Array Demaсawr - Три Солнца Аэд. Восход Серебряного Солнца

– У меня есть доказательство, что это не аномалия, а проделки живого элле из плоти и крови, – вскричала внезапно Ассея и протянула руку. – Вот!

В руках у хранительницы оказалось краснобокое яблоко, надкусанное с разных сторон.

– Вы что, с ума посходили? – раздался позади звенящий голос. – Шумите так, что переполошили детей! Идите теперь сами их успокаивайте!

Элле обернулись. Эмриат Илуфер в шикарном халате-мантии со шлейфом и расшитыми золотом рукавами приближался к ним с противоположной стороны галереи.

– Так, – сказал он, подойдя и измеряя каждого взглядом, – и по какому поводу пижамная вечеринка? Дея, а ты почему не в халате? Во имя бездны, что это за дыра?!

– Отлично, – злорадно пропела Миннаэта, выхватила у Ассеи яблоко и бросила его ремесленнику, – все в сборе. Эмриат, Деаэлру, время извиняться!

– Это что еще? – зеленоглазый элле поймал плод раздора и покрутил в руках.

– Улика, найденная на месте преступления, – повелительница стихий гордо вскинула голову. – Мои элле и хранители всю ночь были под надзором. Воинам так по-дурацки шутить в голову не придет. Остаются, хаос, твои ремесленники! Кто-то из твоих подчиненных безобразничает с архитектурой дворца. Еще и еду, бездна, из кухни ворует!

Эмриат вгляделся в аккуратные следы укусов на фруктовой плоти, поднял глаза на миниатюрную эльне и вернул ей яблоко.

– Судя по тому, что я вижу, его надкусила ты, дорогая Минна.

– Вот ещё! – эльне снова сунула яблоко управляющему. – Среди нас есть только один элле, не желающий нести ответственность за яблоки, которые надкусил.

– При всем желании, – улика вновь перекочевала к янтарноглазой эльне, – ни один ремесленник не способен управляться с живым камнем. Так что нечего кидать надкусанные яблоки в мой огород. Тем более, что ты это яблоко и нашла.

– Не я, Ассея! – Миннаэта всучила плод целительнице, та закатила глаза.

– О бездна. Да, я нашла и сохранила, что с того? Нужно собрать с него слюну, провести генетический анализ и выявить шутника.

– Это слишком долго! И может оказаться случайным совпадением, – Дея отняла у нее яблоко и не глядя протянула Тамлину. – Довольно! Я иду на третий ярус, осмотреть масштабы бедствия и самостоятельно отобрать образцы, пока ещё не поздно!

Тамлин, который все это время в воображении душил барашков голыми руками, молча взял предложенный фрукт.

И, размахнувшись, вышвырнул его в окно.

Миннаэта охнула и пригнулась, увлекая за собой целительницу. Воздух вокруг Деаэлру загудел и замерцал синевой – хранительница, не видя опасности, но предугадывая ее, инстинктивно создала вокруг себя защитную сферу.

Окна южной галереи, ведущей из детских спален в ученические, по приказу короля недавно оснастили энергощитами, которые во избежание несчастного случая возвращали назад все, что из них вылетало. Причем чем меньше был предмет, тем большее ускорение он набирал, залетая обратно. Эффект усиления сразу просекла детвора и выплеснула в окно украденные из мастерских красители, когда мимо проходила строгая госпожа Минна. В затейливую сине-зеленую крапинку окрасились все, кто не успел спрятаться.

Злосчастное яблоко влетело обратно, просвистело мимо ловко увернувшегося от него Эмриата, отпружинило от сферы андар’эльне и разбрызгивая мякоть врезалось в висящую у окна картину, на которой художник светлой линии 'тар мастерски изобразил крутобокую тыкву.

Тыква угрожающе покачнулась и сорвалась со стены, углом тяжелой рамы зацепив кадку с цикламенами. Кадка опрокинулась, изрыгая землю покатилась вниз по галерее, с грохотом пересчитала ступеньки лестницы и замерла у дверей в ученические.

– Ти-ши-на, – прошипел Тамлин, обводя всех взглядом.

Никто и без того не смел произнести ни слова.

Король стряхнул с плеча остатки яблочной кожуры. Скривился, обнаружив пятна на тонкой ткани. Поднял глаза на собеседников. Те светились голубоватой дымкой испуга. И белым огнем искренности.

Никто из них не лгал. По крайней мере, осознанно.

– Ты, – Тамлин указал на Ассеатэ, – идешь к детям вместе с Эмре. Чтобы помочь ему…

– Но я хотела…

– Помочь ему, – с нажимом повторил воин, – успокоить их. Ты, – взгляд его переместился на Деаэлру, – прямо сейчас отправляешься спать. Чтобы понять, что эффективно обесценивать окружающих можно и с перерывами на сон.

– Сначала я отберу…

– Отправляешься спать, хаос, – в глазах короля полыхнуло пламя. – А мы с Минной, чьему мнению я безусловно доверяю, поднимемся наверх и осмотрим дыру с третьего яруса. Если это неизвестная нам аномалия, да еще так близко к детским…

Он осекся. Вскинул голову, вгляделся в дыру с удивлением, с которым читатель, вглядываясь в почерк на листе бумаги, узнает автора письма.

– Я знаю, кто это делает, – произнес он медленно. – Бездна. Вот же ж бездна…

Тамлин нахмурился и умолк. Никто не решился уточнить у него, в чем дело, опасаясь разделить судьбу, постигшую ни в чем не повинное яблоко.

– Паника отменяется, – произнес наконец король и провел рукой по волосам. – Если это и аномалия, в камне мы её не отыщем. Расходимся по покоям, драгоценные бара… хм, подданные. Никаких возражений, Дея, это дело сугубо внутреннее. И касается исключительно мирисга’элле. Никто не знает этот дворец лучше нас, – король снова поднял взгляд к потолку. – Завтра перед рассветом жду глав родов на этом же месте, проверим мои догадки. Минна, Ассея, заращивать дыру пока нет нужды.

Пороптав немного, элле стали расходиться. Деаэлру взглянула на упавшую картину с впечатанными в нее яблочными останками, на разбитую цветочную кадку в конце галереи – и перечить Тамлину не посмела. Взмахнув юбками платья, она с достоинством удалилась в направлении гостевых покоев. Миннаэта, хмурая как туча, ушла, бормоча себе под нос нечто о том, что пора бы уж начинать мстить раньше, чем ее успевают оскорбить.

Тамлин схватил за рукав Эмриата, шагнувшего в сторону детских.

– Один маленький элле сейчас не в постели, – шепнул ему король.

Управляющий недоуменно воззрился на него. Таэм в ответ многозначительно поглядел на свой халат, затем на дыру в потолке. Непонимание в глазах управляющего сменилось озарением – и он помчался по коридору, придерживая руками полы одеяния. Ассея, пожав плечами, последовала за ним.

Тамлин остался в галерее.

Один.

С облегчением прикрыл глаза.

Четырехмерная картина мира, раскрашенная разноцветными сполохами, подсвеченная пульсирующими пятнами живых тел, видимых ему во вспышке синепатии даже сквозь стены, постепенно растворялась под веками, сменяясь темнотой.

Обычной темнотой, которую видит, закрыв глаза, любой нормальный элле.