Ирина Н.Левина - Остров «Иллюзия»

– Что с Вами вчера случилось? Где Вы так изорвали одежду? Чего Вы наелись?

– Я нечаянно зашла в колючие кусты. А чего я наелась? А в меня уже не лезет эта пища со вкусом кокоса. Я ненавижу кокос. Я даже в Зареченске никогда не покупала печенья с кокосовой стружкой. Этот приторный аромат мне противен. И вот нарвалась. Здесь даже рыба со вкусом кокоса!

– Окей. Сегодня не будет кокоса. Сегодня будет чай.

Он протянул ей плошку с розовым напитком.

– Вот. Ягодный чай. Ягоды немного терпкие, но на вкус достаточно приятные.

– А что за ягоды?

– Вот. У ручья растут.

У Аши на ладони лежали 3 черные ягоды.

– Это они! Это ими я отравилась!

– Да сколько их надо съесть, чтобы отравиться?!

Саша жестом изобразила, сколько она их съела. Аша выплеснул чай из плошки:

– Тогда кокос. Тогда кокос.

ЧАСТЬ 2

ЗАТИШЬЕ

Что миновало , то забыть пора ,

И с сердца сразу свалится гора .

Шекспир

ГЛАВА 1

КРАХ

Из своего сейфа, кучи камней, наваленных горкой возле навеса, Саша достала маленький огрызок карандаша и состарившуюся за 9 месяцев газету. Она листала исписанные вдоль и поперек страницы, чтобы найти свободное место для новой записи, и нашла возле одной из своих заметок.

«Он поставил меня на ноги за 5 дней. Калорийным питанием и приветливым отношением. Спасибо»,– прочитала она и улыбнулась. Она читала разбежавшиеся по всей газете записи, и вспоминала эти дни.

«В небе вот уже которую ночь умирает Луна».

«Терплю его шутки».

«Ура! Построили новый домик! Какой хороший домик! Конструкция та же: четыре палки и крышка, но чем-то он мне нравится».

«Мы оба стараемся не превращать наши разговоры в острые дискуссии, не вспоминать о прошлом и реже всматриваться в небо и океан. Вечера и ночи возле костра перестали сотрясаться от эмоциональных взрывов. Выясняем, в основном, кто пойдет за водой, на сколько хватит дров, какие и где ставить силки».

“Rain, rain, go away. Come again another day. Нет, ни в какой день не приходи. Это невыносимо. Больше нет сил сидеть и ждать, когда ты кончишься, и когда он придёт. И стихи не пишутся».

«Остров продолжает одаривать фруктами, рыбой. Иногда в силки попадаются мелкие животные: маленький видоизмененный олень и островной поросенок. Попробую составить десятидневное меню».

«Я сыта. Я сыта. Я сыта. Пойти, что ли повесится?»

«Записываю наш диалог:

Я: Тоже мне индус. Как Вы можете есть мясо?

Он: А кто тебе сказал, что я вегетарианец? Я обыкновенный католик. Только о Боге вспоминаю, когда совсем плохо. Тоже мне фанатка.

Я: А кто Вам сказал, что я фанатка?»

«Сегодня был банный день: мы мылись в небольшом водопаде, потом остатками геля для душа я постирала кое-какие вещи. Он в это время уходил за бритвенным станком. Побриться хотел. Не побрился. А откуда я знала, что должна оставить гель?! Твоей бороде не бритва, а топор нужен. А будешь ещё орать, опять скажу, что you are dead!»

«Откопал себе где-то пляжное полотенце с нарисованной голой блондинкой. Теперь спит на нем. Говорит, что она ему нравится. Я сначала немного заревновала, но потом успокоилась. Пусть порадуется мужчинка».

«После душного, влажного дня к вечеру в небе, наконец-то, приоткрыли форточку – тонкий месяц. Мне кажется, что в эту щель кто-то за нами подглядывает».

«Ура! Костер больше не гаснет. Я научилась. Я поняла. No more! No more».

«He is gone. Куда он всё время уходит? Возвращается и долго молчит».

– Алекс! Хватит писать роман. Помогите мне.

Саша положила бумагу обратно под камень и, поднимаясь, наступила на лохмотья своих брюк. Правая брючина упала на песок.

«Всё. Крах».

– Поторопиться нельзя?! – кричал Аша. Он держал в руках корзину с рыбой. Прутья корзины расползались, и он опасался, что один не донесет улов, и всё это богатство уплывет обратно в океан.

– У меня авария. Пока не приближайтесь ко мне.

– Умеете Вы заинтриговать. Что в этот раз?

Саша подняла над головой отпавшую деталь её туалета.

– Это брюки!

Аша замахнулся корзиной, отбросил её в сторону берега и, отряхивая руки, начал аплодировать.

– Извините, Алекс, – говорил он, смеясь. – Вам уже давно пора поменять гардероб. Посмотрите, сколько у Вас чемоданов. Неужели ничего нельзя выбрать? У меня такого ассортимента нет.

Аша подошёл к чемоданам и стал открывать один за другим.

– Это всё не моё.

– А вы что думаете, что за этим кто-то придёт? Или Вас спросят о сохранности этих вещей?

– Я это прекрасно понимаю. Но не могу переступить через себя. Я пробовала, но каждый раз как будто надеваю на себя чужую жизнь.

– Надо же быть такой зажатой. Я-то ношу.

– Вам легче. Вы актер и часто примеряли на себя разные судьбы.

Аша звякнул механичкой чемодана.

– Будь проще. Здесь всё наше.

Порывшись немного в вещах, он бросил Саше на спину какую-то зеленую тряпицу.

– Примерь.

Саша разложила вещь. Перед ней на песке лежал зеленый трикотажный сарафан на тонких бретельках, с резинкой на поясе. «Фу, Русалочка какая-то. И потом… с такими тонкими бретельками… будет видно нижнее бельё. Хотя его с такой одеждой и не носят».

– Я такое не надену.

– Почему?

– Я не люблю платья. Я не умею их носить.

– Так учитесь. Пока есть время. Вот вернетесь в свой городишко, как наденете платье… Если бы мой друг Акшай узнал, через что мне здесь пришлось переступить, чтобы в своем гардеробе выглядеть мало-мальски как человек, он бы рассмеялся.

– Почему рассмеялся? На Вас женское бельё?

– Что?! Можно подумать, за это время Вы не видели моего белья.

– А вам моего не видать. Как своих ушей.

– Для этого даже стараться не надо. Смотрите-ка, сидит передо мной почти без штанов и угрожает! Вам, между прочим, это пойдет… под цвет глаз. Хотя, как Вам угодно.

– Если мне это идет под цвет глаз, то я буду считать, что это Ваш подарок.

– Считайте, что хотите. А хотите, ходите голая. Мне, мертвому, все равно. Как говориться «Не можешь преодолеть прибой – сиди и любуйся на него».

– Куда Вы опять уходите? Куда Вы всё время уходите?!

Аша оглянулся.

– Рыбу надо собрать. Дела надо делать. Потом пойду, поплаваю.

Он направился к оставленным корзине и добыче.

Пока он чинил корзину и складывал улов, Саша брезгливо разглядывала чужие тряпки в чемоданах. И этот русалочий сарафан, который лежал уже отдельно от них, который уже побывал в его руках и полежал на этом песке, начинал ей всё больше нравиться. Она покрутила его, ощупала пальцами ткань. Материал очень приятно лежал на коже. «Что это за материал? Что это за добавка, которая заставляет блестеть эти нитки?» Сначала этот блеск показался ей пошлым, но потом она нашла его интересным. Она смотрела на сарафан, и что-то происходило у неё в голове: двигались и менялись местами тектонические плиты. Она надела его, потом стащила с себя обветшалое тряпьё и пошла посмотреться в океан.