Юлия Колесникова - Солнце бессонных

— Почему?

— Я так для себя решил, — твердо сказал Калеб. — Проще не знать чем он занимается, пытаясь разыскать ее.

Я грустно посмотрела на Калеба и постаралась сменить тему, что мне приходилось делать за сегодня уже во второй раз. Но ничего когда-нибудь мы поговорим о его матери на чистоту.

— А как же библиотека? Грем так часто и с любовью о ней рассказывает.

— Действительно, — с явным облегчением рассмеялся Калеб, стараясь не смотреть на меня. — Тогда нам на чердак.

Я удивленно заморгала и улыбнулась.

— Библиотека на чердаке, а твоя комната в подвале?

— Да, мы такие, — Калеб по знакомому лукаво изогнул бровь. Он повел меня наверх следя чтобы я не споткнулась.

Проход на чердак закрывала похожая дверь как в комнате Калеба. Я искоса взглянула на него, прежде чем спросить:

— В том замке осталась хоть одна дверь?

Он рассмеялся и пропустил меня вперед.

И если комната Калеба выглядела несколько неуютной, да к тому же мастерской, здесь же было видно, что бывают постоянно. Когда Калеб включил свет, так как присутствовало только одно окно, полностью и плотно зашторенное, мне показалось, что я попала в мир сказок Терри Прачета. Вот именно такой я себе и представляла настоящую английскую библиотеку.

Библиотека занимала весь чердак, переоборудованная, так же как и в любом английском университете. До середины стен шли деревянные панели, а дальше бордовое сукно, и все это, вместе с зашторенным окном придавало комнате мрачности и величия.

— Помню, когда мы пережали сюда, сколько труда заняло все эти книги перевезти.

Я проходила между стеллажами и водила пальцем по фолиантам, некоторые из которых были очень старыми, даже старше Терцо. Я задумалась над тем, откуда у Гроверов столько денег? Я знала, откуда они у моих родителей. Терцо в прошлой жизни аристократ, из богатой итальянской семьи. Каждые тридцать-сорок лет, состояние переписывалось с Терцо на Прата, иногда на Ричарда, и они поочередно играли роль сына, племянника, брата, конечно же, немного незаконно. Впервые за 15 лет жизни Терцо, как вампира, все состояние перешло к женщине — мне. В данный момент я была графиней, и даже очень обеспеченной. Деньги вкладывались и множились. Мне, а теперь и моим детям, еще несколько сот лет, не придется беспокоиться о них.

Но вот о Гроверах я знала мало. Почти половину своего времени Грем проводил, рыская по миру в поисках жены, и бизнесом он точно не занимался, как думали все. Тогда откуда?

Я осмотрелась и увидела несколько картин, стоящих наверняка целое состояние, мебель — историческая реликвия, на столике шкатулка из серебра инкрустированная камнями, и я почему-то не сомневалась, что драгоценными.

— Все здесь такое дорогое, — с сомнением протянула я. — Но откуда деньги? Вы же не работаете.

— Если я пока не буду отвечать, ты не обидишься? — осторожно отозвался Калеб, держа в руках одну книжку, с такими же коричневыми обложками, как и остальные в том ряду.

— Не хочешь отвечать — не надо. Со временем ты и так расскажешь мне все твои тайны, — пообещала я, стараясь не злиться.

Я с досадой отвернулась, и тут же почувствовала, как его руки обвиваются вокруг меня. Волна тепла и нежности прошла по моей шее, когда я почувствовала его дыхание.

— Не люблю, когда ты дуешься, — прошептал он, и я забыла о дыхании. — Ты кажешься тогда такой далекой и чужой.

— Не говори так, — попросила я. Его губы возле моего уха сводили с ума. Он прикоснулся почти неощутимо к шее, а мои ноги тотчас же подкосились. Калеб бережно подхватил меня на руки, а его губы продолжили свою волнующую дорожку к моим губам.

Как мы оказались в комнате Калеба, я даже и не поняла, единственное, что заметил мой отрешенный разум, что на улице стемнело. Но я отметила это просто так, чисто механично, потому что руки Калеба обжигали кожу на моих плечах.

Я и не заметила, как сама стянула футболку с Калеба. Он почему-то не сопротивлялся. От красоты его тела мой ум странным образом протрезвел. Словно я больше не смотрела на все происходящее со стороны, а действительно принимала участие. Такое просветление подстегнуло меня к действиям. Калеб развалился на кровати рядом, и вовсе не препятствовал моим рукам, изучающе скользящим по его телу. Только когда я нагнулась и поцеловала его грудь, а потом спустилась немного ниже, Калеб вскочил как ошпаренный.

— Думаю нам нужно прекратить! — почти закричал он.

Я тяжело вздохнула и согласно кивнула. Мне хватало и просто смотреть на него.

— Ты странно на меня влияешь, — обреченно покачала головой я, — раньше меня близость с парнями не привлекала, а во время беременности и подавно. Но ты…ты со мною что-то творишь, просто одним взглядом. И я горю, стоит тебе прикоснуться.

Такой смущенной я еще никогда себя не чувствовала.

— Поверь, ты тоже притягиваешь меня физически, настолько сильно, что это чувство перебивает любую жажду. Думаю мне нужно держать от тебя руки подальше. Мы за сегодня уже несколько раз были на грани… и это плохо.

— Неужели любовь такая? — удивилась я вслух, немало смутив Калеба. Мы становились все ближе с каждой проведенной минутой, но еще никто из нас не говорил о любви.

— Любовь — это что-то такое, что у Бет и Теренса, — возразил страстно Калеб, — а у нас с тобой — Единение, только так я могу назвать, все, что кипит сейчас во мне при виде тебя. Разве можно назвать мои чувства к тебе так банально — любовь?

Он был прав, все это больше любви. Именно такое чувство испытывают верующие фанатики. Для меня Калеб был почти божеством, хотя за такое богохульство Самюель могла оставить меня без музыки на долгие недели.

— Возможно, мне пора домой, — неожиданно для себя ляпнула я, что бывало со мной, когда я чувствовала себя не уверенно. И лицо Калеба после этих слов стало замкнутым.

Мы ехали назад, так же как и сюда — не разговаривая. Но теперь, ни он, ни я, не старались коснуться друг друга. Отвернувшись к окну, я все думала, что Калеб часто называл наши отношения патологией. И почему-то теперь мне стало больно. Все складывалось против меня: и моя внешность, и беременность, а теперь еще и эта патология, которой очевидно боялся Калеб.

Я не хотела ждать, когда Калеб выйдет и машины и потянулась к дверце сама, но он уже был там. Мое плохое настроение и обида, сразу же прорвалось наружу.

— Я не люблю, когда ты так делаешь! — сказала я резко, не подумав. И тут же пожалела — лицо Калеба исказила гримаса, глаза потеряли свою теплоту и привлекательность.

— Ну, прости, я всего лишь клятый вампир! — вспомнил мои такие давние слова Калеб. — Не пойму только какого еще поведения ты ждешь от меня!

Мне было так жаль, я потянулась к нему, но Калеб отшатнулся и его движение, резануло меня по сердцу. Он резко захлопнул дверцу машины и бросился прочь, уже в знакомом мне направлении леса.