Мелисса Марр - Чернильный обмен

И Ниалл произнес те самые слова, которые могли отменить данную им клятву:

— Я больше не подданный Летнего Двора. Ты мне больше не король.

Вот так просто оказалось покончить с тем, что было ему дорого. Всего несколько слов — и он снова один в целом мире.

— Ниалл, подумай хорошенько. Все это не стоит того, чтобы уходить. — Кинан больше не казался Ниаллу тем, кем он его считал все эти годы. — Что я должен был сделать?

— Что угодно, только не это. — Ниалл шагнул к Кинану. — Я предпочту быть одиночкой без Двора, дома и короля, чем быть пешкой в чьих-то руках.

Он не злился, не проронил слезы, не хлопнул дверью. Он просто ушел.

Спустя несколько часов Ниалл все еще бродил по улицам Хантсдейла. В городе проходило какое-то мероприятие, и повсюду было полно людей. Гам со всех сторон дополнял звон в ушах Ниалла. Я не лучше Ириала. Я сделал бы ее такой же зависимой, как те наркоманы, которых она боится. И его король знал об этом, пользовался этим. Я подвел ее.

Он нечасто жалел о том, что следовал за другими и никогда никем не руководил. Но теперь, шагая по грязным улицам смертных, он спрашивал себя, правильный ли сделал выбор давным-давно, когда Ириал предложил ему стать своим преемником. По крайней мере, у меня было бы больше возможностей.

Ниалл пробирался сквозь толпу, состоящую в основном из смертных. Фейри, смешавшиеся с ними, поспешно отступали с его пути. Толпа зашевелилась, и Ниалл увидел Ириала, который топтался перед витриной магазина.

— Слышал, твои дела идут хорошо, — сказал Темный Король, — но уже начал думать, что мои фейри ошиблись.

— Я хочу с тобой поговорить, — начал Ниалл.

— Я всегда рад тебе, Gancanagh. Это по-прежнему правда. — Ириал указал рукой на небольшой парк через дорогу. — Давай прогуляемся.

Торговцы продавали сладости со своих тележек, захмелевшие смертные смеялись и кричали. По-видимому, в городе проходила какая-то игра или кто-то давал концерт. На улицах толпилось столько народа, что дорожное движение было невозможно. Темный Король потерялся среди остановившихся автомобилей, водители которых со злостью давили на клаксоны, миновал группу смертных, бездарно поющих какую-то песню в сопровождении странных телодвижений, которые, по всей видимости, должны были представлять танец.

Оказавшись в парке, Ириал махнул рукой в сторону каменной скамейки, которую только что до блеска вычистили его фейри:

— Тебе должно здесь понравиться. Или хочешь пойти…

— И здесь нормально, — перебил Ниалл, но предпочел стоять, прислонившись к дереву и не испытывая радости от того, что стоит спиной к фейри, прогуливающимся по улице.

Ириал пожал плечами и грациозно опустился на скамейку, при этом став ужасно похожим на инженю, [31] Инженю (франц. — ingenu, — e — наивный, простодушный, простосердечный) — сценическое амплуа, исполнитель(ница) ролей юных девушек (реже — молодых людей) с чертами наивности, простодушия и искренности. будто не осознавая эффект, который произвел на раскрывших рты смертных поблизости.

— Итак, — произнес он и прикурил сигарету, — полагаю, ты здесь из-за моей Лесли.

— Она не твоя.

Ириал глубоко затянулся.

— Ты так думаешь?

— Да. Я так думаю.

Ниалл чуть-чуть развернулся, чтобы видеть приближающихся слева фейри. Он не доверял ни Ириалу, ни фейри-одиночкам, которые сейчас наблюдали за ними. Точнее, теперь он не доверял никому.

Ириал жестом подозвал нескольких фейри и приказал:

— Я хочу, чтобы рядом никого не было. — Затем снова обратился к Ниаллу: — Присядь. Я никому не позволю причинить тебе вред, пока ты сидишь рядом со мной. Даю слово.

Дав слово, что Ниаллу не причинят вреда, Ириал тем самым указал на то, что его собственная безопасность на втором плане. Ошеломленный его щедростью, Ниалл сел и уставился на Темного Короля. Впрочем, это ничего не меняло: минутная доброта не исправит ситуацию, в которой оказалась Лесли, и не сотрет века жестокости Ириала.

— Лесли не твоя, — снова сказал Ниалл. — Она принадлежит самой себе независимо от того, связан ты с ней или нет. Просто ты этого еще не понял.

— А-а, ты все такой же дурак, Gancanagh. — Ириал выдохнул облако дыма и откинулся на спинку скамьи. — Страстный, конечно, но дурак.

А затем Ниалл задал вопрос, который никогда, даже в мыслях, не собирался задавать Ириалу, а значит, начал разговор, который когда-то был самым страшным его кошмаром:

— Поторгуешься за ее свободу?

Ириал опустил сигарету, и что-то неясное вспыхнуло в его глазах:

— Возможно. Что ты предлагаешь?

— Чего ты хочешь?

Лицо Ириала приняло уставшее выражение.

— Иногда я и сам не знаю. Я провел свой Двор через войны между Бейрой и последним Летним Королем, через постоянные вспышки ее гнева, но этот новый порядок… Я устал, Ниалл. Чего я хочу? — К Ириалу вернулось обычное выражение лица — безразличное, с намеком на веселье. — А чего хочет любой король? Я хочу, чтобы моим фейри ничто не угрожало.

— А причем здесь Лесли?

— Ты спрашиваешь потому, что так хочет твой царек, или потому, что сам хочешь знать ответ? — спросил Ириал, пытаясь уколоть Ниалла, как делал всегда, когда они разговаривали: Темный Король так никогда и не простил его за побег. Они оба об этом знали.

— Чего ты хочешь от меня в обмен на ее свободу? Я пришел, чтобы заключить сделку. Назови свою цену, Ириал. — Сказав это, Ниалл почувствовал настоящий водоворот эмоций: отвращение к себе, потому что подвел Лесли, злость на своего короля за то, что тот подвел его, тревогу от того, что был тронут добротой Ириала. — Я знаю, как все происходит. Скажи, чего ты готов лишиться и чего это мне будет стоить.

— Ты ведь никогда не мог этого понять, правда? — недоверчиво проговорил Ириал. Но, прежде чем Ниалл смог заговорить, поднял вверх руку, чтобы остановить его. — Насладись по-настоящему эмоциями, которые пытаешься скрыть от меня, и я отвечу на твой вопрос.

— Что сделать? — Ниалл и раньше слышал о сделках на странных условиях. Сейчас Ириал мог сотворить с ним все, что угодно, но предлагал ответы только за то, что он «поддастся своим эмоциям». Ниалл нахмурился. — И что я должен…

— Прекрати сдерживать темные чувства, и я дам тебе все ответы. — Ириал улыбнулся, словно они были старыми друзьями и вели самую обычную беседу. — Позволь себе испытать свои собственные эмоции, Ниалл. Это все, о чем я прошу, и я поделюсь с тобой информацией ровно в таком количестве, которое будет соответствовать твоим чувствам и их интенсивности.

— А как ты…

— Gancanagh, неужели ты хочешь, чтобы я потребовал другого? Я не заключил бы сделку на обычных условиях с тобой или с кем-либо еще, к кому испытываю привязанность. — Ириал подвинулся ближе, и на его губах появилась грешная улыбка, тут же напомнившая Ниаллу о давних и более приятных временах с Ириалом — до того как Ниалл узнал, кто такой Ириал и кто такой он сам.