Кристин Каст - Спрятанная

— Никто не знает ответа, думаю даже Афродита.

Шайлин испуганно подскочила, когда Эрик Найт вышел из тени соседнего дуба.

— Эрик! Что ты здесь делаешь? — Рука Шайлин дернулась к горлу. Она полагала, что Эрик мог увидеть, как участился ее пульс, и не только потому, что он ослеплял ее. Ее первое мнение о нем осталось таким же… его совершенная, видимая красота была очевидна и обезоруживала. Но потом она прочитала его цвета, и они были совсем не привлекательны. Шайлин решила, что он один из тех ярких великолепно разукрашенных глиняных мисок, которую хочется использовать, например как салатницу, но перевернув ее вверх дном, видишь надпись “ВНИМАНИЕ, НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ДЛЯ СЕРВИРОВКИ”

— Прости. Я не хотел напугать тебя. Я просто отложил свои дела и вышел сюда. — Его улыбка сверкала, как самая мощная лампочка. Шайлин понимала, почему все девушки были влюблены в него. Но проблема в том, что она видела больше, чем внешнее великолепие.

— Я не хотела тебя прерывать. Оставляю тебя в одиночестве. Увидимся.

— Эй. — Он на мгновенье коснулся ее руки, когда она проходила мимо, останавливая ее. — Я думал мы друзья.

Шайлин осмотрела его. Когда Эрик Пометил ее, его цвета были в основном зеленого горохового цвета, который затмевал яркие вспышки чего-то возможно золотого, как лучи солнца, но слишком мимолетные, чтобы разобраться. Тем более они были неясные и очень слабые. Она не читала его цвета последние пару дней и когда сосредоточилась, Шайлин была удивлена, увидев, что он стал светлее и больше не напоминал размягченный горох. Теперь он был бирюзового цвета, напоминая ей морскую пену на бирюзовом море. А внутри зелено-голубой неясной мешанины обнаружился золотой, как песок нетронутого пляжа, как бронзовый загар. Чувствуя себя так, будто попала в глубокий омут, Шайлин пыталась скрыть возбуждение и выпалила.

— Ага, мы друзья, но это все.

— Я не просил о большем, так ведь?

Шайлин поймала его взгляд. Его глаза горели синим огнем и надолго задержались на ее груди. Конечно, сказать что-то вроде “ты определенно хочешь быть друзьями с привилегиями” было бы ответом в духе Афродиты. Вместо этого она выбрала другой ответ

— Нет, ты не просил о другом.

Он опять улыбнулся.

— Итак, мы можем быть друзьями?

Было трудно не улыбнуться в ответ, и по правде говоря, она не могла придумать причину не улыбаться. Шайлин улыбнулась и кивнула.

— Ага, друзья.

— Замечательно! Может, я тогда прогуляюсь с тобой? Я могу откладывать дела вместе с тобой, так же как и один.

— А что ты откладываешь? — Шайлин озвучила свой вопрос, когда они пошли по извилистой дорожке к спальням. Медленно.

— Планы занятий, — вздохнув, ответил он. — Я очень не люблю их писать. Знаешь, я никогда не хотел быть преподавателем.

— Ага, все это знают. Ты хотел быть кинозвездой, — ответила Шайлин. Она говорила пренебрежительно. Не хотела, что бы это прозвучало снисходительно или язвительно, но в его голубых глазах она прочитала, что это было именно так.

— Ага, — повторил он надломленным голосом, отводя взгляд и засовывая руки в карманы джинсов. — Все это знают.

— Эй, но ведь побыть Ищейкой — это лишь небольшая остановка на пути в Голливуд, верно? Сколько тебе, двадцать один?

— Девятнадцать. Я Превратился несколько месяцев назад. Зачем ты так? Я такой старый?

Шайлин рассмеялась.

— Двадцать один, это еще не старый.

— Прибавь еще четыре года, я ведь только начал четырехлетний срок работы Ищейкой.

— Работать Охотником тебе можно только в Доме Ночи Талсы?

— Пытаешься избавиться от меня? — В его словах была лишь доля шутки.

— Нет, конечно, нет, — заверила его она. — Я просто хотела сказать, что ты, возможно, мог переехать на Западное побережье и быть ищейкой там. Должен же быть другой Дом Ночи поближе к Голливуду, чем этот? — Пока они разговаривали, Шайлин поняла, что Эрик не был похож на испорченного избалованного ребенка. Скорее он был уставшим, расстроенным и даже немного подавленным.

— Я уже думал об этом. Ответ на это получился странным и даже немного жутким. — Он сделал паузу и взглянул на нее. — Ну, жутким скорее для подростков, которых Метят, а не для меня.

— Я была там… ты сделал это. Это было совсем не жутко. На самом деле даже забавно, — сказала она.

Эрик нахмурился.

— Предполагалось, что я должен быть сильным, уверенным и возможно даже пугающим.

— Итак, ты хочешь быть жутким?

Он рассмеялся.

— Нет, не совсем. На самом деле в Метке нет ничего жуткого, или не должно быть. То, что определенно ненормально, это то, что в моей крови, что не позволяет мне уезжать отсюда. Да, я могу путешествовать, но как только кровь позовет меня, мне нужно Отметить ребенка, который принадлежит этому Дому Ночи.

— Значит ты как навигатор.

— Полагаю так, — казалось, Эрика это не волновало. — Эй, может, хватит обо мне? Куда ты собралась?

Шайлин сглотнула и выпалила первую же ложь, что пришла ей на ум.

— Я иду в спальни. Афродита попросила забрать несколько вещичек из ее комнаты.

— Она попросила, пожалуйста, или скомандовала: забери мои вещи или я свяжу твои руки и засуну в кипящий котел, как омара, которого готовит мамин шеф-повар.

Шайлин хихикнула.

— Твои актерские навыки поднялись, но ты упал в моих глазах, потому что говоришь точь в точь как Афродита.

Он содрогнулся.

— Я постараюсь больше так не делать.

— Но отвечаю на твой вопрос… это было скорее первый пример, нежели второй.

— Удивила. Значит, я провожу тебя до общежития. Хорошо?

Шайлин поймала его взгляд. Чему это навредит?

— Хорошо, — ответила она.

Эрик

— Думаю, я соглашусь с тобой о планировании занятий. Должно быть невероятно скучно сначала придумать, чему ты будешь учить, записать это, перепроверить, а затем уже обучать. Это излишне. — Сказала Шайлин.

— И это ты мне говоришь, — сухо ответил Эрик. — Мы добрались до Шекспира. Я люблю пьесы, но было намного интересней, когда я просто играл и не был марионеткой Высшего совета школы. Да планирование занятий скукота. А написание этих планов отстой.

Ему приходилось напоминать себе, не смотреть на грудь Шайлин. Ладно, но в его защиту, на ней была одета белая футболка, достаточно прозрачная, чтобы легко рассмотреть ярко-розовый лифчик, на лямках которого спереди были маленькие черные бантики.

— Итак, какую пьесу вы изучаете на занятиях по Шекспиру? — спросила она его.

“Смотри ей в лицо, сконцентрируйся!”

— Занятиях по Шекспиру?

Она одарила его взглядом, говорящим, что подумала, что он идиот… И он был согласен, потому что когда он, наконец, отвел взгляд от кромки ее розового лифчика, его отвлекла ее густая копна темных волос, которые завивались в локоны и развевались на ветру, будто они мягкие как пух, и если он просто…