Марина Ефиминюк - Лучшие враги [litres]

– Совсем обезумела?! – рыкнула Эбигейл, вновь рванув в мою сторону.

Выставленную преграду она разломала ударом ладони и умудрилась вцепиться мне в платье. Под светящимися пальцами тончайший алый шелк начал темнеть, запахло паленой тканью. Я схватила противницу за запястье и без колебаний ошпарила магией, отчего у той из прически вылетели последние шпильки. Эбби охнула и отпрянула на шаг.

– Не хочешь сделку, госпожа директриса, тогда просто скажи, зачем зачаровала Люси.

– Чтобы тебя наконец вышвырнули из замка, темное отродье! – заорала она, выходя из себя и в ярости не замечая, что комнату накрыло заклятие небесного гласа, разносившего поток откровений по замку Истван. – Всю жизнь тебя ненавидела! Мать приезжала раз в полгода, а ты вечно под ногами мешалась, под руку лезла. Поласкайте меня, посмотрите, какая я несчастная! Проклятая Эннари Истван, рожденная от темного мага! Ты сама темное пятно в родовой книге нашей семьи! Да еще эта Люсиль – дура отменная. Две недели кудахтала, какая Эннари умная, какая красивая, какая талантливая! Ученики к ней ходят, в городе любят, Калеб в ней души не чает. Достала, стерва! Зачем вообще этот старый маразматик тебе приказал вернуться?!

Она замолчала. По-моему, для будущего директора школы для маленьких талантливых девочек у нее, пожалуй, был весьма специфичный словарный запас.

– Ладно, заслужила, – улыбнулась я и щелкнула пальцами, пуская колдовство вспять.

Пары секунд не прошло, как она вернула прежнее лицо молодой директрисы, разве что волосы торчали в разные стороны. Она одернула рукава, поправила воротничок и категорично спросила:

– Довольна теперь?

И неожиданно начала меняться в лице. Высокомерный взгляд оборачивался сначала растерянным, а потом испуганным. Нахмурившись, я оглянулась. В дверях стояла Летиция и смотрела на дочь прямым, немигающим взглядом.

– Эбигейл, повтори-ка еще раз все то, что сейчас сказала…

Ох и знатный же вышел скандал! До середины ночи замок гудел, выяснял отношения, вспоминал прежние обиды. Ругались все и со всеми. Не участвовали только мы с Калебом, посчитав, что достаточно причинили семье добра этим замечательным вечером. Факт, что Эбигейл Истван – исчадие ада, испортившее одну кузину и пытавшееся свалить вину на вторую, все-таки был признан и неоспорим.

За завтраком сдержанным тоном дед всем объявил, что она решила некоторое время провести в семье Арветты. Все поняли, что пресветлый отправил старшую внучку в бессрочную ссылку, но все еще жаждал крови. Боясь попасть под горячую руку и оказаться высланными, Истваны, кто имел неосторожность появиться с утра в столовой, дружно молчали. Когда напряжение за столом достигло такого пика, что в воздухе практически чувствовался особый предгрозовой запах, в зале появился лакей и громким голосом объявил:

– Госпожа Эннари!

Народ буквально подскочил на стульях, и от движения мелко зазвенел хрусталь.

– Вас просят немедленно явиться в острог для темных магов! – с торжественной миной, словно приглашал меня на королевский ужин, а не в кутузку, объявил посланец дурную весть.

От осознания, что колокол пробил не по их души, а по мою, наличие которой вообще-то под большим вопросом, сотрапезники заметно расслабились и выдохнули. Дед впился в меня яростным взглядом. Сама от себя не ожидая, я начала вспоминать, где вчера наследила темной магией. Получалось, что нигде.

– Я вчера не колдовала! – мгновенно открестилась я. – И ни одного дерева в королевском ботаническом саду не сломано. Калеб свидетель!

– Похоже, твой потерянный друг нашелся, – с довольной ухмылкой предположил тот самый свидетель, напомнив, что у меня имеется страшно обиженный и сбежавший приятель, о котором за вчерашними событиями я чуточку забыла.

– Дедушка… – с милой улыбкой обратилась к пресветлому, намекая, что не откажусь от портального амулета до столицы.

– В карете! – отрезал он, словно от него действительно убыло бы из-за какого-то там амулета.

– Хорошо, – пожала я плечами, – тогда мы с Холтом вернемся в замок вместе.

– Нет! – в один голос рявкнул они с Калебом, и от неожиданности подпрыгнул даже хрустальный графин между тарелками на стене.

– Святые демоны, – с фальшивым испугом охнула я, – зачем же так кричать? Просто поделитесь портальным амулетом.

Через час я уже стояла перед камерой, отделенной от коридора решеткой. От каменной коробки веяло ледяным холодом особой породы, перекрывающей магические токи. По толстым прутьям с треском пробегали искры жалящего заклятия онемения такой силы, что одного касания, пожалуй, было достаточно, чтобы остаться парализованным на пару часов. Зловоние вокруг стояло отвратительное, но в мертвецких, где у нас проходила практика, тоже пахло не пионами.

Вытянув ноги и скрестив руки на груди, Холт сидел на лавке в позе заточенного по ошибке высшего мага. В общем, выглядел презрительным и высокомерным, словно не его загребли за проклятие козлиными рогами партнера по карточной игре, а он снизошел до тюремной камеры.

– Доброе утро, – с иронией поздоровалась я. – Выспался?

Холт даже не потрудился повернуть голову. С видом оболганного наследного принца поднялся, одернул брюки и подхватил с лавки педантично сложенный, измазанный, как половая тряпка, фрак. Когда страж с помощью амулета снял охранное заклятие и, загремев ключами, раскрыл решетку, темный маг ленивой поступью, словно выходил из королевского номера в дорогом гостевом доме, покинул «место ночлега». Я даже не пыталась скрыть ехидную ухмылку.

– Давай что-нибудь съедим, – презрев приветствие, бросил он.

– Что именно?

– Что угодно. Главное, не мой мозг.

– А он все еще с тобой? – хмыкнула я, давая понять, что нравоучения ему уже вряд ли помогут.

Платила я, поэтому из принципа привела его в простецкую едальную, куда в наряде бродячего аристократа он неплохо вписался, и заказала похлебку из кислой капусты. Именно это нехитрое варево наливали арестантам, вернувшимся из застенка домой. Темный маг даже бровью не повел, спокойно размешал капусту в кипящем котелке, отломил хлеб и принялся есть.

После освобождения Холту надлежало покинуть Сартар, желательно немедленно, но коль переход через семь королевств проходит только раз в сутки, то оставшиеся два часа ему все-таки позволили провести на сартарской земле. Под мою ответственность, само собой.

– Прости, – буркнул он между делом.

Учитывая, что за все годы нашей дружбы Холт Реграм никогда не говорил этого волшебного слова, способного решить много проблем, я подавилась сладким кофе с молоком.

– Я не услышала, повтори еще разок!

– Проклятие! Прости меня, Эннари Истван, я вел себя как кретин! – обозлился Холт.