Елена Саринова - Евсения. Лесными тропками

- А то! - радостно хлопнулась Любоня напротив меня и водрузила на стол еще и корзину. - Мы купили все, что надо. Трубку и табак нашли в специальном магазине. А ты так и крапаешь свое любовное послание?

- Ага. И я совсем не знаю, что в нем писать.

- А ну, дай... Ну-ну... Ты бы еще написала, вместо "Поешь обязательно", "Покушай хорошо, перед сном вымой уши и взбей подушку".

- Евся, и не вздумай по имени к нему обращаться. Мало ли.

- Да, знаю я, - окрысилась я на обоих своих "консультантов". - Но, ведь, записка - не главное. А так, лишь манок.

- Ну, и дуреха же ты, в самом деле, - покачала головой "многоопытная" Любоня. - Как это, "не главное"? А ты напиши именно то, отчего она в своей цене сразу во много раз возрастет.

- Это как?

- Это, "что", - уточнил мне с кровати Тишок. - Напиши ему, что...

- Оба сейчас помолчите, - сделала я глубокий вдох. - Я знаю, что ему написать... - и приложила, наконец, свой карандашный огрызок к листу бумаги...

- Евся... Да, Евся. Я спрашиваю, как все прошло? - дернул меня за короткую штанину, прискакавший от лошадей Тишок. - Дошла посылочка до адресата?

- Ага. Теперь - только ждать. А у вас как?

- Сдал наш табун Стрижу и сразу к вам. Они нас будут ждать на том же месте. Оттуда и нырнем.

- В каком смысле? - прихлопнула очередного "упыря" на своей шее Любоня.

- В прямом, госпожа души моей. Купаться с тобой будем. Наконец-то.

- Пасть свою похабную...

- Я понял, - вновь стал серьезным бес. - И раз вы шуток моих не понимаете, пойду ко я на разведку - нюхну под порожком табачку немножко.

- Ага. Только, не обнюхайся. А то будем тебя потом в лопухах ловить, - совершенно серьезно, предостерегла я "разведчика".

Но, ждать его пришлось недолго. И вскоре на самой грани освещенного вокруг крыльца овала, призывно замаячила нам маленькая хвостатая фигурка.

- Это он чего? - от неожиданности, басом выдала моя дорогая подруга.

- Не знаю... Пошли. Только держись рядом со мной и не пугайся своей незримости.

- Ага. В детстве ты меня о таком даже не предупреждала. О-ой...

- Любоня, смотри вперед, - нетерпеливо потянула я трусиху из уже опостылевших кустов к задней стене каталажки, куда за долечку до нас юркнул бес:

- Дымом несет качественно, - почесывая лапкой нос, чтоб не чихнуть, начал он отчет. - Они там уже орут и веселятся вовсю. И, если вы напряжетесь, то даже здесь расслышите... Но, дружно расхибаривать нам ворота что-то не торопятся. Видно, не тех мороков словили. В общем, Евся, надо работать по запасному плану, иначе можно и упустить главный момент.

- Это по тому, что ты предложил?

- Так точно.

- Ну-у... - скосилась я на зажатую в Любониной руке сковороду. - Тогда, не будем терять время и все - по своим местам... Удачи нам, друзья - подельники.

- О-ох, Мокошь - справедливица. Если что, прибила случайно...

Наверное, мы слегка опоздали. Потому что я обещанных "оров" и шумного мужского веселья, как ни силилась, расслышать все ж, не смогла. Но, остатков его хватило вполне. И на требовательный стук, теперь уже в окно, высунулись сразу все три, имеющиеся в наличие недоуменные мужские рожи, подсвеченные снизу кривым канделябром... Да-а... Ими самими надо людей пугать, особенно, когда глаза в кучу и...

- Эй, полоротые! Не доглядели?! А вот мы сейчас по-быстрому возьмем и слиняем без суда и публичных покаяний! Слушай, друг, а может, прямо здесь и начнем... публично каяться? Ты - не против?.. - "не против" были и вызвавшиеся лично в слушатели несколько окрестных собак, поднявших в ответ на писклявый крик свой лай. Правда, пока неуверенный. Так, прочищали глотки. Обменивались информацией. Поэтому наглец, каким-то чудом выбравшийся из камеры на свободу, одернул свой черный жилет и вновь набрал воздуха в грудь. - Люди добрые!!! Посадили ни за что!!! Сгребли посередь улицы и меня и братана мово!!! Да мы вообще монахи неместные! Подписи на канонизацию досточтимого Ольбега собираем! Так ведь, братан мой?! Чего молчишь?.. Братана мово пытали!!! Язык вместе с усами вырвали!!! Люди... О-ой! Шухер! - и, напоследок показав собственный длинный язык, нырнул в ближайшие кусты у дороги.

Седой же его "братан" остался мужественно стойким (стоячим), но, как только вожделенные двери распахнулись, начал медленно таясь на фоне луны. Чем вызвал у двух окосевших стражников состояние полного неконтролируемого безумия. Поэтому звук "Бу-у-м-м" стал милосердным актом (надо будет Любоне так потом и сказать). Но, не сейчас:

- Эй! Аф-фу-у... А впусти вы гостеприимно магию, все было бы еще... милосерднее, - отряхнув ладони, переступила я через осевшего мужика. - Любонь, а третий?

- Выскочили только два, - пожала с крыльца плечами подруга, перехватив сковороду.

- Ага... Тогда я вхожу. А ты поищи у этих, на всякий случай ключи от камер.

Сразу же за порогом, вместе с вернувшейся зримостью я сделалась и "слепой" и "глухой". И, постаравшись, на сей факт не отвлекаться, быстро огляделась по сторонам. Высокая конторка, заставленная тарелками с бутылями, разделяла комнату на две половины. А слева от входа начинался узкий коридор с черной тьмой в конце, откуда, ощутимо тянуло сыростью. Значит, мне туда. Не знаю, но, опять же из книжек, мне думалось, что тюремные камеры должны быть обязательно в подземелье. Ну, на худой конец, в подвале. И, громко чихнув (для храбрости), я направилась прямо во тьму. Вскоре, меня нагнал Тишок - уже без жилета. Правда, слегка охрипший. А за ближайшим поворотом мы столкнулись с бредущим навстречу огромным мужиком со свечой в вытянутой руке. Он, окинув меня пустым взглядом, нежданно доверительно сообщил:

- Там бесы пакостные. Это - конец. Что я Ольбегу скажу?

- Так и здесь они тоже, - хмыкнул от пола Тишок, а потом добавил. - Р-р-гаф!

- А-а-а.

Бу-у-м-м...

- Евся, у тех ключей нет... А вот и они... - да-а... Видно, подруге моей, "милосердной", жалкие оправданья уже не нужны. - Чего стоим? Кого дожидаемся?

- А действительно?.. - тряхнув головой, сорвалась я на свет огонька в конце поворота. - Стахос! Хран! Вы где?! - и чуть не пролетела мимо:

- Евсения?.. Что ты тут... Любоня?.. Тишок?.. Нет, массовых мороков не бывает, - протер глаза, сидящий на лавке Стах.

- Ты что, тоже надышался? - подскочила я к толстой решетке (ну, хоть в этом книжки не соврали). - А где Хран?

- Я здесь, - отозвался оттуда же и второй арестант. - Ёшкин мотыляй, так они еще и с ключами. Не просто так в гости зашли.

- Мужики, пора сваливать. На свежий воздух. Госпожа души моей, вызволяй.

- Ага. Сковородку подержи. Только аккуратно. Мне ее еще тетке дарить, - по-моему, мы тут все... надышались...

Но, в себя приходить пришлось уже на бегу. Тишок с Любоней, как знающие дорогу к заветной низинке, неслись первыми. За ними поспевал Хран, уточняя обстоятельства и тут же их кряканьем оценивая. А вот Стах... Такое чувство, будто он, действительно, эту треклятую трубку выкурил самолично. Или, хотя бы, близко сидел... и глубоко дышал.