Ксения Крейцер - Тёмная порода [litres]

– Это и есть тайная свадьба, Марис. Когда человек, не обладающий законным правом на это, свидетельствует ваш союз.

– Не-а. Не тайная, самая что ни на есть настоящая. Я поженю вас по законам Мистериса.

– Это ещё что?

– Мистерис? Так будет называться княжество, что мы создадим. Такое, какого ещё никогда не было.

– А, ну да. И ярмарки там будут сменять одна другую, и вино не будет заканчиваться, – Сергос слабо улыбнулся.

– Прозвучит, конечно, неожиданно, но я не шучу. Я, возможно, ещё никогда в жизни не был так серьёзен. Это то, из-за чего я тебя искал, о чём хотел поговорить. Только представь: место, все жители которого такие, как мы. Как ты, как я, как Альба. Маги. Место, где Сила в почёте, где магия – искусство, а не проклятие.

– Представил, – кивнул Сергос, – хорошая мечта. Жаль, что во всём мире такого места не сыскать.

– Не мечта, Сергос. План. Мы создадим такое место. На ничейной земле, в Черногорье. Княжество магов, которому мы напишем законы и которым будем править совместно. Твоей жене будут кланяться, как ты и хотел. Мы бросим клич и соберём наших собратьев. У таких, как мы, будет дом. Нас не так много, как обычных людей, и мы разобщены. В этом наша беда. Но Мистерис всё изменит. Тебе, кстати, нравится название? Оно как-то само собой родилось.

– Ты бредишь, похоже.

– Да нет же, Сергос! – Марис стремительным движением поднялся. – Я долго думал. После Черногорья я всё время об этом думал. И чем больше думал, тем реальнее это всё становилось. Там, возле пещеры, Натлика искушала меня. Она пыталась склонить меня на свою сторону, просила пощадить её и обернуться против вас. Она говорила, что я никому не нужен, что я везде лишний, и яд её слов проникал в мою душу. Я снова был в цирке, снова был в браслетах, снова был одиноким, напуганным ребёнком. А она всё говорила и говорила, предлагала мне взять и разделить с ней великую власть, что может даровать руда. И я её слушал, хотя не должен был. Альба почувствовала эти мои метания, оттого и взъелась на меня тогда. Я чувствовал, что предан всеми, и думал о том, чтобы предать самому. А потом там появились вы и встали со мной плечом к плечу. И я вдруг понял, что не одинок и не никчёмен, что у меня есть друзья, готовые биться за меня и вместе со мной. И яд слов Натлики растворился, не причинив вреда. Но её слова о власти, о Силе, заключённой в руде, не давали мне покоя. Я размышлял, что бы я делал со властью. Отомстил бы всем обидчикам? Так большинство из них уже мертвы, а кто не мёртв – не так уж сильно меня и обидел. Окружил бы себя красотками и кутил до потери сознания? Так я и без власти с этим неплохо справляюсь. Отыскал бы родителей и заставил меня любить? – Марис горько усмехнулся, – тоже нет. А потом были Тэй и Лидисс, сожжённый дом Альбы, и я осознал, что делать со властью. Я хочу, чтобы никто больше не причинил вреда таким, как мы. Я хочу, чтобы нас уважали, оказывали всяческое почтение и понижали голос, говоря о нас. А для этого нам нужно держаться вместе. И я решил, что мы объединим магов.

– Ох, Марис… Но как ты себе это представляешь? Как осуществить такое?

– Просто начать. Ввяжемся, а там разберёмся.

– Что значит, «ввяжемся, а там разберёмся»? Ты хочешь совершить небывалое, а говоришь об этом как о сделке на ярмарке.

– Потому что начать не сложнее, чем заключить сделку на ярмарке, – пожал плечами Марис. – Смотри, мы начнём с малого – заложим поселение в Черногорье, у пещеры.

– Заложим поселение! – всплеснул руками Сергос. – Как всё просто. Будем валить лес и рыть землю заклятиями? Строить дома заклятьями? Или ты умеешь как-то по-другому?

– Нет, заклятья мы прибережём для дел посерьёзнее. А со стройкой вполне справятся люди.

– Где мы возьмём людей? К гарденской казне я больше не притронусь. Уболтаешь их работать бесплатно? Или… Заставишь?

– Как же ты плохо обо мне думаешь, дружище. Я хочу, чтобы с нами считались, а ты делаешь из меня угнетателя простого люда. Мы щедро оплатим их работу. И нам для этого не нужна гарденская казна. Ты забыл о гианьих камнях?

– О! – Сергос, действительно, и думать забыл о звёздных сапфирах.

С того момента, как они к нему вернулись, столько всего произошло, что камни были последней вещью, которая его волновала.

– Продадим камни, и у нас будет достаточно золота, чтоб построить целый город! Никто не обратит внимания, что какие-то богачи что-то строят в горах. Тем более, в Черногорье. А мы тем временем соберём магов и объявим Мистерис независимым княжеством. С той Силой, которая заключена в руде, мы защитим его от всего на свете. И… Я ещё кое-что придумал, но пока не буду говорить, надо получше изучить руду. Скажу только, что, если это удастся, мы явим миру всю мощь Мистериса в одночасье. Мы навсегда поднимемся над ними. Ну, как тебе план, Сергос?

– Дерзость немыслимая, – только и смог сказать Сергос.

– Ага, – Марис расплылся в довольной улыбке. – Это настолько немыслимо, что определённо должно случиться. Я чувствую, что получится. Мы изменим этот мир навсегда. Помнишь, гианы говорили, что в Черногорье мы найдём свою судьбу? Так оно и вышло.

– Верить в предсказания – последнее дело, Марис, – покачал головой Сергос.

– Но ты же и сам это чувствуешь! Ты же сказал, что наконец чувствуешь, что живёшь свою жизнь, идёшь своей дорогой. Это всё звенья одной цепи, ясно же! Альба, её отец, сапфиры, что во второй раз оказались в твоих руках, эта удивительная руда. Только подумай: сила, которой обезумевшая Натлика пыталась уничтожать магов, поднимет их на небывалые высоты. Это ли не часть того удивительного узора, что открылся видению гиан? Как можно не верить в предсказание, которое исполнятся на твоих глазах? Всё сходится в наших руках. Надо действовать, Сергос!

Марис излучал уверенность. Его обычно слегка сутулые плечи развернулись, подбородок вздёрнулся, в медовых глазах лесного кота плясало золотое пламя, и этому огню нельзя было противостоять.

Сомнения исчезли.

– Да здравствует Мистерис! – Сергос услышал свой голос, будто бы со стороны, и крепко сжал поданную Марисом руку.

Вернувшись в обсерваторию, Сергос застал Альбу увлечённо изучающей его коллекцию камней.

Она брала камешки с полок, вертела в свободной руке, рассматривала. Другой рукой она придерживала одеяло, в которое укуталась, и которое то и дело норовило с неё сползти. Сергос испытал странное чувство. С одной стороны, он живо помнил её жарко стонущей в своих объятиях прошлой ночью, с другой – в очередной раз любовался ею как чудесным видением из сна, прикосновение к которому несбыточно, тронь и растает, поэтому наслаждаться им можно лишь издалека.

– Я всё кладу на место, туда же, откуда взяла, – сообщила она сразу же, как заметила Сергоса.