Петр Ингвин - Ольф. Книга третья

Около хорошо знакомой мне землянки скрюченный в три погибели парень копался в земле. Лопата захватывала куски земли, пальцы мяли и прощупывали, рядом лежал металлоискатель.

Пару минут я наблюдал за утерявшим могущество конкурентом. На вид – младше меня, лет примерно двадцати трех-двадцати пяти, одинакового со мной роста, темноволосый, коротко стриженый, с правильными чертами лица. Густые прямые брови, подбородок с ямочкой, взгляд побитой собаки.

На этот раз он был в черной куртке и джинсах, но это он, тот самый. «Альфалиэль». В кавычках – поскольку «бог» из парня ну просто никакой. Осанкой и накачанными мышцами искатель медальона походил на военного или спортсмена, но никак не на бога.

Я открыл проход и показался в проеме.

– Привет.

Парень вскинул глаза и все понял, его руки бессильно опустились. Он не отвечал, взгляд замер на медальоне на моей груди, и я задал вопрос:

– Ты Альфалиэль?

Это было понятно, но лучше удостовериться.

– Просто Альф, – донеслось глухим голосом.

Альфу было плохо. Рухнула последняя надежда, ему больше не быть богом. Я знаю, каково это, сам испытал не так давно, около лифта.

– А ты кто? – выдавил Альф.

– Ольф.

Альф скривился:

– А по-человечески?

– Олег.

Альф шагнул в мою сторону и протянул руку для пожатия, ожидая, что я поступлю так же:

– Алексей. Можно Алик.

Прости, Алексей-Алик-Альф, медальон дался мне дорогой ценой, его хозяин теперь я, и на уловки не поддамся. Ты знаешь о корабле больше меня. Любая моя ошибка стоит будущего.

Поняв, что из проема я не выйду, Альф опустил руку.

– Чего ты хочешь? – спросил он.

– Поговорить.

– Просто поговорить? Врешь. Тебе от меня что-то нужно, и это «что-то» для тебя очень важно. Ты боишься выйти из чертога и боишься оставаться в нем, потому что не понимаешь, как он работает и кому принадлежит. Ты боишься всего. Пульт достался тебе случайно, иначе ты не открылся бы мне. Ты знаешь обо мне как об Альфалиэле, значит провел небольшое расследование, связал вместе несколько фактов и пришел на место, где я потерял пульт. Что ты хочешь в обмен на пульт?

Корабль он назвал чертогом, а медальон пультом. Вопрос, знает ли Альф корабль лучше меня, решен в его пользу.

– Ты можешь предложить что-то равноценное? – спросил я с интересом.

– Зависит от того, что ты хочешь.

– Давай обрисуем тему разговора, иначе он затянется и никуда не приведет. Ничего равноценного пульту у тебя нет, ты блефуешь и стараешься вызнать, как много мне известно о чертоге. – Я тоже назвал медальон пультом, а корабль чертогом, чтобы не казаться дилетантом в дискуссии с профессионалом. – Но ты прав, управляться с непонятной техникой у меня выходит плоховато, хотя главное мне известно: у кого пульт – тот и хозяин, пусть и временный. Ситуация на сегодня сложилась такая: я владелец чертога, ты никто. Мне не нравится, как ты жил и что делал в образе Альфалиэля, но это не мое дело. Сейчас я хочу договориться с тобой на простых условиях: ты помогаешь мне с неосвоенными функциями кор… чертога, я в ответ исполняю адекватную просьбу с твоей стороны. С формулировкой просьбы не тороплю, а если твоя помощь окажется существенной, то смело рассчитывай на исполнение нескольких просьб. Повторюсь: твое желание должно быть адекватным, то есть соответствовать тем обстоятельствам, которые сложились на сегодняшний день. Твое всемогущество в прошлом. Ты ведь понимаешь, что достаточно мне сделать вот так…

С театральным щелчком пальцев я закрыл проем.

Для Альфа чертог исчез. Невидимый, я отлетел на несколько метров в сторону и остановился, спокойно ожидая, что предпримет бывший владелец. Заметит ли он перемещение прозрачного аппарата?

– Я прекрасно представляю реалии. – Альф устало опустился на землю. – Сделайся видимым, поговорим.

Проем открылся не в прежнем месте, и взгляд Альфа резко перескочил в мою сторону. Я сделал приятный для себя вывод: чертог для бывшего хозяина невидим так же, как для всех. Это было понятно изначально, но стоило проверить – вдруг я чего-то не знал?

– Желание созрело? – спросил я.

– Сначала расскажи, какие у тебя цели.

Правильно, это умный, взвешенный, серьезный подход. Начнись разговор сразу с торга, я задумался бы, стоит ли сотрудничать с таким человеком.

– Имеешь в виду, хочу ли я захватить мир? Или создать новую религию имени себя и стать богом? Или сделать «чтобы наши победили» – «наши» по идеологии, вере, национальности, политическим убеждениям, отношению к меньшинствам или большинству? Или хочу ли я восстановить попранную справедливость в отношении кого-то из тех же меньшинств или большинств? Или жажду ли я вкусить прелестей всех красавиц мира? Ни то, ни другое, ни третье, ни пятое-десятое. Моя цель проста и неказиста: оставаться в тени и помогать людям. Я понимаю, что всех не спасти и мои потуги останутся каплей в море, но с твоей помощью, надеюсь, возможности возрастут.

– Нельзя помочь всем.

– Можно помочь кому-то. Если бы этим «кем-то» оказался ты или кто-то из твоих близких, у тебя голосе слышалось бы больше энтузиазма.

– Как ты хочешь помогать людям?

– Постоянно и постепенно, то есть начну с малого. Буду лечить, кого смогу. Буду спасать заблудившихся и потерпевших крушение. Буду искоренять несправедливость везде, где замечу.

– «А судьи кто?» – хмыкнул Альф.

– Я не судья, и роль палача тоже не рассматривается. Главное – совесть. Когда совесть подскажет, что делать, я буду это делать, в остальных случаях предпочту подумать еще раз или воздержаться. Постепенно вырисуется и составится план, как эффективнее нести людям счастье, и от разовых акций я перейду к системным.

– Все же не можешь без лавров самого главного хоть в чем-то.

– Статус «самого главного» меня не интересует. Если ты сможешь стать людям полезнее меня, я отдам пульт тебе. Меня жизнь достаточно побила, чтобы понять главное.

– И что же, по-твоему, главное?

– Совесть.

– На какие же подвиги ведет тебя твоя совесть?

– Она подсказывает, как, не выпячивая себя, сделать жизнь других лучше. Можно ли уничтожить войны? Пока нет. Но что-то сделать можно. Что? Надо узнать и сделать, но сделать это так, чтобы никому не навредить. Можно ли уничтожить болезни? Пока нет. Но что-то сделать можно. Что? Надо узнать и сделать – так, чтоб никому не навредить. Можно ли уничтожить преступность? Пока нет. Но что-то сделать можно. Что? Надо узнать и сделать – так, чтоб никому не навредить. Можно ли уничтожить шовинизм и национализм? Пока нет. Но что-то сделать можно. Что? Надо узнать и сделать – так, чтоб никому не навредить. Я надеюсь, что ты мне в этом поможешь.

Альф задумался. Несколько раз он открывал рот, но снова закрывал. Когда он, наконец, заговорил, я услышал не то, что собирался услышать.