Эллен Шрайбер - Королевская кровь

Члены и гости клуба были исполнены сознания собственной важности. Почти все они, старые и молодые, были богачами и сейчас имели возможность продемонстрировать свое благосостояние. Может, до «Сотби» наш аукцион и недотягивал, но им хотелось чувствовать себя участниками чего-то подобного.

На меня и Александра эта публика поглядывала с неодобрением. Я с нетерпением ждала появления миссис Стерлинг с ее зонтиком. Тут-то уже все взоры обратятся к ней.

Бар был полон выпивающей, курящей и сплетничающей публики. Мне до смерти хотелось выпить лимонада, но я не знала, допустимо ли это по этикету. Следует ли платить? Давать чаевые? Нет уж, лучше подождать моих родителей.

Все же я прихватила кое-что из выпечки, расставленной на столиках, а вот Александр оставил угощение без внимания. Ему было не до того. Он нервничал так же, как я, когда собиралась впервые встретиться с его родителями. Это можно было понять. Ведь мой возлюбленный привык жить изолированно, замкнувшись в четырех стенах особняка, все его общество составляли лишь Джеймсон да я. Теперь он вдруг оказался в клубе для избранных. Здесь собралось великое множество людей. Его картины сейчас будут выставлены на обозрение и продажу перед всем городом.

Снаружи банкетного зала был установлен столик благотворительных продаж, предлагались абонементы на водные процедуры, сертификаты на блюда в ресторанах и скидки на путевки в бюро Армстронг.

По мере приближения к месту проведения торгов нервозность возлюбленного начинала передаваться и мне. Да и неудивительно! В случае неудачи Александру придется паковать чемоданы для отъезда в Румынию, а мне останется на следующие десять лет запереться в спальне и безутешно рыдать.

Аукционный зал выглядел именно так, как я его себе представляла по кинофильмам, — ряды стульев, сомкнутые как церковные скамьи, подиум, а на нем мольберт. Мы попытались проскользнуть в помещение незаметно и заняли места в одном из последних рядов, укрывшись за спинами двоих рослых членов клуба.

Я была готова наподдать любому, кто вздумает насмехаться над работами моего возлюбленного.

Для Александра это было грандиозное событие. Он не привык находиться среди такого множества людей, ерзал на месте.

Я взяла его за руку, чтобы приободрить, и предложила:

— Если тебе тут совсем уж невмоготу, то можно уйти. Мы не обязаны присутствовать.

— Нет уж. Я не уйду, — ответил Александр. — И ты тоже. Останемся до конца.

Тем временем зал заполнялся чванливыми представителями занудвилльской элиты. Из всех присутствующих настоящим аристократом был только Александр, но многие члены клуба появлялись с таким видом, будто ожидали, что об их приходе, как о прибытии царственных особ, должны возвещать герольды.

Джеймсон прибыл на аукцион с Руби Уайт, за которой ухаживал. С ними явилась Джейнис Армстронг, партнерша Руби по бизнесу, в туристическом агентстве которой мне довелось поработать.

Мистер Митчелл — с виду прямо тот же Тревор, только постарше, со светлыми волосами, тронутыми сединой, — появился в обществе других миллионеров и расположился, разумеется, в первом ряду. Через пару минут пришел и уселся в нескольких рядах позади него мистер Беркли.

Мой пульс учащался, руки становились все горячее.

Наконец вошли и мои родители. На то, чтобы раскланяться и поприветствовать всех знакомых, у них ушло немало времени.

Наконец мама заметила меня, и родители подошли к нам.

— Замечательно, что ты решил посетить аукцион, — сказал папа, пожимая Александру руку.

— Может быть, в следующий раз ты и сам выставишь свои картины, — подхватила мама.

— Сара, нам лучше сесть, пока все места не заняли, — вмешался отец. — Желаем приятно провести время.

С этими словами они направились к свободным местам, ближе к середине.

Тут по залу прокатилось оживление, связанное с появлением чего-то неожиданного.

В зал вступили родители моего возлюбленного. Миссис Стерлинг держала в руке черно-красный зонтик, одета была в облегающее платье, обута в сапоги на огромных каблуках. Мистер Стерлинг имел при себе трость с набалдашником в виде черепа. На нем был костюм, сорочка с ярко-зеленым галстуком и крылатка, наброшенная на плечи.

Моя физиономия расплылась в улыбке.

Некоторые женщины обмахивались программками аукциона. Со Стерлингами не разговаривал никто, но все пересуды были только о них. Зал наполнился шепотками и приглушенным гомоном. Сплетники принялись чесать языки.

В клубе всегда проявляли интерес к своим. Кто с кем пришел, кто во что одет. Ну а уж чужаки, ясное дело, вызывали еще большее любопытство, даже если ничем и не выделялись, чего никак нельзя было сказать про чету Стерлингов.

Они привлекли всеобщее внимание, но приветствовали их только мои родители да мистер Беркли.

Я подняла было руку, чтобы помахать им, но Александр торопливо перехватил ее.

— Нет уж, через это я должен пройти один.

В конце концов Стерлинги уселись рядом с Джеймсоном и его дамами.

Вскоре на подиум поднялась миссис Митчелл.

— Леди и джентльмены, добро пожаловать на наше ежегодное мероприятие. Сейчас я передам бразды правления аукционисту. Сегодня вашему вниманию будет представлено множество разнообразных произведений искусства — керамика, живопись, скульптура, резьба по дереву. Благодарю за то, что почтили торги своим вниманием. Желаю приятно провести время, удачных покупок!

На подиум поднялся распорядитель торгов, пожилой джентльмен в костюме. Какой-то волонтер водрузил на стол стеклянную вазу, украшенную россыпью самоцветов. Ее увеличенное изображение тут же появилось на огромном экране позади подиума.

Я ерзала на самом краешке откидного сиденья.

Миссис Митчелл зачитала краткое описание предмета и объявила стартовую цену — пятьсот долларов.

— Пятьсот баксов за вазу! — шепотом вырвалось у меня. — Ну у них и цены! Ни в коем случае не поднимай руку, — шутливо предупредила я Александра. — Я ведь тебя знаю! Ты бы рад все тут скупить мне в подарок.

Однако Александру было не до шуток.

— Я не слишком высоко оценил свои работы, — шепнул он в ответ. — Может, надо было запросить больше?

— Да уж, твои картины всяко лучше, чем эта дурацкая ваза.

Однако торг пошел оживленный. Цена быстро взлетела, и всего через несколько минут «дурацкая» ваза ушла более чем за тысячу долларов.

— Вот бы у меня было что-нибудь этакое на продажу, — пробормотала я, воодушевленная видом купюр. — Тут ведь миллионы заработать можно.

Несмотря на то что сама я не торговалась, азарт охватил и меня. Теперь мне стало понятно, почему мои земляки с таким нетерпением каждый год ждали этого события. По накалу страстей торги не уступали лотерее с большими призами. Их участники вертелись на своих местах в предвкушении удачной покупки или в надежде на изрядный куш — как правило, вдобавок к уже имеющимся миллионам.