Мелисса Марр - Любимый грешник

— Просто хочу убедиться, что ты не будешь одна, когда выйдешь отсюда. У тебя точно получится?

— Точно.

— Хорошо. Мы увидимся снова, при лучших обстоятельствах, разумеется. — Дония улыбнулась. Фейри была ошеломительно прекрасна, как гроза, когда, просыпаясь от внезапного громового раската, вы с восхищением наблюдаете за молнией, разрезающей небо пополам.

И наверняка так же опасна.

Эйслинн застыла, глядя вслед уходящей фейри, — в этот момент Дония была так прекрасна, что на глаза Эйслинн навернулись слезы.

Сзади подошел Сет. Она знала, что это он еще до того, как его руки обвились вокруг нее. Она многие вещи осознавала до того, как они происходили. Это пугало ее.

— Кто она? — Прошептал он.

— Кто? — Было трудно ответить ему, когда он вот так стоял рядом, ростом на целый фут выше ее самой.

— Та, с кем ты говорила. — Он указал головой в ту сторону, куда ушла Дония.

Не отвечая, она повернулась к нему. Сет увидел ее лицо и забыл, о чем спрашивал.

— Что случилось? — Он уставился на ее распухшую губу и протянул руку, чтобы дотронуться до нее.

— Я все расскажу тебе дома. — Она обняла его, не имея желания даже думать о том, что произошло — только не сейчас.

Ей просто хотелось уйти, хотелось оказаться у Сета дома, где она могла бы почувствовать себя в безопасности.

— Я только заберу свои вещи. — И он прошел мимо группы фейри, которые направлялись прямо к Эйслинн.

Одна из девушек-фейри обошла ее кругом:

— Это новенькая .

Вторая провела рукой по волосам Эйслинн:

— Симпатичная .

Еще одна пожала плечами:

— Наверное .

Эйслинн старалась придать своему лицу беззаботное выражение. Концентрация . Она сконцентрировалась на исходящем от их одежды шелесте листьев, изо всех сил стараясь не замечать странноватый приторно-сладкий аромат, который словно пропитал воздух вокруг них, и обжигающие прикосновения их кожи, когда они стали руками исследовать ее. Ей было неспокойно, но после кошмара в парке их прикосновения почему-то казались менее ужасными. Нападение тех троих… Она вздрогнула.

Теперь, когда ушла Дония и больше никто в библиотеке не мог их слышать, фейри громче болтали друг с другом.

— Похоже, Зимняя взялась за дело.

— Теперь эта девушка неприкосновенна.

— Какая разница? Девушки не в моем вкусе. А вот ее друг… Он не неприкосновенный. Лакомый кусочек!

Они захихикали.

— Может быть, она поделится с нами, когда присоединится к нам.

— Если она та самая, разве у нее есть выбор? Ее друг станет легкой добычей.

Сет вернулся с сумкой на плече, и Эйслинн протянула к нему руки, словно ожидая очередных объятий.

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Кто сказал, что мы должны ждать? — Одна из фейри погладила его по щеке, вторая ущипнула его.

Сет широко раскрыл глаза.

Сердце Эйслинн подпрыгнуло. Он почувствовал . Ей никогда не приходилось говорить с кем-нибудь, кто не видит их, так, чтобы фейри не могли понять ее. Надеясь, что фейри ничего не заметили, она обвила рукой талию Сета и подтолкнула его к двери, подальше от похотливых невидимых красоток:

— Ну что, пойдем?

— Конечно. — Он ускорил шаг и обнял ее за плечи.

— Кажется, у Летнего Короля есть конкурент.

— Сама хочешь сказать ему об этом? «О, Кинан, любовь моя, ее игрушка — просто прелесть!»

— Не будь такой противной. Это же просто королевские забавы.

Все они снова захихикали.

— И как долго он будет забавляться с ней? Ты же знаешь, как он действует, когда добивается благосклонности. Я добровольно предложу ему отвлекать смертного, чтобы Кинан мог добиться ее. Только посмотри на весь этот пирсинг на его лице. Интересненько, в языке у него тоже есть колечко?

Как только они оказались в металлической безопасности поезда Сета, Эйслинн вздохнула с облегчением.

«Прогулка» до дома напоминала средневековую казнь [5] речь идет об особом виде наказания в средние века, которое заключалось в том, что осужденного заставляли пройти между двумя рядами вооруженных воинов, каждый из которых был обязан нанести ему физический ущерб: ударить, ранить мечом или копьем — фейри наблюдали за ними, стараясь подобраться поближе. Они ни разу не тронули ее, зато у Сета наутро появится парочка необъяснимых синяков. Эйслинн радовалась, что он не мог видеть их.

Она быстро обняла его и отступила:

— Прости меня.

— За что? — Он размотал Бумера, свернувшегося вокруг заварника, и положил его в террариум.

— За них. — Она подошла к барной стойке на «кухне».

Сет щелкнул выключателем, чтобы нагреть камни в террариуме и зажечь лампы для Бумера.

— Чаю?

— Давай. Ты чувствовал их?

— Возможно. — Он замолчал, наливая воду в чайник. — В библиотеке что-то такое было… Расскажи мне о том, что случилось раньше. И в первую очередь — об этом. — Он указал на синяки на ее лице.

И она все рассказала. О парнях в парке, о том, как Дония спасла ее, о том, как она злилась, когда разговаривала с «костлявой» фейри. Она позволила словам свободно литься, ничего не утаивая.

Несколько минут он неподвижно стоял, а потом напряженным голосом спросил:

— Ты как?

— Нормально. Ничего особенного не произошло. Просто испугалась. Я в порядке. — И это было действительно так.

Однако вид Сета говорил о том, что он изо всех сил старался держать себя в руках, — челюсти стиснуты, черты лица заострились. Он отвернулся, пытаясь успокоиться, но она слишком хорошо его знала.

— Серьезно, я в полном порядке, — заверила она. — Немножко побаливает там, где он хватал меня, но это пустяки.

Однажды, когда она была помладше, Эйслинн видела, как группа фейри тащила еще одного, хрупкого на вид, в рощу деревьев. Он отчаянно кричал, и эти жуткие вопли месяцами преследовали ее в ночных кошмарах. Да, ее схватили, удерживали против ее воли несколько минут, но ведь все могло быть намного хуже.

— Дония спасла меня до того, как могло случиться что-то действительно ужасное, — снова сказала она.

— Я не знаю, что стал бы делать, если бы с тобой что-то случилось. — Его голос оборвался, и в глазах застыла незнакомая паника.

— Ну, ничего не случилось. — Она хотела развеять его беспокойство и сменила тему: — Теперь о твоих близких контактах с фейри.

Он кивнул, принимая ее инициативу по смене темы: