Юлия Цыпленкова - По ту сторону мечты

Наконец, заметив стебель, я последовала за ним, чтобы увидеть, распустились ли цветы, потому что от бутонов прока не было. И пока Айюн где-то у меня за спиной ползала от папоротника к папоротнику, под которыми прятались «капли крови», я продолжала свои исследования.

— А вот и цветочки, — довольно констатировала я и уже протянула руку, чтобы сорвать, когда услышала отзвуки мужских голосов. — Танияр, — охнула я и поспешила навстречу моему воину.

Я старалась сдержать волнение, и поначалу мне это удавалось. Но голоса становились всё отчетливей, а затем я услышала мяуканье саула, и сердце сорвалось с привязи. Кровь ускорила свой бег, бросилась в голову, и я уже почти ничего не слышала за набатом в ушах. Дыхание мое участилось, и пришлось замереть, чтобы взять себя в руки, иначе я рисковала начать заикаться. А выглядеть глупо перед долгожданным и дорогим мне мужчиной вовсе не хотелось. Однако устоять не вышло, и вскоре я уже не шла, я бежала навстречу.

— Танияр! — закричала я и все-таки задохнулась.

Остановившись, я схватилась за грудь и вдохнула полной грудью. Кровь всё еще бушевала, и за буханьем в ушах я перестала слышать окружающие звуки. А потом… потом ко мне выскочил…

— Ветер, — охнула я, глядя на саула без всадника.

Он вылетел из-за деревьев, ноздри его затрепетали, и скакун подбежал ко мне. После опустился на колени, и я обняла его голову.

— Ветер… Ветер… — всё еще задыхаясь говорила я, ощупывая его. — Ты… Это и вправду ты. Живой! — вскрик вышел истеричным, и я уткнулась в макушку саула лбом и всхлипнула не в силах справиться с эмоциями.

Мой Ветер жив! Саул мяукал, то ли жалуясь на мое отсутствие, то ли радуясь встрече. Я упала на колени перед ним, обхватила ладонями морду и, откинув голову, рассмеялась.

— Ш-ш, — зашипел Ветер и клацнул зубами. А после снова замяукал, и я опять обняла его за шею.

Значит, все-таки жаловался. И я вновь рассмеялась, радуясь этому саульему негодованию. Ветер уткнулся головой мне в грудь и затих, кажется, высказав всё, что накипело в его верной и чистой душе.

— Мой дорогой мальчик, — прошептала я, продолжая его гладить.

Мой взор устремился в ту сторону, откуда прибежал Ветер, и я увидела их. Танияр и ягиры остановились неподалеку от нас с саулом, дав время на встречу. Я понимала, что они не хотят вмешиваться, потому что саул переживал, как и в день нашего знакомства. Ветер должен был ощутить прежнюю уверенность. И потому алдар не спешил ко мне, он остался в седле, но его пристальный взгляд и улыбка сказали больше, чем тысяча объятий. И я глядела на него. Глядела и не могла отвести взора. Я не видела тех, кто приехал с ним, никого не видела, только моего воина.

А потом я поднялась на ноги, но Ветер остался стоять на коленях, он приглашал меня сесть на него. Я не стала мучить моего скакуна промедлением и забралась в седло, и саул распрямился. Только после этого алдар направил своего Тэйле в мою сторону, а за ним зашагали саулы ягиров. Скользнув по ним взглядом, я увидела Юглуса, на чьих губах играла легкая улыбка. Они все, кто приехал за мной, смотрели приветливо, а кто-то улыбался, как и мой телохранитель. А затем…

— Берик, — прошептала я, неверяще глядя на того, кого, хоть и надеялась, но не чаяла увидеть.

Еще немного бледный, но живой он восседал на своем Элы, умудрившемся и сейчас что-то жевать с неизменной меланхолией, ясно читавшейся на морде. Ягир приложил ладонь к груди и склонил голову с едва приметной улыбкой.

— Ох, мама, ты успела, — вновь прошептала я и не сдержалась. Закрыла лицо ладонями и расплакалась.

— Что же ты плачешь, Ашити? — мягко, но с ноткой добродушной иронии спросил Танияр.

Мотнув головой, так прося дать мне время справиться с эмоциями, я откинула голову и шумно выдохнула. Моего лица коснулся ветер, высушил слезы своим дыханием, и я, наконец, улыбнулась ясному небу и белоснежным облакам, солнцу и тому, кто сейчас, должно быть, смотрел на нас.

— Отец, — произнесла я, — благодарю.

Затем, наконец, посмотрела на Танияра. Он протянул руку, я вложила в его ладонь свою, ощутила ласковое пожатие и потупилась, пряча от всех свое счастье. А спустя минуту саулы зашагали в сторону поселения пагчи. Нужно было поблагодарить их за помощь и гостеприимство, а еще нас ждал важный разговор, который я не желала откладывать.

Наша кавалькада подъезжала к Арангулы, так называлась «столица» тагана Белый камень, которым правил Налык. У пагчи мы остались на ночь, но более задерживаться не стали. Выслушав меня, Танияр собрал ягиров. Они некоторое время разговаривали, итогом чего стала наша сегодняшняя поездка в чужой таган.

— Если он увидит меня, то не станет слушать, — заметила я.

— Я не собираюсь прятать тебя каждый раз, когда мне придется разговаривать с твердолобыми мгизами, — ответил алдар. — Ему придется слушать, если он хочет дружить с нами и дальше. И придется ответить на мои вопросы. Среди родни Селек нет никого с искалеченными пальцами.

— Она могла связаться с кем-то не из Иртэгена.

— Не могла, — Танияр отрицательно покачал головой. — Только после нашего отъезда. Отец закрыл Селек в доме, убрал служанок, которые помогали ей издеваться над моей матерью. Ей прислуживала Сурхэм, а заодно и присматривала.

— Но оставался Архам, — возразила я. — Он мог стать для матери посланцем…

— Брат не покидал Иртэгена, пока мы готовились к походу. И никто из ее родни тоже.

— Но те, кто им прислуживает, — снова не согласилась я. — Если и не они сами, то могли связаться с человеком, который исполнил поручение. Может быть, после его убрали, чтобы не проболтался…

— Нет, Ашити, ее родня ничего не знает, — уверенно парировал алдар. — Иначе бы она вела себя с ними иначе. Знай они о том, что по ее желанию убили каана, то держали бы ее за горло. Селек слишком любит властвовать сама, чтобы позволить кому-то возвыситься над собой. И это угроза ее положению и жизни. И угроза для Архама. Сын убийцы каана не может стать его наследником. Меня назвали недостойным занять место отца, потому что допустил его смерть и не отомстил после. Но я не Налык и не собираюсь мстить за то, что убили в ответ на нападение. Война и есть война. Одни убивают, другие умирают.

Я улыбнулась, слушая его. Пагчи придерживались того же мнения. И пока я любовалась моим воином, он продолжал:

— Связаться с убийцей должна была сама Селек, и она это сделала, потому что только ей нужна была смерть мужа, который стал ей врагом. Зажить свободно она могла лишь при сыне. Я бы всё оставил, как было при отце, но не Архам. И потому убийца должен был служить на подворье каана, или же…

— Или?

— Или же было послание, которое Селек могла отправить через Эчиль. К ее отцу. На подворье искалеченных не было. Остается Эчиль, только она могла помочь свекрови, сама не подозревая этого.