Марина Ефиминюк - Лучшие враги [litres]

– Эти статейки клепают конкуренты! – твердо заявила она, нахмурив брови. – Мастер никогда не позволит себе подорвать идеальную репутацию проклятиями!

– Не нервничай, ангел, – промурлыкал Холт, поднимаясь с кресла. – Мы, наоборот, в восхищении. Исключительно изящная и очень женская месть. Как считаешь, темная Истван?

– Бесспорно, – согласилась я. – Мужчина до такого точно не додумался бы.

В королевском ателье моего жениха тоже встретили как родного, словно каждый божий день он заказывал у них костюмы. Главный портной, манерный худой мужчина, не чурался косметической магии, поэтому определить его возраст на глазок не удавалось. Он говорил, энергично жестикулируя и вставляя в речь иностранные словечки, что страшно бесило, учитывая, что у меня и так в голове варилась каша из двух языков, и я сама то и дело срывалась на язык, на котором изъяснялась последние девять лет.

Только слова Калеба, что портной лично наряжал ее величество, известную на семь королевств модницу, смирило меня с неизбежным осматриванием не то чтобы очень выдающихся форм.

– Где ты взяла эту страшную тряпку, дорогуша? – сморщился он, указывая пальцем с серебряным ногтем в мое бутылочно-зеленое платье с узкими рукавами.

– В лавке готовых нарядов, – сухо объявила я.

– Оно и заметно, но фактура хорошая!

– У платья?

– У тебя! – Портной перевел взгляд с моей груди на лицо. – Ты красивая, милочка. Идем, у нас ворох дел, иначе не успеешь принарядиться в театр.

Меня провели в примерочный зал, просторную комнату с зеркалами, пустыми портняжными манекенами и круглым подиумом, больше всего напоминающим низенькую цирковую тумбу. Туда-то меня водрузили, вернее, заставили подняться, словно выставив на всеобщее обозрение.

Со скучающим видом портной театрально похлопал в ладоши, и в комнату гуськом втекли девушки в неприметных платьях, но с ярко-розовыми волосами. На секунду даже показалось, что из Иствана в ателье был стремительно переброшен отряд замковых чародеек, несущих в руках готовые платья разнообразных расцветок.

– В столице розовый цвет волос модный? – спросила я, следя за тем, как девушки раскладываются.

– Весьма, – сухо произнес он, разглядывая какую-то невразумительную тряпку бледно-голубого цвета.

– И чем они тогда недовольны? – пробормотала я себе по нос, вспоминая замковых вредительниц, возмущенных новомодной покраской. Надо бы их успокоить, что они буквально идут в ногу со временем. В смысле, цветом волос попали в самое модное течение.

– Служишь в замке пресветлого? – поинтересовался портной, с этой самой одежкой приближаясь к подиуму.

– Проживаю.

– Давно?

– Две недели.

Неожиданно в примерочной комнате, только-только наполненной шуршанием тканей и платьев, возникающих на безголовых манекенах усилиями чародеек, наступила мертвая тишина, совершенно меня не смутившая.

– Темная Истван собственной персоной? – уточнил портной.

– Приятно познакомиться, – усмехнулась я.

Он остановил взгляд на моих карминовых губах:

– Красное!

В следующую секунду платья на всех манекенах приобрели всевозможные оттенки красного, от пронзительно-кровавого до цвета густого южного вина.

– Принципиально не ношу яркое, – заметила я.

– Поверь моему опыту, госпожа чародейка, принципы изменчивы, – хмыкнул он.

Через час я выходила из комнаты для примерок в алом платье, пожалуй, самом смелом в моей жизни. Один рукав плотно облегал руку, зато второго вообще не было. Обнаженное плечо и ключица выглядели вызывающе. Лиф неожиданно подчеркнул тонкую талию, на существование которой мои наряды исключительно намекали, но не демонстрировали. По полу тянулся шлейф из золотистого магического дыма, начинавшего клубиться, стоило замереть на месте. Интересная темная магия, созданная какой-то местной мастерицей, я бы до такой красоты никогда в жизни не додумалась.

Калеб и Холт, успевшие переодеться в смокинги, наскучаться и, вероятно, погрызться, повернулись на стук каблуков. Тишина, последовавшая за моим появлением, не посрамила бы королевские театральные подмостки. Глаза Калеба вспыхнули, уголки губ едва заметно изогнулись. Определенно ему нравилось то, что он видел, и я вдруг почувствовала себя ужасно польщенной этим взглядом, полным неприкрытого желания.

Жених шагнул ко мне и заключил руку в кокон теплых ладоней:

– Ты выглядишь бесподобно, Эннари.

– Спасибо, – с улыбкой отозвалась я и почти растаяла, когда его губы коснулись моих пальчиков. Этот мягкий, почти неуловимый поцелуй пустил по жилам горячую волну, и не было сил оторвать взгляд от Калеба… Однако пришлось!

– Ей половину платья забыли выдать! – раздался недовольный возглас Холта, вдруг заделавшегося в строгие дуэньи.

– Давно заклятие онемения не ловил? – отозвалась я.

Платье само собой начало изменяться! Стремительно нарастило рукав, ворот до подбородка, а из ярко-красного, под цвет карминовых губ, обернулось черным, мгновенно превратив меня во вдову в глубоком трауре… или черную ведьму, готовую убивать.

– Холт, что за приступ ханжества? – процедила я, моментально распознав автора непотребной переделки.

– Мой шедевр! – охнул королевский портной, еще пять минут назад хлопавший от счастья в ладоши, что самый его смелый наряд сидел на мне как влитой, даже ничего переделывать не пришлось. К слову, пресветлому он обошелся дороже маски для Люсиль. Хотелось верить, что дед не захлебнется желчью и не вычтет эти деньги из моего приданого.

– Темный, придержи магию для своей женщины, – с угрозой в голосе бросил Калеб в сторону позеленевшего от злости Холта.

Не успела я окончательно разъяриться и придумать, как обоих приструнить, с платьем начались новые метаморфозы. Оно стремительно возвращало первоначальный вид без моей на то помощи. Рукав исчез, плечо оголилось, но вырез неожиданно стал глубже, чем был, а цвет ярче. Видимо, жених привел его в порядок в соответствии со своим представлением о прекрасном.

– Святые демоны, – пробормотала я и тряхнула головой, убирая упавший на глаза локон, – сколько я уже никого не проклинала? Неделю? Даже настроение начинает портиться.

Мужчины как-то разом поняли, что лучше не спорить с девушкой.

– Я сам сделаю платок под цвет твоего платья, – немедленно объявил Холт и действительно перекрасил белый уголок ткани, торчащий из кармана смокинга.

Калеб что-то не торопился с реверансами.

– Нет, – коротко отказался он.

Секундой позже по черному рукаву его смокинга рассыпались милые красные горошки, превратившие мужчину в подобие божьей коровки.

– Миленько, да? – издеваясь, сморщила я нос и дымящейся ладонью оставила еще пару сочных мазков с кружочками поменьше.