похлебку целых две ложки, хотя было очевидно, что и без приправки начнет дышать огнем.

– Ты сначала попробуй, – заволновалась я за жизнь лучшего друга. – Сартарские пряности не каждый переварит.

– Острая пища помогает при похмелье, – отозвался он с шальной улыбкой. – Помнишь, темная Истван, ты сама меня этому учила.

Мигом помрачневший Калеб в странной решимости подсыпал себе еще перчика. Варево окрасилось в рыжеватый цвет. Я не представляла, кто в здравом уме решится попробовать еду такой остроты, но желание переупрямить идейного врага побеждало здравый смыл.

Парад мужского идиотизма продолжился! Встретившись взглядами, противники бросили себе в тарелки кусочки нарезанного зеленого перчика. Он был такой остроты, что нормальные люди, если они не чародеи в похмелье, оставившие в таверне мозги, на целую кастрюлю кидали не больше кончика от стручка. Я перестала верить в адекватность обоих магов, только головой покачала.

– Теперь и пробу можно снять, – ухмыльнулся Калеб. – Скажи, темный?

– Пожалуй, еще ложечку подсыплю, – неожиданно решил Холт.

– Она уже третья! – рявкнула я.

– А ты что, дорогая подруга, гостям ложки с перцем считаешь? – немедленно огрызнулся он и бухнул перец в тарелку. В воздухе неожиданно закружил ядреный порошок, я звонко чихнула и с улыбкой пожелала:

– Приятного аппетита, кандидаты в умертвия. В посмертной жизни на перец все равно смотреть не захочется, поэтому наедайтесь от души.

С небрежным видом, словно всю жизнь питались адскими кушаньями, они сунули в рот полные ложки… и замерли.

– Вкусненько? – поинтересовалась я с издевательской улыбкой. Подозреваю, ощущение было такое, будто им в горло влили расплавленный свинец.

Мысленно я почти отыскала в Сартаре некроманта и уничтожила завещание Холта, в котором он однозначно велел оградить его от посмертной жизни.

– Превосходно, – сиплым голосом отозвался Калеб и нехорошо кашлянул в кулак. – Скажи, темный?

– По-сартарски душевно, – прокряхтел тот, неожиданно наливаясь ровным багровым цветом. – Сейчас еще одну ложку съем…

Подвиг потребовал некоторого времени. Следовало собраться с духом, набраться смелости и положить в рот то, что назвать традиционной похлебкой уже не поворачивался язык.

– Странно выглядите, – заметила я, спокойно прихлебывая совершенно неострый супец.

Товарищи по глупости с нездоровым видом переглянулись. Калеб хотел что-то сказать, но голос его подвел: вместо человеческой речи из открытого рта вылетело подозрительное шипение. Казалось, следом вырвется поток жидкого пламени и к демонам сожжет гостевую башню, но обошлось.

– Воды… – наконец выдохнул он, схватившись за горло.

– Ванная там, господа умертвия, – махнула я рукой в нужном направлении.

Не глядя на меня, они вскочили из-за стола и ринулись спасать себе жизнь… не бегом, но очень быстрым шагом, стараясь не ронять достоинства. Через некоторое время с непроницаемыми минами вернулись за стол.

– Не благодарите, – махнула я ложкой.

Благодарить они и не собирались, а завели светскую беседу, сознательно не замечая практически нетронутую еду в тарелках.

– И как вам, господин Реграм, традиционная сартарская похлебка? – вежливо спросил Калеб, прихлебнув порядком остывший черный кофе.

– Чудесное кушанье, – светским тоном отозвался Холт.

– Доедать это чудесное кушанье вы не будете, любители остренького? – с сарказмом спросила я.

– Я уже наелся, – уверил Калеб и даже приложил ладонь к животу, словно внутри ломило от переедания.

– С двух ложек? – протянула я. – Удобно, ничего не скажешь.

– Очень питательная пища, – уверил он.

– Да и меня сразу похмелье отпустило, – согласился Холт и с важным видом налил себе в бокал селегерского кваса, на который и в самые страшные времена побрезговал бы смотреть. – Прекрасная еда.

– Тогда, может, попросить у дедовского повара приготовить вам похлебку с черным перцем? – издеваясь, предложила я. – Позвать горничную?

– Я пас! – мгновенно отозвался Холт. – Пусть Калеб не стесняется и просит добавки, а я с завтраком покончил.

Или завтрак с ним… с какой стороны посмотреть.

– Да и я, пожалуй, воздержусь, – немедленно отказался Калеб подвергаться новому риску превратиться в огнедышащего дракона. – Переедание вредно для здоровья.

– Конечно, в твоем возрасте лучше не усердствовать, – не упустил шанса подколоть Холт сотоварища.

– Хорошо, мой темный приятель, признаю, я стар, но ты почему решил предаться аскетизму в юном возрасте? – завернул Калеб с улыбкой.

– Ты, старик, не знаешь, но темные вообще большие аскеты.

– Особенно вчера вы оба помнили о принципе воздержания перед крепленым вином, – мстительно ткнула я в причину, почему сегодня мы сидели в запертых покоях вокруг стола и с переменным успехом лечили похмелье с помощью традиционного сартарского перца.

– Эннари, почему бы нам с тобой не рвануть сегодня в столицу? – предложил Холт.

– Желательно сбежать до обеда с пресветлым, скажи? – не удержалась я от подколки.

– И что ты хочешь увидеть в столице Сартара, мой юный друг? – немедленно вклинился Калеб, тем самым недвусмысленно намекнув, что вдвоем нас не пустит. – Магический вокзал?

– Рано ты меня выпроваживаешь, старик.

– Цирк уродцев, зоопарк магических тварей, лавка глиняных свистулек?

– Я не настолько юн, – сухо отозвался Холт.

– В таком случае притоны, кабаки, главный храм светлым богам, городской застенок? – любезно перечислил светлый чародей.

– А я как в эту культурную программу впишусь? – искренне заинтересовалась я.

– Раньше Эннари бредила театром теней, – вдруг припомнил Холт, одарив меня сумасбродным взглядом. – Помнишь, темная Истван? Ты говорила, что обязательно сходишь на представление, когда вернешься домой. Была?

– Времени не хватило.

– Значит, сегодня сходим в театр теней.

– У меня некоторые проблемы с вечерним гардеробом, – напомнила я.

– И в ателье вечерних нарядов, – добавил он. – Мы всегда выбирали тебе платья вместе, помнишь?

Вообще-то Холт разбирался в модных фасонах лучше меня и составлял компанию больше в качестве подружки, нежели друга мужского пола, однако Калеб об этом не догадывался. Он старался сохранять спокойствие, но, похоже, почти скрипел зубами от раздражения из-за того, как много общих воспоминаний у нас с темным чародеем. Да и общего в принципе тоже много, ведь мы дружили не один год.