Карен Монинг - Поцелуй горца

— Расскажите больше, — прошептала она. — Я ничего не смогу сделать, пока не узнаю, что именно представляет опасность для моего сына.

В отчаянии она посмотрела на палочки, а потом передумала и сделала то, чего опасались все предсказатели: слишком уж велика была вероятность привлечь злые силы, показав свой страх и горечь. Бессета разложила палочки на коленях в нужном порядке. И снова бросила на стол, быстро, чтобы не передумать и не перепутать.

К счастью, судьба порой бывает щедра. Как только палочки коснулись стола, Бессету посетило видение — во второй раз за всю ее долгую жизнь. Ее внутренний глаз четко различил старшего сына МакКелтара — Друстана. Тот хмурился, в отдалении кричала какая-то женщина, но ее заслоняло лицо Невина, побледневшее, с кровью на губах. Где-то на краю видения маячила еще одна фигура, но Бессета не могла различить, кто это.

Миг спустя она решила, что этот неизвестный четвертый — или четвертая — не представляет для Невина опасности, иначе видение показало бы его четче. Возможно, это просто невинный наблюдатель.

А плачущая женщина, которую палочки обозначили как виновницу смерти ее сына, — это наверняка та леди, на которой собирается жениться Друстан МакКелтар. Как Бессета ни всматривалась, она увидела лишь, что женщина была маленькой и светловолосой. И совершенно незнакомой.

Видение поблекло, оставив после себя дрожь и усталость. Придется поспешить. Судьбу можно изменить, если Друстан не женится.

Бессета слышала, что лэрд помолвлен, — вся Альба знала, что это уже четвертая его помолвка. Но Невин никогда не рассказывал ей подробностей из жизни МакКелтаров, и Бессета понятия не имела, на какой день назначена свадьба и когда прибудет невеста лэрда.

В последнее время чем больше Бессета старалась выспросить у сына, тем более замкнутым и молчаливым он становился. То, что Невин с ней не разговаривает, пугало Бессету. Поначалу он взахлеб рассказывал ей о замке и его обитателях, но потом все разговоры свелись лишь к его работе на постройке и реставрации замковых церквей.

Хижина Александров стояла на окраине Баланоха, от нее до замка было четыре километра. Невин, наблюдавший за реставрацией двух церквей, каждый день отправлялся в замок пешком, но для больных суставов и слабых ног Бессеты такой путь был невозможен. Двести метров она еще могла преодолеть, а в ясные дни, когда артрит не так мучил ее, ей удавалось пройти и километр… Но четыре туда и четыре обратно — это за пределом ее возможностей. Похоже, ей не удастся получить информацию у сына. Тогда, если погода не испортится, придется отправиться в селение и расспросить людей.

У Бессеты не осталось никого, кроме Невина, и никто — ни МакКелтар, ни Церковь, ни сам Господь Бог — не отнимет у нее сына.

— Лошадка, лошадка, хорошая лошадка, — ворковала Гвен.

Упомянутое животное вздернуло губу, оскалило до жути большие зубы, и Гвен поспешно отдернула руку. Зверь прижал уши, хлестнул хвостом и злобно на нее покосился.

Десять минут назад грум вывел из конюшни двух лошадей и поставил их у крыльца. Друстан взял огромного коня за уздечку и, даже не обернувшись, отошел, оставив Гвен наедине со второй… тварью. Гвен понадобилось все ее самообладание, чтобы подойти к лошади, но с тех пор она не продвинулась ни на шаг: застряла в двери конюшни, пытаясь уговорить это порождение ада идти за ней.

Гвен растерянно обернулась через плечо. Друстан был занят разговором с конюхом, стоя в нескольких метрах от нее. Ладно, не хватало еще, чтобы он увидел ее растерянность. Гвен родилась и выросла в городе. Боже, ну откуда ей знать, что делать с тонной мышц, зубов и жесткой шерсти?

Она снова попыталась договориться с жуткой скотиной, сменив уговоры на тихое ласковое бормотание. Скотина нахально задрала хвост и оросила землю горячей струей.

Гвен поспешно убрала ногу с «линии огня», нахмурилась и фыркнула. А ведь была, была надежда, что сегодняшний день будет лучше вчерашней ночи.

Утро было многообещающим. Пять служанок сопроводили Гвен в горячую купальню, и девушка счастливо отмокала в ванной, расслабляя все еще не отошедшее от первого сексуального опыта тело. Потом Нелл принесла ей завтрак и кофе. Завтрак оказался вкусным, крепкая черная жидкость подняла настроение, и Гвен, быстро одевшись, решила найти Друстана и снова попытаться убедить его, что он в опасности. Но Друстан сам ее нашел и сразу же поставил перед фактом: они отправляются в деревню. Верхом.

Гвен с сомнением посмотрела на животное. Она впервые видела живую лошадь и слабо представляла, как можно доверить маленькую себя этой огромной, сильной и вредной твари. Поведение лошади очень напоминало поведение Друстана, и доверяла Гвен ей приблизительно так же.

Животное было удивительно красивым, девушка не могла не обратить внимания на бархатный нос и выразительные глаза, но в комплекте прилагались еще и жесткие копыта, огромные зубы и — ой! — длинный хвост, который больно хлестал Гвен всякий раз, когда она подходила слишком близко.

— Лошадка, лошадка, лошадка, иди сюда, моя хорошая, — бормотала Гвен, опасливо протягивая руку к уздечке.

Хорошая лошадка издала свистящий звук и потянулась мордой к ее руке. Храбрости хватило ровно до тех пор, пока крепкие белые зубы не приблизились к ее пальцам. Гвен сжала кулак и отдернула руку. Лошадь опять прижала уши и отвернулась.

Хлоп! Опять чертов хвост.

Друстан изумленно наблюдал за представлением.

— Ты что, никогда раньше не видела коней? Они не откликаются на «лошадку», они даже не знают, что они лошади. А ты ведешь себя, как глупый охотник в лесу: «Мишка-мишка, выходи, я хочу тебя зажарить».

Гвен раздосадовано обернулась и развела руками.

— Конечно же, я видела лошадей. — Она нахмурилась и тихо уточнила: — В книге. И не смей надо мной смеяться, вспомни себя во время первой встречи с машиной.

— Машиной?

— В моем времени есть… повозки, которым не нужны лошади, чтобы двигаться.

Друстан фыркнул, явно не веря ни единому ее слову.

— Значит, ты никогда не ездила верхом, — сухо отметил он, взлетая в седло.

Гвен невольно залюбовалась этим движением: гибким, сильным, уверенным, мужественным в w-ной степени.

Она внезапно разозлилась.

— Позер.

Друстан лениво улыбнулся.

— Не слышал раньше этого слова, но что-то мне подсказывает, что это был не комплимент.

— Оно означает надменного и самодовольного типа, который хвастается своими умениями.

— Чем могу, тем и хвастаюсь. — Он посмотрел на ее губы, погладил взглядом грудь и отвернулся.

— Я все видела. Не смей на меня так смотреть. Ты помолвлен, — глухо напомнила Гвен, понимая, что ненавидит Аню Эллиот всеми фибрами души.