Мария Борнякова - Громовое колесо

– Скажи-ка, дочка, – задумчиво покрутил ус он. – Откуда ты в наших краях? По-словенски баешь чисто, говор у тебя местный, Новоградский. Одета была странно, волосы до плеч стрижены. У наших девок косы длинные, волосок к волоску, с лентами цветными, а ты даже обруча не носишь. Лапти у тебя чужие, заморские. Я таких и не видал ни разу. Твердята сказывал, ты на него из лесу вышла. Заблудилась вроде. А ведь никаких поселений поблизости не стояло. И обозов не проходило. И порядков ты наших не ведаешь. Учишься споро, на лету схватываешь, а все же будто внове тебе все.

Я поперхнулась куском хлеба. Ну конечно же, это Твердяту можно было обвести вокруг пальца, и то не факт! А уж воинов Вещего Олега так совсем вряд ли. Я уже поняла, что по-нашему они были здесь вроде спецназа и тайной службы в одном лице. Лучшие из всех и не только умением сражаться. Вот почему Олегу не было нужды расспрашивать меня самому – его воины сами знали, как поступать.

– Сказывай давай, – поддержал побратима Леший, полулежавший у костра и покусывающий травинку. – Не с неба же ты к нам упала.

– Ну а если почти с неба? – тихо произнесла я, уставившись в землю.

– Да нам без разницы, – беззлобно хмыкнул Леший. – Мы воле богов и повелению воеводы перечить не будем. И защищать тебя не перестанем.

Я тяжело вздохнула, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Может, и правда, рассказать все, как оно и случилось на самом деле? Так ведь убьют же как ведьму или в лучшем случае просто не поверят… Эх, была – ни была!

Воины слушали мой рассказ серьезно и молча. Не перебили ни разу. И после, когда я закончила и испуганно сжалась в комок, ожидая худшего, они еще некоторое время не смотрели на меня и не произносили ни слова.

– А что, братья, – неожиданно усмехнулся Леший и лениво откинулся на спину, подложив руки под голову, – неужели и взаправду люди будут быстрее ветра в небе летать? Я б попробовал. Жаль, не удастся.

– Сотвори себе крылья да лети, – подтрунил над другом Сокол.

– Придется тебя всему с основ обучать, что сами знаем, так, дочка? – по-доброму улыбнулся Стоян. – Коли уж тебя Колесо из иного времени перебросило.

Я удивленно вскинула голову. Дружинные полулежали вокруг костра так же спокойно, как и до моего рассказа. Только глаза их весело поблескивали в отсветах пламени. Выходит, они что же, мне поверили?!!

– Да не пугайся ты так, – Стоян перехватил мой бешенный взгляд. – Громовой перунов знак, что висит у тебя на шее, своим разумом обладает и единожды любое желание исполнить может. Что ему стоит человека сквозь тьму веков перекинуть? Уж нам ли не ведать?

– У князя Гостомысла, деда нашего Рарога, такое Колесо надежно припрятано было, – подхватил Леший. – В народе о том много говаривали. И удивлялись, отчего князь его не просит людей от набегов избавить. А потом слух прошел, что Колеса у князя и нет больше. Давно это было… А ты его, выходит, нашла.

– Я ничего не загадывала!

– Может, и нет, а может, и грезила о чем, или срок пришел.

– А обратно оно меня вернуть не может? – я с надеждой поглядела на Лешего.

– Теперь оно – железяка бесполезная, – неопределенно пожал плечами дружинный. – Пока его вновь сильный ведун не заговорит.

Угу, теперь еще и ведуна искать придется. Веселенькое вырисовывается дело. За мной охотятся люди Вадима, я охочусь за мифическим старцем, а еще это неожиданное свободное владение языками и дружинные Олега Вещего мне в помощь. В ближайшее время скучать мне точно не дадут.

Я посмотрела на Сокола. Серьезный лучник мне не сказал за весь вечер еще ни единого слова. Он подправлял оперение стрел, проверял тетиву, заботливо ощупывал пальцами спинку лука, изредка пытливо поглядывал на меня и молчал. А мне отчего-то было очень важно, что скажет обо мне именно он.

– Сокол, – рассмеялся внимательный Стоян. – Да молви ты уже девице, что мыслишь, и что у нас, как у франков, за подобное на кострах не сжигают! А то она трясется, как заяц под кустом.

Лучник бросил на меня быстрый взгляд из-под челки, мне показалось, что его глаза блеснули смехом:

– В Арконе говаривали, что франки жгут всех красивых женщин с рыжими волосами и таинственным даром. У нас верят, что любой светлый дар – от богов. Коли Перун позволил тебе здесь оказаться, то оно неспроста. А тогда уж скорее грозит тебе здесь брачный пир, наши воины и землепашцы девок, отмеченных милостью богов, одинокими не оставляют.

Я вздрогнула.

– Сокол! – укорил побратима Стоян. – Я ж просил успокоить девицу, а не пугать ее еще больше.

– Женщину должен защищать ее муж, – поддержал лучника Леший. – Сокол все верно речет.

– Я как-то замуж не стремлюсь, – кашлянула я. Кто знает этих дружинных. Решат за меня, что мне никак без надежной мужской спины, и выдадут за кого-нибудь. Причем из лучших побуждений. – И в моем времени женщина сама решает, за кого ей идти и когда.

– И чем оно оборачивается? – вроде невинно полюбопытствовал Леший.

– Чем, чем. Живут себе, детей растят.

– Не чтя отца и мать, и весь свой род?

– А род тут при чем? – я запуталась окончательно.

– Важнее рода нет ничего, – вздохнул Сокол. – Чтить родителей, слушаться старших братьев, беречь память о своем роде – у нас это главный закон, по которому живут даже боги. Потому княжна никогда не выйдет за дружинного, а купеческий сын не возьмет себе девку из землепашцев.

– Не знаю я своего рода, а здесь у меня и подавно никого нет, – насупилась я.

И как-то жила же я столько лет без родителей и родных, и ничего. А тут в носу противненько защипало. Я отвернулась от огня, но внимательных воинов провести оказалось непросто.

– Прости, дочка, – повинился Стоян. – Не хотели мы тебя печалить.

– У меня и там никого не было, и здесь никого нет, – зябко повела плечами я. – Из родных. Откуда же взяться роду?

– Пока что родными тебе будем мы, – хмыкнул Леший. – Так приговорил нам воевода. А затем муж тебе родным станет. Все равно ранее али позднее, но любая девка выходит замуж.

Спорить с этим бесхитростным выводом мне показалось бессмысленным.

– Или я вернусь домой, – тихо прошептала себе под нос я.

– Мы поможем тебе, что бы ты ни выбрала, – Сокол услышал ее. Воин выглядел задумчивым и рассеянно разглядывал черные вершины деревьев.

– Завтра начну учить тебя с ножом обращаться, – вдруг сказал он и встал. – Я первым в дозор.

– Он мне не верит? – я посмотрела вслед исчезнувшей в темноте фигуре.

– Отчего же, – усмехнулся Стоян. – Верит. Только беспокоит его что-то сильно. И то не Вадим с сотоварищами. Сокол людей будто насквозь видит, ложь легко распознает. Я по его глазам заметил, что ты правду сказываешь. Но с Соколом мы плечом к плечу не первый год сражаемся, вместе не раз смерть повидали. И вот, что я тебе скажу, дочка. По всему выходит, что всю правду ты и сама не знаешь. Неспроста тебя сюда Колесо перекинуло и, думается мне, ты нам о себе еще кое-что могла бы поведать, коли б знание о том имела.