Керстин Гир - Алый Рубин. Любовь через все времена

— Для тебя по-прежнему доктор Уайт, — сказал доктор Уайт.

— Меня зовут Роберт, — ответил призрак.

— Очень красивое имя, — улыбнулась я.

— Спасибо, — отреагировал доктор Уайт. — А у тебя очень красивые вены. — Я почти не почувствовала укола. Доктор Уайт обстоятельно наполнил моей кровью пробирку, затем достал ещё одну и тоже наполнил.

— Она разговаривает не с тобой, Джейк, — подал голос мистер Джордж.

— Ах нет? А с кем же?

— С Робертом, — ответила я.

Голова доктора Уайта дёрнулась кверху. В первый раз он посмотрел прямо мне в лицо.

— Как?

— Ах ничего, — сказала я.

Доктор Уайт пробурчал себе под нос что-то нечленораздельное. Мистер Джордж заговорщицки улыбнулся мне.

В дверь постучали. В кабинет вошла миссис Дженкинс — секретарша в крупных очках.

— Ах, вот и вы наконец, — сказал доктор Уайт. — Томас, ты можешь очистить помещение. Сейчас няней побудет миссис Дженкинс. Сядьте вон там на стул. Только не открывайте рта.

— Как всегда, очарователен, — заметила миссис Дженкинс, послушно усаживаясь на указанный стул.

— Мы скоро увидимся, — сказал мне мистер Джордж, держа перед собой пробирку с кровью. — Иду на заправку, — добавил он улыбаясь.

— А где находится этот хронограф? И как он выглядит? — спросила я, когда за мистером Джорджем закрылась дверь. — В него можно забраться вовнутрь?

— Последняя персона, которая расспрашивала меня о хронографе, через два года его украла, — доктор Уайт вытянул иглу из моей руки и прижал ваткой место укола. — Поэтому ты, конечно, понимаешь, что я воздержусь от ответа.

— Хронограф украли?

Маленький мальчик-призрак Роберт энергично закивал головой.

— Твоя очаровательная кузина Люси собственноручно, — произнёс доктор Уайт. — Я прекрасно помню, как она сидела тут в первый раз. Она выглядела такой же безобидной и неопытной, как ты сейчас.

— Люси милая, — сказал Роберт. — Она мне нравится. — Поскольку он был призрак, то ему, наверное, казалось, что последняя встреча с Люси произошла только вчера.

— Люси украла хронограф? Почему же?

— Почём я знаю? Шизоидные нарушения структуры личности, надо полагать, — пробурчал доктор Уайт. — Очевидно, фамильная черта. Эти Монтрозы — сплошь истерички. А у Люси к тому же ещё явные криминальные наклонности.

— Доктор Уайт! — произнесла миссис Дженкинс. — Это совершенная неправда!

— Разве вы не должны держать рот на замке? — ответил доктор Уайт.

— Но если Люси украла хронограф, то как он может быть здесь? — спросила я.

— Да, как? — доктор Уайт снял жгут с моей руки. — Есть ещё один, умная ты головушка. Когда ты последний раз делала прививку от столбняка?

— Не знаю. Значит, есть много хронографов?

— Нет, только эти два, — ответил доктор Уайт. — От оспы ты, очевидно, не привита, — он посмотрел на мою руку. — Какие-нибудь хронические болезни? Аллергия?

— Нет. И от чумы я тоже не привита. И от холеры. И от ветрянки. — Я вспомнила про Джеймса. — А от ветрянки вообще можно привиться? Или от оспы? Один мой друг, я думаю, от этого умер.

— А я не думаю, — ответил доктор Уайт. — Ветрянка — это одна из форм оспы. И от оспы уже давно никто не умирал.

— Мой друг умер уже тоже очень давно.

— А я думала, что ветрянка — это одна из форм кори, — сказала миссис Дженкинс.

— А я думал, что мы договорились, что вы будете молчать, миссис Дженкинс.

Миссис Дженкинс замолчала.

— Почему вы, собственно, так со всеми недружелюбны? — спросила я. — Ой!

— Всего лишь маленький укол, — прокомментировал доктор Уайт.

— Что это было?

— Ты совершенно не захочешь этого знать, можешь мне поверить.

Я вздохнула. Маленький призрак Роберт тоже вздохнул.

— Он всегда такой? — спросила у него я.

— В основном, — ответил он.

— В глубине души он другой, — подала голос миссис Дженкинс.

— Миссис Дженкинс!

— Ладно, ладно.

— Для начала достаточно. К следующему разу у меня будет твой анализ крови, и будем надеяться, что твоя очаровательная мама принесёт нам твою карту прививок и медицинскую карточку.

— Я никогда не болела. Я теперь привита от чумы?

— Нет. Это особенно ничего не даёт. Держится только полгода и имеет множество побочных эффектов. По мне, тебя просто не надо посылать в чумной год. Можешь одеться. Миссис Дженкинс отведёт тебя наверх к остальным. Я приду через минуту.

Миссис Дженкинс поднялась с места.

— Пойдём, Гвендолин. Ты конечно, голодна, сейчас будет обед. Миссис Мэллори приготовила телячье жаркое со спаржей. Очень изысканное.

Я и в самом деле была голодна. Съела бы даже телятину со спаржей, хотя они не относились к моим любимым блюдам.

— Знаешь, собственно говоря, доктор — человек с добрым сердцем, — объяснила мне миссис Дженкинс по дороге наверх. — Только ему немного трудно проявлять дружелюбие.

— Очевидно, это так.

— Раньше он был совсем другим. Весёлый, всегда в хорошем настроении. Он и тогда носил эти ужасные чёрные костюмы, но по крайней мере с пёстрыми галстуками. А потом умер его маленький сын… ах, ужасная трагедия. С тех пор его как подменили.

— Роберт.

— Да, мальчика звали Роберт, — сказала миссис Дженкинс. — Тебе уже рассказал о нём мистер Джордж?

— Нет.

— Золотой паренёк. Утонул в бассейне на дне рождения у знакомых, можешь себе представить. — Миссис Дженкинс начала считать на пальцах. — Прошло уже восемнадцать лет. Бедный доктор.

Бедный Роберт. Но по крайней мере он не выглядел как утопленник. Некоторым призракам нравилось появляться в том виде, в каком они были на момент смерти. По счастью, мне пока не встретился ни один призрак со стрелой в голове. Или совсем без головы.

У одной из дверей миссис Дженкинс остановилась и постучала.

— Мы сейчас заглянем к мадам Россини. Она должна тебя измерить.

— Измерить? Для чего? — Но комната, куда меня ввела миссис Дженкинс, сама ответила на мой вопрос: это была швейная мастерская, где из нагромождения материалов, платьев, швейных машин, манекенов, ножниц и катушек с нитками мне улыбалась кругленькая женщина с роскошной рыжей шевелюрой.

— Добро пожаловать, — сказала она с французским акцентом. — Ты, должно быть, Гвендолин. Я — мадам Россини, я буду заботиться о твоём гардеробе. — Он подняла сантиметр кверху. — В конце концов, мы же не можем отправить тебя во время оно в этой ужясной школьной фёёрме, n’est ce pas?

Я кивнула. Школьные фёёрмы, как выговорила мадам Россини, были действительно ужясны, без разницы в каком столетии.

— Наверное, сбежалась бы куча народу, если бы ты появилась на улице в таком виде, — продолжила она и воздела руки горе. Вместе с сантиметром.

— К сожалению, мы должны поторопиться, они нас ждут наверху, — сказала миссис Дженкинс.