Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

— Но с чего вдруг? — печально спросил Рона. — Я думал, она пережила свою малфоезависимость…

И тут он застыл, прервавшись на полуслове. Прямо позади Драко с Джинни меж танцующих пар с молниеносной стремительностью тени двигалась до боли знакомая темноволосая фигура. Он бы узнал её где угодно — и по походке, и потому, как окутывали её, будто шаль, чёрные волосы, и по бледному лицу, напоминающему светлый мазок во внезапно наполнившейся сумраком комнате…

Рисенн.

Она знала, что замечена — подняла руку, тонкую и бледную, — и поманила его к себе. И отвернулась с улыбкой, чтобы проскользнуть меж танцоров к низкой дверце на восточной стороне зала.

— Рон, в чём дело? — теперь Блэз взаправду волновалась. — Ты не…

— Я мигом.

Рон кинулся следом за Рисенн, оставив Блэз посреди зала озадаченно смотреть ему вслед.

В помещении было полно народа, и все танцевали. Джинни отстранённо осознавала, что это бальный зал малфоевского Имения, задрапированный белыми и чёрными шелками, что призраками реяли в воздухе, пересыпаемые потоком лепестков роз… Поблёскивала ледяная скульптура, меняющая форму по мере таяния — вот стала цветком… а вот — лебедем с распростёртыми крыльями… Да, она всё это видела и не видела в то же самое время, полностью сосредоточившись на Драко.

Спускаясь с лестницы, они ещё пересмеивались, но едва закружились в танце, всё разом изменилось: угас разговор, растворившийся в чувствах, которые всколыхнулись, едва они коснулись друг друга. И Джинни знала, что не одинока в этом — она видела, как кривится его лицо в удивлённой гримасе, а значит, Драко и сам обескуражен собственной реакцией.

Неровная от шрама ладонь лежала на её голой спине, пальцы другой руки невесомо удерживали запястье. Во рту у Джинни пересохло, а сердце будто утратило всякий вес, став при всей этой переполненности лёгким, как пушинка, — ничего подобного она с Симусом не испытывала ни разу. Даже когда он целовал её, это и близко не походило на то, что творило с ней одно лишь прикосновение рук Драко. Она ощущала себя открытой раной — свежей и уязвимой, но, в то же самое время, едва ли могла припомнить, когда ещё испытывала такой подъём. И на ум пришло слово — почти забытое, почти вычеркнутое из её жизни.

Надежда.

«Люблю и надеюсь».

Они миновали стол с ледяной скульптурой — та как раз преобразилась из сердца в мерцающую звезду.

— Что-что ты сказала? — переспросил Драко, наклоняясь, чтобы лучше слышать. Его волосы пощекотали ей щёку.

Джинни даже не осознавала, что, оказывается, говорила вслух. Она залилась румянцем.

— А я и не замечала этого изваяния!.. Красиво до жути.

— Ага. Мать сама себя превзошла, — равнодушно отозвался Драко. — Наверное, потому что раньше отец её и близко к внутреннему дизайну не подпускал.

— На неё это не очень похоже… Такое тёмное дерево и… Что?.. Да ты надо мной смеёшься! — заметив улыбку, воскликнула она.

— Каждый раз, когда мы протанцовываем мимо твоего братца и Блэз, он ест меня взглядом, — сообщил Драко. — Похоже, ничуть не сомневается, что я намерен, говоря его языком, «совать к тебе лапы».

— А разве нет?

Драко засмеялся.

— Вечно я забываю о твоей прямолинейности. Нет, Джинни, я не собираюсь распускать руки. Разве что ты сама об этом попросишь.

Она замотала головой так, что золотые заколки-бабочки застучали в волосах:

— Думаю, по этому поводу ты вполне можешь расслабиться.

— Научилась плевать в душу, да, Уизли? — развеселился он. — Знаешь, мне потребовался не один год, чтобы догадаться, кто есть кто на самом деле.

— Что?.. — захлопала глазами она.

— Мне было двенадцать, — начал Драко, — и я прибыл домой на летние каникулы. И забрёл в поисках отца в библиотеку. Отца там не обнаружилось, зато обнаружился кое-кто другой: самая прекрасная на свете девушка: чуть повыше меня, с волосами цвета раскалённого пламени свечи…

— Ты знал, что это я?! — остолбенела Джинни. — Ты запомнил?!

— Говорю же, мне потребовалась куча времени, чтобы догадаться, что это ты. Тебе ведь тогда было одиннадцать — торчащие коленки, огромные глаза плюс влюблённость в Гарри Поттера по самые уши. Я б ни в жизнь не соотнёс тебя с потрясающей красавицей в библиотеке, которая сказала, что будет моей гувернанткой, и через миг исчезла, будто её и не было.

Джинни рассмеялась.

— Кажется, я назвала тебя крошкой.

— Именно. И ущемила мою мужскую гордость.

— Мужскую гордость?! Господи, какая мужская гордость в двенадцать лет!

— И, кстати, я был страшно разочарован, узнав, что на самом деле ты не будешь моей гувернанткой. А я было размечтался, как напроказничаю, и ты накажешь меня…

— Счастлива слышать, что уже в таком возрасте ты был законченным извращенцем.

— Уверяю тебя, всякие фантазии о гувернантках — это совершенно нормально, особенно в высших слоях общества, — и Драко ловко выполнил сложное па.

— Поэтому ты мне и рассказываешь? — поинтересовалась Джинни. — Имей в виду — я не собираюсь рядиться в…

— Т-ш! — Драко приложил палец к её губам, и Джинни почувствовала пряный аромат одеколона. — Я рассказал эту историю лишь затем, чтобы ты знала — год за годом я мечтал о тебе в образе той девушки… Девушки, по которой я оценивал прочих, — пусть не знал тебя, даже имени не ведал. А потом вдруг понял — а ведь мне всё было известно с самого начала, просто я не осознавал, что ты…

— Малфой, — перепугав их обоих, прервал его знакомый голос. Драко остановился и, обернувшись, они с Джинни уставились на Гарри, причём не они одни, а весь танцзал — судя по всему, подумала Джинни, он шёл сквозь толпу напролом. Сбившийся ворот рубашки, растерянный, словно только что получил чем-то тяжёлым по голове, взгляд. — Малфой, — повторил Гарри, — надо поговорить.

Джинни потянула руки от Драко, ожидая, что тот вот-вот отступит, но он смотрел на Гарри с совершенно ошеломлённым выражением лица.

— Сейчас?..

— Мне нужно с тобой поговорить, — повторил Гарри. Вид у него при этом был такой, что Джинни испугалась, как бы ему вот-вот не стало дурно.

Она попятилась, но Драко удерживал её за руки, да так крепко, что косточки пальцев уже начинали слипаться.

— Гарри, сейчас не самое подходящее время.

— Но… — Гарри посмотрел на Драко, потом на Джинни, потом снова на Драко, и на его бледных щеках проступил румянец. — Ты прав. Прошу прощения за грубость, — он развернулся и пошёл прочь, продираясь сквозь танцующих, словно силясь меж них затеряться.

Джинни взглянула на Драко:

— Я, в общем-то, не против… — не успела она закончить, слизеринец притянул её к себе и снова повёл в танце.

— Всё хорошо, — шепнул он. — О чём бишь мы говорили? О гувернёрстве?