Array Demaсawr - Три Солнца Аэд. Восход Серебряного Солнца

Тамлин же сам не знал, чего хотел. Тварь под ивой раздражала его настолько, что он готов был удавить эту пакость голыми руками. Но если поймать ее живьём и приволочь во дворец, Минна с ума сойдёт от восторга – высокоразвитые паразиты, которые умеют создавать мыслящие иллюзии, в Аэд ещё не встречались. Эмре, правда, тоже сойдёт с ума, но от тревоги, и потребует немедленно ликвидировать эту дрянь во избежание эпидемии. Ассея его поддержит: генетический материал удобнее и безопаснее отбирать с мертвого тела. Воин выглянул из укрытия и скривился – расчлененный слизевик восстановил целостность материнского тела и как ни в чем не бывало тянул щупальца к прибрежным зарослям. Пришлось убрать клинки в ножны и задуматься над сменой тактики.

Под ногами зашуршало. Элле глянул вниз и обнаружил под сапогом сонную лесную сциллу, устроившуюся в тростнике на зимовку. Не раздумывая ни секунды, он подбросил ее носком – трихвостая ящерица свернулась в воздухе тугим шариком, который удобно лег в ладонь – и швырнул в сторону противника. Сцилла шмякнулась о черную жижу, с хлопком превращаясь в трёх взбешённых ящерок. За ней последовали три ее товарки, которых Тамлин выковырял из норок окрест. Слизевик ретиво атаковал дюжину рептилий, надеясь на легкую добычу. Зря.

Сциллы легко ускользнули из его силков и принялись вымещать свое остервенение на агрессоре, телепортируя из его тела целые пласты слизи, которые материализовались над рекой, шлепались в воду и, свободные от паразитического гипноза, благоразумно уплывали подальше от берега. Тамлин заприметил под корягой электрического ежа и с ухмылкой отправил в полет и его.

Еж, мгновение назад мирно поедавший болотных червячков, к своему удивлению вдруг оказался в воздухе, где на пике красивой дуги его поймал слизевик. Радуясь, что хоть кого-то ему наконец удалось поймать.

Напрасно.

Внутри скрученной спиралью ложноножки сверкнуло, полыхнуло и затрещало. Клочья обгоревшей слизи слетели с ежа как листья с дерева по осени. На прогалине завоняло паленым тряпьем. Еж упал и покатился по земле, продолжая стрелять электрическими разрядами в слизевика и сцилл, чье бешенство немедленно вышло на новый уровень. Одна из них в запале ярости куснула колючий бок; еж материализовался высоко над прогалиной и полетел к земле, объятый искрами и пламенем.

Тамлин неспеша вышел из укрытия и без труда проскользнул сквозь хаос из располосованных ложноножек и шипящих ящериц, с хлопками исчезающих из-под ног и возникающих на гребне слизистых волн – и все это на фоне извергающего молнии ежа, летящего сквозь ночную мглу как метеор сквозь атмосферу. Легко пробрался к корням ивы, убеждаясь, что если что-то и может быть сильнее страха, так это удивление.

Паразит ослабил кокон и оглядывал царящий на прогалине балаган бусинами ошалелых глаз. Элле решил добавить в действо нотку пикантности и опустил ментальные щиты – мол, ты же хотел оказаться внутри моей головы, так получай.

Паразит сморщился под водопадом синепатических переживаний, скрипя перегруженными сенсорами, но вдруг зацепился за смутный образ, выуженный из подсознания воина. Прозрел и понял, какую иллюзию ему следовало создать, чтобы поймать желанную добычу на живца.

Поздно.

Отбросив нерешительность, воин с места взвился в воздух, в прыжке выхватывая клинки, раскрылся цели до самого дна и сам проник в ее сознание.

Чёрное тельце глядело на Тамлина. И было им. Оно хотело жить, жаждало плодить себе подобных, потому что единственное в своем роде проникло сквозь аномальный портал, уверенное, что этот мир, как и любой другой, сотворен для него, создан под его потребности. Оно было чем-то важным, но вот-вот могло стать ничем.

Как тот образ из подсознания прыткой добычи, похороненный глубоко под слоем ярости и горечи.

Жизнь вдруг оказалась бессмысленной. Смерть – неотвратимой.

Вспышка этого откровения – как точка в центре мишени – показала воину, куда нанести удар.

Тамлин, приземляясь, всадил в чёрное тело оба клинка по самую рукоять. Всадил с громким выдохом, продолжая удерживать ментальную связь с жертвой. Кожа паразита лопнула; в воздух взвился рой черных мушек, разлетелся по округе и слоем пепла осел на голых деревьях. Воин откатился, поднял воротник, фильтрующий воздух, и отошел прочь, не спуская с противника взгляда. Слизевик в агонии хлестал прогалину плетьми ложноножек и напоминал гнездо гадюк, в которое вылили ведро кипятка.

Сциллы с шипением разбежались прочь, еж приземлился где-то в прибрежных зарослях. Элле, отрезанный от заводи бушующим простейшим, который агонизировал вместе с хозяином, решил подобрать оружие позже и отступил на край мыса над рекой. Осмотрелся, сканируя окрестности.

И замер, вглядываясь в противоположный берег.

После чего вскинул руку и отправил зелёную капсулу в полет, но промахнулся.

Белая лань – живой прототип паразитической иллюзии – гарцевала на камнях, высоко вскидывая тонкие ножки. Она припала к земле, заложив уши, когда изумрудная слеза просвистела мимо ее уха и взорвалась волокнами гель-капкана в лесу позади. Но не отступила. Напротив, подскочила к обрыву, дрожа и перестукивая копытцами. И исторгла из себя мыслеформу. Вопрос, такой неистовый, что Тамлин дернулся как от удара.

И опустил руку.

Вглядываясь в черно-белые глаза волшебного животного, оказавшегося не вымыслом, а самой настоящей правдой, ему захотелось крикнуть, прокричать ответ на весь лес, так громко, как только можно.

Но он с ужасом ощутил, как немеют руки и ноги, деревенеет шея, а лицо искажается в гримасе. Талантливый воин, одаренный элле рода Наэндир, не знающий промаха охотник, которого невозможно убить – замер на краю обрыва, парализованный, оцепеневший, онемевший. Всего на несколько мгновений.

Их оказалось достаточно, чтобы последний силок, выпущенный слизевиком, попал в цель.

Резкий удар в грудь. Путы обвиваются вокруг плеч, тошнотворными червями ползут к шее, сжимают ребра и не дают вздохнуть. Тело выгибается дугой, перед глазами плывет пелена, на губах выступает кровавая пена. Черная слизь лижет подбородок, источая отчетливый дух разложения – как обнажившееся морское дно с клубками водорослей, высохшими медузами и серебристыми рыбьими боками в перегретых на солнце лужах.

Тамлин наблюдал однажды такой отлив – в тот день вода ушла далеко за линию горизонта, а сейде из подводной крепости спешно эвакуировались в Эре-Аттар под охраной воинов-элле. Принц не видел чудовищной волны, захлестнувшей берег ночью, но говорили, что море в исступлении добралось аж до Наэтлиэ, где наутро в фонтанах вместо форели плавали акулы.

Король с трудом моргнул, прогоняя из-под век миражи.