Дженнифер Арминтраут - Полукровка

Кейн покачал головой и сделал шаг вперёд, чтобы взять бутылку воды, в это время Эйден провел меня в другой конец комнаты, и его рука обвилась вокруг моего плеча. Он наклонился так, чтобы быть на уровне моих глаз.

— Что с тобой сегодня? Я знаю, что ты можешь лучше, чем это.

Я наклонилась, чтобы поднять мою воду, но бутылка была пуста. Эйден передал мне свою.

— Я сегодня... не в себе.

Я сделала глоток и вернула ему. Я не могла расколоться. Краснея, я закусила губу. Я была лучшей, и боги, я хотела доказать это Эйдену. Если я не смогу пройти через это, то не смогу перейти к чему-то еще - всем этим чертовски классным вещам, которые я хотела знать.

— Алекс, ты отвлекаешься весь день. — Его глаза встретились с моими. — И лучше, чтобы это не имело никакого отношения к вечеринке Джексона на пляже прошлой ночью.

Господи, а там и не было ничего? Я покачала головой.

— Нет.

Эйден понимающе взглянул на меня, отпил из горлышка и сунул бутылку обратно в мои руки.

— Попей.

Я вздохнула, отворачиваясь от него.

— Давай ещё раз, хорошо? — Эйден кивнул на спину Кейна, а потом хлопнул меня по плечу. — Ты сможешь, Алекс.

Собравшись и сделав еще один глоток воды, я бросила бутылку на пол. Я вернулась в центр матраса и кивнула Кейну, тот устало посмотрел на меня.

— Ты готова?

— Да, — стиснула зубы я.

Кейн поднял брови, поскольку явно сомневался в том, что я смогу сделать что-то другое в этот раз.

— Хорошо. — Он покачал головой, и мы снова задвигались. — Постарайся предвидеть мои движения.

Я заблокировала его первый удар, а затем второй. Мы кружили несколько раундов, пока я задавалась вопросом, что, черт возьми, Бабушка Пипери имела в виду, когда говорила о том, что я убью тех, кого любила. Это не имеет никакого смысла, потому что тот человек, которого я любила, был уже мертв, и я уверена, что ад не убил ее. Ты не можешь убить кого-то, кто уже умер - ботинок Кейна пробил мою оборону, попав в живот.

Больно было так сильно, что я упала на колени. Затем я переместилась на свою избитую спину. Морщась от боли, я провела одной рукой по спине, а другой по животу. Я была совершенно не в порядке. Кейн опустился передо мной.

— Черт возьми, Алекс! Что ты сделала? Ты никогда не должна приближаться ко мне!

— Да, — простонала я.

Дышать. Только дышать. Легче сказать, чем сделать, но я продолжала говорить себе это. Я ожидала от Эйдена целую тираду, но он не сказал мне ни слова. Вместо этого он подошел и схватил Кейна, подняв за его волосы и держа почти над землей.

— Тренировка закончена.

У Кейна отвисла челюсть, и его нормально загорелая кожа побледнела.

— Но...

— Видимо, ты не понял, — голос Эйдена звучал тихо и угрожающе.

Пошатываясь, я поднялась на ноги.

— Эйден, это моя вина. Я наклонилась к нему.

Я не стала больше ничего уточнять, и так было ясно, что я поступила неправильно. Эйден посмотрел на меня через плечо. Несколько секунд спустя, он отпустил Кейна.

— Иди.

Кейн поднялся и расправил свою рубашку. Когда он повернулся ко мне, его светло-зеленые глаза были широко раскрыты.

— Алекс, прости.

Я махнула в его сторону рукой.

— Ничего страшного.

Эйден встал напротив меня, отослав Кейна без лишних слов.

— Дай мне посмотреть.

— О... все в порядке.

Я отвернулась от него. Мои глаза горели, но не из-за пульсирующей боли. Мне хотелось сесть и заплакать. Я налетела прямо на кулак. Даже ребенок не сделал бы такой ошибки.

Эйден на удивление осторожно положил руку на мое плечо и развернул меня к себе лицом. Выражение его лица говорило о том, что он понимает мое смущение.

— Все в порядке.

Когда я не сдвинулась, он отступил на шаг.

— Ты схватилась за спину. Я должен быть уверен в том, что ты в порядке.

Не видя выхода из этой ситуации, я последовала за Эйденом в одну из небольших комнат, где хранились медикаменты. Это была холодная, стерильная комната, как и любой кабинет врача, за исключением картины Афродиты в ее всем великолепии, которую я находила странной и немного тревожащей.

— Сядь на стол.

Больше всего мне хотелось убежать назад, в свою комнату и дуться в уединении, но вместо этого мне пришлось сделать то, что он сказал. Эйден повернулся ко мне, глядя поверх моей головы.

— Как твой живот себя чувствует?

— Хорошо.

— Тогда, почему ты схватилась за спину?

— Было больно. — Я потерла свои руки о бедра. — Я чувствую себя дурой.

— Ты не дура.

— Я… Я должна была быть внимательнее. Я нарвалась прямо на кулак. Кейн тут не причем.

Казалось, Эйден так не считал.

— Я никогда не видел тебя такой невнимательной.

За последний месяц, с восьмичасовыми учебными днями, я думаю, он узнал много вещей обо мне. Но я никогда не была такой несобранной.

— Ты не можешь позволить себе быть такой рассеянной, — продолжил он мягко. — Ты идешь вперед замечательно, но не должна терять времени. Сейчас уже почти июль, и у нас остается около двух месяцев, чтобы нагнать остальных. Твой дядя просил еженедельные отчеты. Не думай, что он забыл о тебе.

Полная стыда и разочарования я опустила взгляд вниз, на свои руки.

— Я знаю.

Эйден поднес пальцы к моему подбородку, поднимая мою голову вверх.

— Почему ты так рассеяна, Алекс? Ты двигаешься так, как будто совсем не спала этой ночью, а ведешь себя так, как будто твои мысли в миллионе миль отсюда. Если в этом виновата не вечеринка прошлой ночью, то, может, это парень?

Я поежилась.

— Слушай. Есть несколько вещей, которые я с тобой не обсуждаю. Парни одна из них.

Глаза Эйдена расширились.

— Правда? Если это мешает твоим тренировкам, я вмешаюсь.

— Здорово! — Я неловко заерзала под его напряженным взглядом. — Нет парня. У меня нет парня.

Он замолчал, с любопытством поглядывая на меня. Эти глаза имели успокаивающий эффект, и хотя я знала, что это глупо, я глубоко вздохнула.

— Я видела бабушку Пипери прошлой ночью.

Казалось, что Эйден ожидал услышать от меня что-нибудь в этом роде. При этом его лицо было бесстрастным, как всегда, зато глаза потемнели.

— И?

— И Лея была права...

— Алекс, — прервал он меня. — Не ходи туда. Ты безответственная.

— Она была права и не права в тоже время. — Я остановилась, вздохнула и с сомнением посмотрела на Эйдена. — Бабушка Пипери рассказала мне не все. Вообще, она сказала мне кучу всякой ерунды про любовь и потребности... и поцелуй богов. Так или иначе, она сказала, что я убью того, кого люблю, но как это возможно? Моя мама уже мертва.

Странное выражение промелькнуло на его лице, но оно исчезло прежде, чем я успела сообразить, что это было.

— Я думал, ты говорила, что не веришь в такие вещи.

Конечно, он помнил миллиарды случайных замечаний, которые я делала.