Властелина Богатова - Ведьма для чудовища. Часть 1

Это всё проклятая хмарь, которая всё наползала с северной стороны горизонта и грозила всё же обрушить на Обиртон ливень. Но когда вновь подумал, как ведьма кутает своё гибкое тело в синюю накидку, отошёл от окна.

Хавир уже принёс воды для умывания и мои вещи.

– Там внизу шум поднялся, – всполошённый влетел он в комнату.

– Что-то случилось?

– Прибыл господин Рисальд, он, кажется, повредился, – протараторил парень.

– Что значит – повредился? – взял из его рук ношу.

– Говорят, его конь оступился и выбил принца из седла, и господин сломал ногу.

Понятно теперь, почему братец задержался. Очень даже на него похоже – нажить себе проблемы на ровном месте. Но подозрения, что здесь не обошлось без интереса королевы, только подтверждались. На такую уловку только женщина способна. Что ж, тем лучше, кажется, Лиоцин намерена заимствовать выгодную партию в качестве завидной невесты для своего сына, в случае, если та выберет его.

Спускаться вниз сейчас я не был готов и даже радовался, что всё внимание теперь устремлено на Рисальда.

Напряжение, которое скопилось к вечеру, давило. Мне не нужен был этот светский ужин, но я не хотел расстраивать отца…

…Время до темноты пронеслось быстро. Я ждал до последнего, откладывая свой выход, но всё же пришлось собраться и покинуть покои.

Спускаясь вниз, услышал льющуюся музыку лютней и флейт, разбавленную ударами в табор. По венам разлился незнакомый жар. За долгое время впервые сяду со всеми за один стол – даже не верилось. Прямиком направился в большой зал, в котором и поставили стол, откуда доносилась музыка.

Как и думал, отец восседал в своём высоком кресле, рядом с ним Матиус-лар-Бертлот – чернобородый, с копной вьющихся волос до плеч и гордо посаженой головой. Он почти не изменился, разве что и так резкие складки у губ стали резче и взгляд острее, матёрее. Он говорил о чём-то с отцом. Сквозь музыку, конечно, ничего не слышно, ко всему женщины шумели не тише струн лютни, но громкий разговор тут же стих, как только я прошёл к столу, где уже рядом с моим местом восседал Рисальд.

Вальяжная поза заметно сменилась, младший Амгерр уставился на меня и застыл, напоминая каменную статую, но когда я, поприветствовав женщин, отдал почтение молодой айтари немного отдельно от других, лишь ради того, чтобы подначить и оживить братца, ноздри Рисальда неприязненно дрогнули. Сел рядом, улыбнулся ему, подмигнув. Рисальд побагровел от шеи до корней волос. Совсем другое дело.

– Рад видеть тебя, Мортон, – обратился ко мне Матиус-лар-Бертлот, – как возмужали твои сыновья, Вальтор, и не узнать, помню, видел их ещё юнцами.

Бросил взгляд на госпожу Геовин, которая радушно и тепло улыбнулась мне, а Реднайра, напротив, выглядела растерянной, но её взгляд был тягучим, как сироп.

– Что ж, раз все собрались, – менестрели, что расположились в нише стены, чуть смолкли, когда поднялся Вальтор. – Давайте вместе отпразднуем это знаменательное событие, – крепким тоном произнёс он, как когда-то раньше, когда ещё проклятие не коснулось нашей семьи. Когда отец был рядом с матерью. Когда-то очень давно…

Женщины оживились, конечно, кроме молодой айтари, взгляд, которой то и дело возвращался ко мне. Наверняка искала следы проклятия или какие-то отметины. Что ж, это даже забавляло, излишняя напряжённость улетучилась.

В кубки полилось красное сладкое вино, замельтешили слуги, внося различные блюда. Ужин удался на славу. Мужчины, поглощая еду, погрузились в разговоры, конечно же, касающиеся политических дел, женщины уже вскоре потеряли интерес к такому сугубо мужскому настрою и завязали разговор между собой, в то время как сопровождающие госпожу близкие родственницы шептались в стороне, поглядывая в нашу с Рисальдом сторону. Поэтому я не мог отказаться от ещё одного кубка вина. После долгого затворничества такое внимание было отнюдь не по мне. И чтобы отвлечься от пристальных взглядов, повернулся к затухшему и изрядно поникшему Рисальду.

– Как твоя нога?

Братец одарил меня убийственным взглядом, сжал челюсти, глянул на покалеченную ногу.

– Мне больше нравится, – заскрежетал зубами, – когда ты молчишь.

– Я знаю, а ещё больше нравится, когда я не высовываюсь. Но извини, тут уж не моё желание. —

Рисальд громко хмыкнул, отвернувшись, показывая всем своим видом, что разговаривать со мной не желает.

– Уверен, сегодня твой день, и женское внимание тебе обеспеченно.

– Когда ж ты провалишься к Тёмному? – оскалился Рисальд, бросая злой взгляд.

– Не волнуйся, скоро удалюсь, и тебе достанется всё оружие для удачной охоты, ну, если, конечно, не будешь так ворчать. – Я допил остатки вина, поймав взгляд отца, который будто услышал мои слова, что я собираюсь уходить.

Он чуть свёл брови, выражая взглядом всю отцовскую строгость. Хватку у него не отнять, и как в детстве я готов был слушаться его беспрекословно. Воля короля, ничего не попишешь.

После третьего кубка по телу пронёсся тягучий расслабляющий до покалывания в ладонях жар, и меня уже не настораживали выразительные взгляды госпожи и её дочери, застенчивые перегляды приближенных особ. Лиоцин восседая рядом с мужем, смотрела на всех холодно и немного отстраненно, будто её голову сейчас занимали иные мысли, и даже болтовня весьма резвой Геовин почти не меняла выражения её лица. Внимательно обводила взглядом лица гостей, а особенно задерживала на мне, будто видела впервые. Впрочем, неудивительно, так оно и есть. Она ведь не знала и не видела меня до проклятия. Теперь на меня станет так смотреть не только мачеха, а вся Антхалия со всех сторон разом.

Кажется, пора что-то делать, Рисальд меня точно живым закопает, не успею я доехать до своего «логова». На языке так и завертелись колкие слова, а когда такое случалось, это значило, что за себя я уже не держал ответ. Едва хотел подняться, чтобы удалиться, как музыка заиграла громче. А Геовин будто только и ждала момента, задорно, почти по-девичьи, хлопнула в ладоши, но не успела она и слово произнести, как сидящая рядом дочь схватила её за руку.

– Мама, – позвала.

– О, Светлые! Что, дорогая? Что? Опять?

– Что такое? – всполошилась и Лиоцин.

– Скорее воды! Дайте воды!

Слуга тут же метнулся к столу с кувшином. Геовин достала платок и начала быстро махать на дочь, которая заметно бледнела и тяжело дышала.

– Да что случилось, объясните? – потребовала, явно заставшая врасплох Лиоцин.

– Это же виноградное вино, не все сорта ей идут, некоторые не переносит. Я совсем позабыла спросить, что за вино будут подавать. Моя вина, моя.

– Рисальд, скорее, – позвала Лиоцин, и братец слишком резво вскочил, совсем не пожалев своей ноги.