Слушая Таю - Холивар

– Эмма, а что тут непонятного, уже пора адаптироваться. Приходить в себя. Времени на твои вопросы нет. – От милой улыбки на лице врача не осталось и следа.

– Блин, да что ж вы так все быстро переобуваетесь? Я вспомнила как Элвис так же вдруг ни с того ни с сего стал говорить со мной резко.

– Да потому что слишком много тратим время на тебя одну. И знаешь ли, с двадцатого века люди быстрее все понимают, чем ты.

– Опять двадцать пять. Опять история с этим перемещением.

– В общем, Эмма – женщина положила поднос с оставшимися тремя тюбиками рядом со мной на кровать и присела с другой стороны. Я повернулась, что бы удобнее было слушать.

– Давай, ты просто слушаешь и как в школе не задаешь лишних вопросов. Просто принимай действительность такой, какая она для тебя открывается. Договорились? – заговорческий тон женщины и правда напомнил мне нравоучения моей исторички со школы.

– Ну, допустим. – Я скрестила руки на груди и отвела от врача взгляд в сторону.

– Так вот, ты не сошла с ума и не умерла и не еще всякий там бред, который ты себе напридумывала. Ничего в этом необычного нет. Ты находишься здесь. В корпусе прибытия. Сейчас 2172 год от рождества христова, если тебе так проще.

– Да, блин, да – я перевела взгляд на женщину, говорившую точнее посылавшую мне эти мысли. – Совсем ничего необычного. Каждый день со мной такое происходило, знаете ли.

– Нет, не знаю. По моим данным тебя перевели сюда в первый раз.

Я цикнула.

– Да я преувеличиваю! – ответила я.

– Постарайся понять: здесь только твоя реальность. Не надо постоянно ходить с широко раскрытыми глазами, как будто ты в сказку попала. Никаких сказок. Мы все здесь работаем. Так же и ты, выполнишь свои обязанности и вернешься обратно.

Еще раз повторю. Пока мы будем находиться в обучающей, но твоей реальности, потом перейдем в общую реальность. Поэтому всякие нелепые ситуации, которые могут случаться, это будет дело исключительно твоих рук, точнее головы. Мысли чисто, четко и все пройдет гладко! Понятно? – врач говорила твердым уверенным голосом и больше не улыбалась. Точнее слова ее в моей голове теперь так звучали, а улыбка сошла с губ.

– Нет, не понятно! А почему вы сначала так мило мне улыбались, как в вип-палате частной больницы, а теперь резко изменили свой тон?

– Да потому что нужно было, чтобы твое сознание не отторгло мой образ. Ты же видишь, я и говорю на твоем языке, используя твои выражения, все это для того, чтобы не произошло раздвоения. Но уже слишком долго с тобой все работают. Надо двигаться дальше, а мы все объясняем, объясняем, а ты все не понимаешь и не понимаешь.

«Не, ну надо ж так на мою историчку похожа! Даже такие же фразы!»

– Ну, естественно такие же, тебе уже говорили, что все общение состоит пока из твоих воспоминаний.

– Я уже запуталась: говорю я или думаю. Вы так легко читаете мои мысли.

– Может, хоть это обстоятельство тебя научит думать, что говоришь и говорить, что думаешь! Здесь это очень важно. Запомни: в наше время нет совсем никаких границ, ни в общении, ни в отношениях. Здесь все предельно открыто и доступно. Поэтому очень внимательно отнесись к своим мыслям.

– Ага.

– И все-таки съешь то, что я тебе дала, – женщина встала, подняла с пола тюбик и протянула его мне.

– Да не буду я, тем более с пола есть! – я отодвинула ее руку.

– Эмма, мы тут не в бирюльки играем! Ешь – тебе говорю!

– Да вы что, лексикон всех учителей моей школы выучили? – я вспомнила, что так говорил наш физрук.

– Ешь! – она настойчиво протягивала мне этот тюбик.

– Блин, ладно, давайте, – я взяла. – А можно представить вкус курицы или пельмешек, раз я творец реальностей?

Женщина-врач замотала головой, и по ее поведению я поняла, что опять что-то не то спросила.

– Да у себя спроси. Вот, правда, у меня эллины быстрее адаптируются, чем ты.

– Кто, блин? – Я посмотрела на женщину, так же, как смотрела в свое время и на историчку: как на больного человека, непонятно почему разгуливавшего среди здоровых.

Женщина-врач ничего не ответила, отошла от кровати и, мне показалось, с тоской посмотрела в сторону двери.

Я крутила-крутила тюбик, проговаривая про себя «пусть будет по вкусу, как жареная курица, пусть будет по вкусу, как жареная курица!», наконец попробовала то, что «наколдовала» – жидкий прозрачный, безвкусный, холодный гель.

– Тьфу, блин… – я швырнула тюбик еще дальше, чем в первый раз.

– Может, вы меня обратно вернете? Ну что-то не получается у меня конструировать эту реальность. Может, и все остальное не получится.

– Да вернули бы, если бы это так просто было. Давно бы уже вернули, если б знали, что ты такой тупицей окажешься!

– Эй! Женщина, поосторожнее! Это мое слово! Не фиг его использовать!

Она опять замотала головой, и такое разочарование отразилось в ее глазах, что мне ее, а потом и себя, стало жаль.

– Ладно, вставай, пойдем. Будешь учиться в процессе.

– Вот это другой разговор! – я весело подскочила с кровати и тут же упала, будто ноги мои были связаны.

– Что за херня? – растянувшись на полу и больно ударившись подбородком, я подняла голову и обратилась к женщине в белом.

Она стояла, смотрела на меня сверху вниз, как на насекомое какое-то, и презрительно улыбалась.

Я попыталась двинуться, но ни руки, ни ноги меня не слушались. Только голову я могла поворачивать из стороны в сторону и поднимать вверх.

– Да, что ж за херота здесь творится!

– Учись думать действенно! Отпусти прошлое! – ответила монотонно женщина.

– Да идите вы нафиг, со своими наставлениями, как это, блин, действенно думать? Я двигаться не могу, причем здесь мои мысли и прошлое? – я пыталась хоть как-то извернуться, чтоб встать, но все безрезультатно. Тело совсем меня не слушалось.

– Что ты хочешь сделать сейчас? – женщина наклонилась ко мне так близко, что я разглядела цвет ее глаз. Они были ужасные: светло-малиновые.

«Это линзы, наверное. Почему я раньше не заметила?»

– Потому что ты вообще замечаешь только то, что касается тебя лично. Примитивная форма поведения, забота только о своей безопасности и питании. Ты действительно как насекомое. Мы очень ошиблись в выборе, – женщина выпрямилась и быстрыми шагами направилась выходу.

– Эй! Вы что? Вы что прикалываетесь? Я тут одна буду лежать? Эй! Ладно, не уходите, я сейчас подумаю, как надо!

Она больше не оборачивалась. Резко открыла дверь и вышла. Я осталась одна в комнате.

«Да твою ж мать, ну вообще круто! Во что я ввязалась? Да нашла б я эти деньги за ипотеку».

Я потянулась из-всех сил подбородком вперед, наивно полагая, что смогу так хоть немного сдвинуться с места. Попытка не удалась.

«Думать действенно, думать действенно, что за фигня? Как это понять? Я и так всегда думаю, а потом делаю».