Александр Харитонов - Чердак с обратной стороны дома

– А у вас ещё что-нибудь подобное есть? В смысле из законченных работ?

– Есть одна, – соврал дядя, хотя у него было около тридцати готовых картин, но он их берёг для персональной выставки, намеченной на конец осени.

– Я бы посмотрел… – сказал Ваня.

– Я бы тоже посмотрел, – подключился Вася.

– Что же, посмотрите, – согласился дядя. – Подождите здесь, сейчас принесу.

Он ушёл на второй этаж дома, где у него находилась мастерская, куда допускались только самые избранные, типа меня, и вернулся с тем, что заставило меня возмущённо воскликнуть:

– Дядя же!

Он принёс водопад Каската-делле-Марморе из итальянской серии его работ, обещанный мне ещё месяц назад на день рождения. Моему негодованию не было предела! Захотелось высказать в глаза этому гадкому обманщику всё, что я о нём думаю. Только по этой причине я немедленно не покинул дядин дом и остался ожидать ухода столичных гостей.

– Я покупаю вашу работу, – сказал Ваня тоном, не привыкшим к отказам. – Какова ваша цена? – и, не дожидаясь дядиного ответа, сам её назначил. Насколько соответствующей она была, я не берусь судить, однако дядя никак на неё не отреагировал.

– Почему это вдруг ты покупаешь? – недовольно удивился Вася. Подняв руку верх, как на аукционе, он выкинул изо рта: – Две цены!

– Три! – тут же парировал Ваня, не меняя выражение лица с американской деньги.

– Четыре! – завёлся более импульсивный Вася.

– Десять! – взвинтил стоимость Ваня, и в интонации его голоса я уловил явную издевку: дескать, куда тебе, Васька, со мной тягаться! Всё равно я тебя перебью!

– Она столько не стоит! – закипятился тот.

– Дай срок – разглядят, – ответил Ваня и небрежно добавил, определённо в адрес своего оппонента: – Видеть только у себя под носом – значит, ничего не видеть.

– Вот же ты… сука! – в сердцах выдохнул Вася.

– Легче на поворотах! – предупредил Ваня.

Десять секунд назад я видел перед собой двух мирных мужчин, может быть, и не друзей, но, во всяком случае, приехавших вместе в одной машине – сопровождающая их охрана прибыла в отдельных автомобилях. Теперь же я видел двух врагов, вооружённых открытой неприязнью. И это мне не казалось, судя по реакции Васиных и Ваниных телохранителей, подступивших к хозяевам.

– Не надо ссориться из-за куска холста, – сказал дядя, напоминая о себе: мол, ребята, вы там, часом, обо мне не забыли? Я вообще-то не погулять ушёл.

– Мы не ссоримся, – ответил Ваня.

Его убедительный ответ, прозвучавший под могильное молчание Васи, тогда впервые заставил меня подумать о том, что слишком убедительным словам меньше всего и надо верить.

Бизнесмен продолжал: – Мы на правах конкурентов покупаем ваш водопад – ничего личного. Итак, я дал окончательную цену. По рукам?

– Разве я обещал вам продать свой пейзаж? – дядя пожал плечами. – Вы изъявили желание на него посмотреть, я согласился, но не более.

– Бросьте! – насмешливо сказал Ваня. – Вынесли, значит, захотели продать. Неужели вас не устраивает моя цена? Вы всё-таки не да Винчи. Вряд ли кто-то даст вам больше.

– Не да Винчи, – кивнул дядя. – И цена хорошая, слов нет, но эта картина не продаётся.

– В этом мире всё продаётся и всё покупается, – жёстко констатировал олигарх.

– Верно, – опять согласился дядя. – Что продаётся, то и покупается, но продаётся не всё.

Он вынул из кармана опасную бритву, раскрыл её, повернулся к картине и двумя взмахами рассёк полотно крест-накрест от угла до угла. Я обомлел.

– Что же ты делаешь?! – вскричал Вася. – Что же ты-ы?! Ах!..

– На правах автора я распорядился своей работой, – спокойно ответил дядя, и потом, как ни в чём ни бывало, предложил:

– Прошу к столу, господа, время уже обеденное.

– Ты!.. Вы мне всё настроение испортили! – отчаянно махнул рукой Вася, приказал охране не забыть чемоданчик с девушкой из Неаполя и вышел на улицу, даже не попрощавшись.

– Глупо, – заметил Ваня, не скрывая досады. – Что вы, в самом деле? Зачем?

– Это моё личное, – ответил дядя. – Кстати, в ноябре я приеду в столицу выставляться. Если будет желание – приходите, а если захотите что-нибудь купить, то я вам и цену назову, – и вновь пригласил гостя к столу.

Ваня вежливо отказался, поблагодарил, сослался на занятость и протянул дяде руку.

Лишь за ним закрылась дверь, дядя, предупреждая мой гнев и не давая открыть мне рот, ткнул в меня пальцем:

– Молчи, зелёнка ядовитая! Это не тот «Мраморный водопад», обещанный тебе.

Я бросился к тому, что было раньше картиной: как же не тот? Как же? Да разве я слепой?

– Тот на втором этаже, на своём месте, и дожидается твоего дня рождения, – сказал дядя, развеивая мои растерянные сомнения. – А это копия. Для себя написал. А нынче подумал: зачем она мне? Каждая авторская копия обесценивает подлинник. Пойдём-ка лучше обедать.

Надо ли говорить, что Вася и Ваня уехали домой по отдельности, но стоит непременно сказать, что через двести километров они вновь отказались в одной автомашине, где ударили «по коньячку» за дружбу без ссор и за здоровье моего дяди…

Наконец, ещё один штрих к портрету этого человека – не самых честных правил. Он отдыхал так же широко, как и без устали работал. Такие дни дядиного отдыха мой отец называл попойками, а сам дядя отгулами. О них он всегда заранее предупреждал, запрещая мне появляться у него дома.

– Ты ко мне в эти выходные не приходи, – говорил он. – У меня будут отгулы. Так что тусуйся со своими сверстниками. Будешь взрослым – позову.

До шестнадцати лет я дядиного запрета не нарушал, но в августе 2003-го пришлось, и, разумеется, не из простого любопытства, а по великой денежной надобности: на скутере приятеля я прокатил до дома одну девушку, да и задержался в подъезде с поцелуйчиками. Выхожу – нет скутера. А это не допотопный мопед. Хоть и подержанная «хонда» у Мишки была, но денег стоила. Для порядка Мишкин папа заявил в милицию, но деньги за скутер с меня спросил, поскольку надежды, что его найдут, не было. Со слов Мишки я знал, за сколько была куплена эта японская тарахтелка, и поэтому сказал его отцу, что он требует с меня завышенную цену, словно за новую технику. На мой взгляд, цену нужно было сбавить до соответствующей, поскольку украденная «хонда» была куплена с рук, и в эксплуатации находилась уже больше трёх лет.

– Умный, что ли, малёк? – наехал на меня папаша приятеля. – Чего ты мне тут на уши грузишь? Цены-то как грибы растут! Короче: тебе неделя сроку!

Где взять деньги школьнику? Конечно, мои родители отдали бы, но каяться им в своём ротозействе мне уж больно не хотелось. Мишкин папа на второй день после кражи вдруг позвонил мне и потребовал вернуть ему деньги «завтра», и ни днём позже, а иначе обещал мне пенять на себя. Оставалось обратиться к дяде, – он для меня денег никогда не жалел.