Кристин Каст - Спрятанная

— Разве, похоже, что я сюда приполз?

Неферет склонила голову. Она не вышла из тени и все, что он действительно мог видеть, были ее изумрудные глаза и огненно-красные волосы, мерцающие в свете восходящего за ее спиной солнца.

— Нет, — скучающим тоном сказала она. — Ты появился, хлопая крыльями.

Калона раскрыл объятья. Его янтарные глаза встретили ее холодный, зеленый взгляд и он сосредоточил всю свою волю на них. Неферет не так давно стала бессмертной. Она по-прежнему будет уязвима к его очарованию.

— Посмотри еще раз, Богиня. Взгляни на твоего Супруга.

— Я вижу тебя. А ты не так уж и молод, как мне помнилось.

— Ты забываешь с кем разговариваешь! — Он пытался смягчить свой голос, но она разбудила в нем гнев. Он уже забыл, как сильно ненавидел ее холодный сарказм.

— Разве? — Неферет скользнула из угла полного теней. — Это ты ко мне пришел. Ты и в самом деле верил, что я радушно встречу тебя?

Вдалеке над горизонтом уже поднялось солнце и, когда она приблизилась, Калона, наконец, смог полностью ее рассмотреть. Неферет продолжала меняться. Она все еще была красива, но все нежное, человеческое, свойственное смертным, в ней было потеряно навсегда. Словно она была изысканной статуей, в которую вдохнули дыхание жизни, но оживили без совести, без души. Она всегда была холодной, но до сих пор Неферет сохраняла способность имитировать доброту и любовь. Больше нет. Калона удивился, неужели он был одним единственным, кто так ясно мог видеть, что она становится проводником для зла.

— В это я не верил, но надеялся, даже не смотря на то, что слышал слухи о том, что мое место возле тебя уже занято. Он надеялся, что она примет шок в его голосе за ревность.

Неферет по-змеиному улыбнулась.

— Да, я нашла себе нечто большее, чем птица, хотя должна признаться, твоя ревность забавляет меня.

Сглотнув желчь, которая поднялась в его горло, при одной мысли о прикосновении к ней, Калона сократил расстояние между ними. Он расправил свои крылья вперед так, чтобы холодная мягкость его перьев гладила ее кожу.

— Я кое-что большее, чем просто птица.

— Почему я должна принять тебя обратно? — Голос Неферет звучал бесстрастно, но Калона чувствовал, что кожа ее дрожит в ожидании его ласки.

— Потому что ты богиня и заслуживаешь бессмертного Супруга, — он придвинулся к ней еще ближе, зная, что она почувствовала холодную силу его благословленного луной бессмертия.

— У меня уже есть бессмертный Супруг, — ответила Неферет.

— Но есть что-то, что он не сможет сделать, — Калона заключил ее в свои крылья. Он медленно опустился перед ней на колени, его губы находились в дюйме от ее дрожащей плоти. — Я буду служить тебе.

— Как? — Ее голос не выдавал никаких эмоций, но ее рука поднялась, чтобы погладить внутреннюю часть его крыла.

Калона закрыл доступ в свое сознание ко всему, кроме ощущений и застонал. Она продолжала его гладить.

— Как? — Неферет повторила вопрос и добавила: — Особенно сейчас, когда ты служишь другой госпоже.

Он ожидал того, что она знала о его присяге Танатос, и у него уже был готов ответ.

— Единственная госпожа, которой я по-настоящему могу служить, является Богиня, и если моя Богиня простит меня, я буду делать все, о чем она попросит меня. — Калона думал, что продолжить свою игру слов было бы забавно. Неферет бы полагала, что он говорит о ней, а на самом деле речь могла идти о любом из женских божеств. Но как только он произнес эти слова, правда от заявления Калоны пронзила насквозь все его тело, заставляя его задохнуться и отшатнуться в сторону от существа, которое стояло перед ним. Игры, в которые он играл с самим собой целую вечность, закончились с этим единственным предложением.

«Я был создан, чтобы служить одной Богине, одной единственной Богине. Неферет воплотила в себе противоположность всему, что представляет собой Никс».

Стоя спиной к Неферет, Калона уткнулся лицом в ладони.

«Как я вообще мог когда-нибудь думать, что она, или любая другая женщина, могла бы вытеснить место Никс в моем сердце? Я провел столько веков, будучи разбитой оболочкой самого себя, пытаясь заполнить то, чего не хватало внутри меня из-за насилия, похоти и власти. Ничего! Ничего не работает!»

Он почувствовал, как ее руки легли ему на плечи. Они были мягкими и теплыми, и, казалось, излучали доброту. Нежно, очень нежно, она повернула его, уговаривая Калону посмотреть ей в лицо. Когда он поднял голову, его тело неподвижно застыло. Неферет не последовала за ним. Она не сдвинулась с места. Она не могла бы прикоснуться к нему. Неферет никогда не прикасалась к нему с такой добротой.

Но Никс могла. Лицо Калоны стало мокрым. Он рассеянно смахнул слезы.

— Хммм… — Неферет приложила длинный острый ноготь к своему подбородку, изучая его с другого конца балкона и не подавая никаких признаков, что Никс только что была рядом с ним.

«Может он вообразил, что Богиня была тут? Нет! Я помню ее прикосновения, ее теплоту, ее доброту. Никс была здесь», — беззвучно уверял себя Калона.

— Калона, не могу сказать, что твоя просьба меня не тронула. Кажется, ты, наконец, понял, как надо разговаривать с настоящей богиней. Возможно, я прощу твое предательство и позволю тебе снова любить меня. Но при одном условии.

— Все, что угодно, — Калона произнес эти слова своей невидимой Богине, надеясь, что она все еще здесь, все еще слушает.

— В этот раз тебе нужно будет принести сюда Зои Редберд. Хотя я не хочу убивать ее, по крайней мере, пока. Я решила, что помучить ее, будет гораздо забавнее. — Неферет медленно подошла к Калоне и провела своими ногтями по его груди, разрезая кожу и оставляя на ней красные следы. Неферет поднесла руку так, чтобы его кровь по ее пальцам стекала прямо в ладонь. Собрав немного крови в руке, словно в чаше, она наклонилась и лизнула его грудь, закрывая порезы. Улыбаясь, не глядя на него, Неферет продолжила: — Я уже и забыла, какой восхитительный ты на вкус. Следуй за мной, и мы посмотрим, так ли до сих пор притягательно все остальное.

Чувствуя себя совершенно оцепеневшим, Калона не шевелился. После прикосновения Никс, он забыл о Сильвии Редберд. Он ничего не хотел, кроме своей Богини.

«Я не могу вынести прикосновение Неферет. Я никогда больше не смогу, даже притворившись, открыть себя искажению Никс».

Карканье ворона вернуло его в реальный мир. Он оглянулся на него. Солнце уже полностью встало, вырисовывая силуэт сидящей на краю каменной балюстрады птицы. Она наблюдала за ним понимающими глазами.

«Рефаим? — Калона мысленно встряхнулся. — Я поклялся не разочаровать ни Танатос, ни Никс, и своего сына я тоже не разочарую. Тем не менее, я не в силах прикоснуться к этой извращенной версии моей Богини».