Властелина Богатова - Ведьма для чудовища. Часть 1

Шумно выдохнув, поднялся, хватая кувшин с водой, прильнул с жадностью. Утолив жажду, отправился в скверном расположении духа в купальню.

Омывшись ледяной водой и избавившись от излишка напряжения, немного взбодрился. Вернулся уже не ы пустующие покои. Служанка, принёсшая чистую одежду, уставилась на меня, ошарашенно округлив глаза. Конечно, в замке сложно скрыть что-либо, и известие о том, что Грез сняла проклятие, облетит уже к вечеру все окрестности, так что не было никакого прока таиться. Теперь слухов обо мне прибавится. Хотя уж куда больше.

Обтёршись досуха, бросив полотно на постель, взявшись за полотенце на бёдрах, заметил, что служанка ещё была рядом.

– Найди Хавира и прикажи принести мне латы, – велел, не поворачиваясь.

– Хор-рошо, – заикаясь, поговорила и отступила, но тут же задержалась, – это всё или… что-то ещё пожелаете, господин?

Всё же бросил через плечо на неё взгляд, хмурясь, пристально оглядел. Насколько же надоедливы эти горничные, только путаются под ногами. Хотя раньше и не замечал их, видимо, присутствие ведьмы в замке сказывались, вынуждало быть всегда в напряжении, и любая мелочь теперь страшно раздражала. Но скоро это всё пройдёт.

Сжимая полотенце в кулаке, придерживая его на бёдрах, развернулся и приблизился к словно вросшей в пол девушке.

– Это всё, – уверил её достаточно доходчиво. – Если будет что-то нужно, дам знать, – процедил вкрадчиво каждое слово.

Смотря только на грудь, бедняжка густо-густо покраснела.

– И вы даже не будете завтракать, гос… господин? – быстро глянула на меня.

– Сегодня нет, как и обедать, и ужинать. И завтра – тоже, – сохраняя ровный тон, ответил. В Обиртоне мне находиться не меньше двух дней.

– Поняла, господин, – буркнула как-то разочарованно, опуская низко голову, присела и попятилась, да оступилась и не успела ойкнуть – рефлекс сработал мгновенно, я подхватил неуклюжую девку за пояс.

Застыв, служанка судорожно сглотнула, уронив взгляд вниз на полотенце, которое благополучно упало на пол. Девка не сдвинулась с места и даже не отвернулась, застыдившись, в ещё большем ошеломлении уставилась ниже пояса на причинное место, будто никогда не видела голого мужчины. Позволив ей наглядеться вдоволь, а заодно и понять, какие, оказывается, бесстыжие служанки в моём замке, снисходительно закатил глаза, набравшись терпения, склонился.

– Иди уже, – прошипел сквозь зубы.

Осмысливая сказанное, служанка всполошилась, захлопнув рот, и выскользнула из покоев, как ужаленная, испаряясь с глаз, оставив меня, наконец, одного.

Склонившись, рывком поднял полотенце и вернулся к принесённой свежей одежде, переключаясь на грядущее.

Как же это всё не вовремя, эта ненужная встреча, когда только всё начинает разрешаться и не улеглось толком. Толком не подумал, что делать дальше. В первую очередь, конечно, увидеться с отцом и переговорить. Если с меня сошло проклятие – это не значит, что угроза отступила и от всего рода. Искать корни проклятия нужно дальше. Как ни прискорбно осознавать, полная свобода остаётся недостижима и призрачна.

Хавир явился уже скоро, гружённый воинским снаряжением, помог мне облачиться, а после я отправил его к Борданту с поручением выходить к воротам с отрядом.

Утро оказалось пасмурным, тянулись серые тучи от горизонта, погружая холмы в туманную хлябь. По дороге всё же застал мелкий дождь, что крапал с неба холодной моросью, шурша в кронах деревьев, но он закончился, когда отряд подступил к замку, пусть и изрядно затруднил путь: лошади оскальзывались, и пришлось едва ли не ползти, изрядно задерживаясь. Но как только стражники расторопно раскрыли ворота, впуская в замок моих воинов, сквозь неожиданно расступившиеся тучи заблестело ослепительно солнце.

Двор пустовал, видимо, дождь напугал всех, вынудив сидеть в комнатах замка, потому встречать меня никто не вышел – чему я был рад. Но подозрительно, что даже братец поленился озаботиться моим появлением. Признать, даже не хватало его «тёплого приёма».

Не задерживаясь снаружи, прямиком направился в каминную комнату к отцу. Юркая служанка следом принесла согревающего напитка, недоумённо косилась на меня, но быстро скрылась, видимо, поторапливалась донести остальным о моём приезде и увиденном…

Стряхнув с волос влагу, скинул плащ и верхние грубые латы. Ощутив чьё-то присутствие, повернулся, замечая застывшего в дверном проёме отца. Когда я повернулся к нему лицом полностью, лицо Вальтора изменилось и вытянулось, а глаза застыли ошеломлённой неподвижностью.

– Это правда, или зрение меня обманывает? – снизился до хрипа его голос.

Я сложил перчатки вместе и усмехнулся, вытирая со лба тыльной стороной ладони остатки дождя.

– Не обманывает, ваше величество, – почтенно склонился в поклоне и следом выпрямился, расправляя плечи, бросая перчатки на каминную полку.

Вальтор медленно приблизился, не верящим взором оглядывая меня.

– Это сделала та горианка, о которой ты говорил?

Кивнул, но меня покоробило, едва отец упомянул Грез.

Король подошёл почти вплотную, поднял руку, обхватив меня за шею, касаясь пальцами правой стороны лица, будто хотел убедиться, что его глаза и в самом деле не обманываются. Черные зрачки беспокойно дёргались, оглядывая меня.

– Давай присядем, и ты мне всё расскажешь, – отец опустился в кресло, я сел напротив, взяв в руки горячего питья.

– Мне нечего особо рассказать. Я не доверял ей и сомневался, но она оказалась… способной, – ответил коротко, припоминая её коварства и ухищрения, к которым она прибегала.

– А где она? Ты не привёз её? – поддался Вальтор чуть вперёд, явно всё ещё пребывая в ошеломлении. Я бы тоже на его месте захотел увидеть ведьму как диковинного зверька.

– Я… – начал и смолк, посмотрев в исходивший паром пряный чайный напиток. Грез, должно быть, уже за границами Ториона, если не остановилась по пути на каком-то постоялом дворе. – Я её отпустил.

Вальтор ещё больше изумился и следом сделался сосредоточенным и спокойным.

– У нас с ней… была некоторая договорённость, – и почему слова давались с трудом?

– Договорённость?

Шумно вздохнул: и как ему объяснить, что отношения с ведьмой были столь напряжённые, что мне порой было тошно от самого себя, непросто было заставить её делать то, что не сделала бы ни одна ведьма на добровольных условиях. Давить и манипулировать, забрать ребёнка, который, как оказалось, был её младшим братом, ради которого она так отчаянно жертвовала собой. Неудивительно, что она была холодна перед отъездом – держал её на привязи, угрожал. Какое, должно быть, я чудовище в её глазах. И всё же она пыталась найти свою выгоду, нисколько не заставляя пожалеть о сделанном, заставила меня думать о ней постоянно. Лгала. Запутывала. Притворялась. Пыталась вызвать жалость. Обольщала… В голове пронеслись мгновения того поцелуя, её сладкие губы и жаркие прикосновения, вызывавшие невыносимую тягу, влекущую к ней безрассудно. И эти скверные сны… когда лишь от одного воспоминания горячий спазм прошёлся по животу. Но теперь эти незначительные… последствия скоро исчезнут.