Керрелин Спаркс - Вампиры в большом городе

— Ты должен обойти бассейн и подойти к джакузи, — дала ему Мегги инструкции, — После разговора с Вандой, ты вернешься сюда. Все понятно?

— Да, — и я сделаю так, чтобы меня выгнали.

— Ок, значит, мы готовы, — она распахнула двери.

Остин окинул взглядом крышу, пока пересекал террасу. Ведущий направлялся к шезлонгу на одной стороне бассейна, а Дарси — на другой. Челюсть у него отвисла. Мама да-ра-гая.

Она была в красном мокром бикини, которое прилипло к ее телу, от холода ночного воздуха ее соски напряглись. Низ купальника держался на завязках на бедрах, которые просто умоляли их развязать. В лунном свете ее кожа была бледной. Дарси выглядела такой хрупкой, но в то же время такой притягательной, он знал, что не удержится и дотронется до нее.

Их глаза встретились. В ее глазах было столько грусти и желания, что его сердце разбилось еще раз. Она окинула взглядам его тело, потом опять посмотрела ему в лицо. Желание в ее взгляде стало еще сильнее, еще отчаяннее.

Она тоже его хотела. Если он в скором времени не покинет шоу, то перестанет сопротивляться этому. Даже сейчас его тело поддавалось искушению, к паху прилила кровь, его сердце подталкивало его к ней.

Надо это прекратить. Сейчас. Он нырнул в холодный бассейн и дал холодной воде остудить его желание. Он проплыл бассейн и выбрался из него. Его колотило от холода, кожа покрылась мурашками.

Ванда наблюдала за ним из СПА:

— Залезай, выглядишь замерзшим.

Он потер ладонями руки. Надо отказаться. Интересно, его за это выгонят?

— Нет, спасибо.

— Не хочешь согреться? — Ванда пересекла ванну и остановилась рядом с его ногами. Он отсоединила маленький микрофон от бикини и бросила его в воду. — Упс. Как неуклюже с моей стороны. Теперь никто не услышит, как я говорю о той ночи, когда вы с Дарси подогревали воду в этой джакузи.

Остин напрягся:

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

Ванда улыбнулась:

— Это сняли на камеру. Прошлой ночью ролик крутили по ВТЦ.

Остин открыл рот. Их поцелуи показывали на вампирском телевидении? Он оглянулся на Дарси. Она стояла у бассейна и настороженно смотрела на него.

— Не волнуйся, — продолжила Ванда, — никто не знает, что это была Дарси. Ну, кроме нас с тобой. Большинство думает, что это была леди Памела или Кора Ли, потому что они обе блондинки с длинными волосами. Но я узнала платье Дарси, когда ты забросил его в бассейн.

— Ты кому-нибудь сказала?

— Нет, — она отплыла от края, — Пока нет. Почему бы тебе не присесть со мной не на долго?

Она угрожала раскрыть секрет Дарси? Остин не был уверен, но он не хотел рисковать. Так что он вошел в ванну и уселся напротив Ванды.

Она улыбнулась:

— Разве так не лучше? — Она посмотрела мимо него и вздохнула, — Ох, дорогой. Теперь Дарси смотрит на тебя, — Ванда подплыла к нему, — Должны ли мы заставить ее ревновать?

— Я бы не стал.

— Хорошо. Да в этом нет и нужды. Она влюбилась в тебя в ту минуту, когда ты вошел для собеседования. Она назвала тебя Апполоном, богом Солнца, — Ванда провела пальцем по его челюсти.

Остин соскочил с сиденья:

— Я не хочу ее расстраивать.

Ванда посмотрела через его плечо:

— Слишком поздно. Она выглядит очень рассерженной.

Остин скрестил руки на груди:

— Что ты хочешь от меня?

Ванда положила локоть на край ванны и изучающее на него посмотрела:

— Я хочу знать, на самом ли деле она тебе не безразлична.

После некоторой паузы он решил, что признание не принесет никакого вреда:

— Я ее люблю.

— Ааа, — Ванда почесала подбородок, — Для протокола: это больше выглядит, как похоть. Ты уверен, что чувствуешь любовь?

— Уверен, — К несчастью. Он пытался похоронить свои чувства, но, не смотря ни на что, они только становились сильнее и глубже.

— Дарси слишком много страдала. Она заслуживает счастья.

Остин приподнял одну бровь:

— Ты за нее переживаешь?

— Да. Тебя это удивляет?

Он сделал глубокий вдох. Неделю назад он бы не поверил, что вампиры могут сочувствовать и быть привязаны друг к другу, но они явно могли. Похоже, они чувствовали так же сильно, как будто были живыми. Я человек — слова Дарси всплыли в его памяти.

— Я изменил свое мнение.

— Она заслуживает лучшего. У нее душа ангела, — уголок губ у Ванды приподнялся, — В отличии от моей.

— Ты признаешь, что злая?

Ее улыбка стала шире:

— Кто-то может сказать такое про меня.

— Что ты сделала? Убила? — безразличным тоном спросил Остин, но был при этом очень серьезен.

Ее улыбка растаяла:

— Я предпочитаю называть это помощью правосудию.

Он нахмурился:

— Ты способна причинить вред невинному?

— Нет, — быстро ответила она, — а ты?

— Нет.

Она подвинулась ближе:

— Тогда не смей обижать Дарси.

Остин почувствовал угрозу в ее голосе:

— Я и не хочу, но все не так просто.

— Ты признал, что любишь ее. Она любит тебя. По мне, так все просто.

— Нет, это… сложно. У меня важная работа…

— Более важная, чем Дарси?

— Нет, но я не могу себе позволить попасть в ситуацию, где мне придется выбирать, — блин. И он не мог себе позволить оказаться в ситуации, где он обсуждает свои сердечные дела с вампиром.

— Если ты ее любишь, то возможен только один выбор.

— Это не так просто. Мне придется бросить все. Моя жизнь… Веще в которые я верю — все изменится.

— А ты к этому не готов?

Может ли он это сделать? Отвернуться от группы по наблюдению за вампирами и ЦРУ? Присоединиться к Дарси и жить среди вампиров? Его признают предателем. Он не сможет найти себе хоть какую-нибудь работу.

— У меня была не легкая жизнь, — Ванда смотрела на звезды, — Я видела ужасные вещи. Концлагеря, пытки, смерть. Невероятную человеческую жестокость. Были времена, когда я просила у Бога смелости все это прекратить. Я не могла выносить весь этот ужас.

— Мне жаль, — Остин не просто говорил это. Он правда сочувствовал этим вампирам.

Ванда села ровно и посмотрела на него:

— Я бы пережила все это снова тысячу раз, если бы это вернуло мне мою младшую сестру, — слезы заблестели у нее на глазах. — Она была такой умной и полной жизни. Если бы она выжила, то была бы как Дарси.

Остин кивнул, его глаза увлажнились.

Ванда подплыла к нему:

— Нет ничего более священного, чем любовь. Не дай ей ускользнуть.

Это было похоже, как будто в темноте появилась трещина, из которой хлынул свет. И Остин наконец мог видеть ясно.

— Ты не злая, да? — никто из этих модерновых вампиров не был злым.

— Мы все стараемся изо всех сил сжиться с тем, что у нас есть.

Остин встал:

— Желаю всего хорошего, — он подошел к Дарси. Она посмотрела на него со злостью, потом отвернулась.

— Нам надо поговорить, — тихо сказал он, осознавая, что на него направлены камеры. После чего продолжил идти к оранжерее.