Виктория Шваб - Незримая жизнь Адди Ларю

До головокружения разрываясь между страхом и необходимостью, Адди отвечает не сразу.

– Надеюсь… Я ищу Генри.

Девица молча таращится на нее, и тут где-то позади слышится знакомый голос:

– Беа, тебе не кажется, что это…

Из-за угла, поправляя на ходу рубашку, появляется Генри. При виде Адди он умолкает. На мгновение, даже долю мгновения, ей кажется, что все кончено. Он забыл ее, она снова одна, и тонкие чары, сотканные недавно, развеялись.

Но Генри улыбается и говорит:

– Ты рано.

У Адди кружится голова от света, воздуха и надежды.

– Извини, – немного задыхаясь, отвечает она.

– Ничего. Вижу, ты познакомилась с Беатрис. Беа, это Адди.

Ей так нравится, как Генри произносит ее имя. Люк обычно использовал его как оружие, ей мерещился нож, скользящий по коже, а в устах Генри оно переливается колокольчиком, легким, ярким и прекрасным. Оно все еще звенит в воздухе.

Адди, Адди, Адди!

– Дежавю, – бормочет Беа, качая головой. – Бывало у вас такое, что видите человека впервые, но кажется, что встречались раньше?

– Да, – прячет улыбку Адди.

– Томика я покормил, – сообщает Генри, надевая пальто. – И не распрыскивай больше кошачью мяту в секции ужасов.

Беа покорно поднимает руки, браслеты звенят.

Генри с застенчивой улыбкой поворачивается к Адди.

– Готова?

Они уже на полпути к выходу, как Беатрис вдруг щелкает пальцами.

– Барокко! – восклицает она. – Возможно, еще неоклассицизм.

Адди недоумевающим взглядом смотрит на нее.

– Ты о периодах искусства?

– У меня есть теория, что все лица принадлежат какому-то направлению, времени…

– Беа учится в аспирантуре, по истории искусств, – перебивает Генри, – если ты сама не догадалась.

– Генри у нас представитель чистейшего романтизма. Наш приятель Робби – постмодерн. Авангард, разумеется, не минимализм. Но ты… – Она задумчиво постукивает пальцем по губам. – В тебе есть что-то неподвластное времени.

– Хватит флиртовать, мы опаздываем на свидание! – ухмыляется Генри.

Свидание. Адди будоражит это слово. Нечто заранее подготовленное, нечто запланированное. Не случайная возможность, а предопределенный момент будущего.

– Развлекитесь от души! – весело напутствует Беа. – А ты не задерживайся допоздна.

Генри закатывает глаза.

– Пока, Беа, – говорит он, придерживая дверь.

– Должен будешь! – бросает она вслед.

– У тебя и так бесплатный доступ к книгам.

– Это почти библиотека.

– Вовсе не библиотека! – кричит он, и Адди, улыбаясь, поднимается за ним на улицу.

Шутка явно только для своих, что-то общее, давнее. Адди до боли хочется выяснить, каково это – так хорошо знать другого человека, причем знать взаимно? Интересно, они с Генри смогут когда-нибудь вот так шутить? Если их знакомство продлится достаточно долго…

Вечер холодный, и они идут бок о бок, не в обнимку, а слегка соприкасаясь локтями и греясь теплом друг друга. Адди изумляет этот юноша, что шагает рядом, зарываясь носом в шарф, она поражается мельчайшим изменениям в его поведении, малейшим подвижкам к непринужденности. Всего несколько дней назад она была ему совсем чужой, а теперь – нет. Он изучает ее с той же скоростью, как она изучает его, это только начало, все так ново, но первый шаг по дороге узнавания уже сделан. Шаг, который ей не позволялось совершить ни с кем, кроме Люка.

И все-таки! Она здесь, с ним…

«Кто ты?» – гадает Адди, глядя, как очки Генри запотевают от дыхания. Он ловит ее взгляд и подмигивает.

– Куда мы направляемся? – спрашивает Адди, когда они подходят к подземке.

Лицо Генри озаряется кривой застенчивой улыбкой.

– Сюрприз! – говорит он, спускаясь по ступенькам.

Они едут поездом до Гринпойнта, выходят на поверхность и возвращаются на полквартала назад к невзрачной витрине с надписью «Стирай-суши». Генри придерживает дверь, и Адди шагает внутрь. В помещении гудят стиральные автоматы, шумит вода, баки дребезжат вибрацией отжима.

– Это же прачечная, – удивленно говорит Адди.

Глаза Генри вспыхивают озорством.

– Это тайный бар!

При этих словах Адди окутывают воспоминания, она вдруг переносится мыслями в Чикаго, почти на сотню лет назад. В подпольном баре играет джаз, окутывая ее как дым. В воздухе висит тяжелый запах сигар и джина, звенят бокалы, выдавая тайну. Сверху нависает витраж с ангелом, протягивающим чашу, пузырьки шампанского покалывают язык. Мрак улыбается, прижимаясь к ней, и тянет ее на танцпол. Это начало и конец всего…

Адди вздрагивает, заставляя себя очнуться. Генри придерживает для нее дверь в задней части прачечной. Адди готовится войти в темную комнату и невольно вернуться в прошлое, но вместо этого ныряет в помещение, залитое неоновыми огнями, где раздаются электронные звуки игрового автомата. Точнее, игры в пинбол. Вдоль стен теснятся машины, освобождая место для столиков, по одну сторону располагается деревянная стойка.

Адди озадаченно озирается. Строго говоря, это не подпольный бар. Просто одно заведение под прикрытием другого. Палимпсест наоборот.

– Ну, – застенчиво улыбается Генри, – как тебе?

И Адди понимает, что улыбается ему в ответ. От облегчения у нее кружится голова.

– Мне нравится!

– Отлично, – говорит Генри, доставая из кармана мешочек с четвертаками. – Готова продуть?

Еще рано, но в баре довольно много посетителей.

Генри ведет ее в дальний угол, занимает пару старинных автоматов и выстраивает на крышке каждого по башенке четвертаков.

Первую монету Адди вставляет в щель затаив дыхание – ей чудится, что неизбежно раздастся звон, и деньги выскочат обратно в чашку внизу автомата. Но машина проглатывает кругляш и пробуждается к жизни, издавая веселую какофонию света и звука.

От радости и облегчения Адди вздыхает. Может, она и безымянна, так же безлична, как акт воровства, но сейчас ей на это плевать.

Адди жмет на рычаг и принимается за игру.

Адди продолжает набирать очки, а Генри удивляется:

– Когда ты научилась так хорошо играть?

Но она и сама не знает. По правде говоря, Адди никогда раньше не играла. Правила она поняла не с первого раза, но потом нашла свой способ.

– Я быстро учусь, – говорит Адди, и мяч проскальзывает между ее ракетками.

– Рекорд! – объявляет автомат механическим голосом.

– Так держать! – хвалит ее Генри, стараясь перекричать шум. – Лучше запиши на свой счет.

Экран мигает, ожидая, что Адди введет имя, но она колеблется.

– Вот так, – подсказывает Генри, демонстрируя, как перемещать красную рамку между буквами.

Он уступает ей место, но как Адди ни пытается, у нее ничего не выходит. Только буква «А» дразняще подмигивает светом.

– Ладно, плевать, – говорит Адди, отходя в сторону, но ее место занимает Генри.